Недавно звонит мне В.К. Четкарев из Санкт-Петербурга и спрашивает: «Александр Федотович, есть ли у марийцев песни без слов?». «Да, - ответил я, - есть. Сам в молодости пел».
Такие песни существовали в IXX, XX веках, существуют и теперь, но редко. Эти песни пели и в Тюм-Тюме. Осенью 1972 года мы ходили по деревне и пели песни, в том числе и без слов. Так мы провожали своих одноклассников в армию - ушло сразу 7 человек. Действительно, у народа мари, в том числе у тюм-тюмцев, были песни, да и сейчас есть, где нет слов, а одни только звуки или слова заменяются частицами: ла-ла-ла, ой-ёй-ёй. Такие песни пела и моя мама. Вот как о песнях без слов пишет К.А. Четкарёв, ученый–фольклорист, в своей вступительной статье к книге «Марий калык муро» (Марийские народные песни): «О песнях без слов П. Знаменский выразился так: «Весел ли черемисин, печален ли, пляшет или плачет, во всех случаях, где нужно издавать звуки и петь, он одинаково тоскливо тянет свое однообразное: а-а-а, о-о-о, без всяких слов». В 1866 г. П.Д. Шестаков в статье «Быт черемис Уржумского уезда» отметил, что марийцы данной местности очень часто поют песни без слов, вместо связного текста они выкрикивают по ходу мелодии однообразные междометия». Песни без слов пели не только марийцы, но и другие народы. Привожу снова слова Ксенофонта Архиповича: «По этому поводу подробнее высказался собиратель музыкального фольклора народов Поволжья В. Мошков. «У чуваш попадается,— говорит он,— хотя довольно редко, неведомые русским и татарам песни без слов, в которых слова заменяются частицами вроде: вай, вой, вох, ре, ря и т. п. В этом отношении чуваши приближаются к черемисам, у которых песни без слов встречаются едва ли не чаще, чем со словами. Черемисы Козьмодемьянского уезда называют такие песни «Вик», а чуваши этого же уезда — «Халап-сер-ера». Горно-марийское слово «вик» означает «прямо», в данном случае «прямая песня» или просто «мелодия». Исследователь быта ветлужских мари П. Зорин в статье «Как веселится черемисская молодежь» приводит наглядные примеры, когда и на какой мотив песни могут употребляться подобные междометия. Из примеров видно, что иногда даже грустная песня, имеющая довольно короткий устойчивый текст, может продолжаться дальше повторением восклицаний и вздохов вроде: э-эх, ох-ох-эт т. д. Затем Зорин тут же показывает, как девушки и женщины исполняют плясовую песню на святочном празднике по просьбе ряженых «Васли Кува-Кугыза» (старик Василий и его старуха): Таля-таля, та-та-та! Та-та-та-та-та. В свою очередь ряженые старик и старуха отвечают им такой же плясовой песней с выкриками под такт пляски: Ах, ай-ай-ай-эт. Ох, ой-ой-ой-эт и т. д.». С появлением народного музыкального инструмента «шювыр» (волынка) песни без слов исполнялись под этот инструмент. Опять же по Четкареву, с появлением русской и марийской однорядной гармони в первой половине IXX века, появились русские тексты к песням. Марийцы к русской мелодии создавали свои марийские тексты. Так появились у мари короткие частушки (такмак). «Итак, что такое песня без слов? – пишет Ксенофонт Архипович. - Во-первых, это песня — подражание инструментальной мелодии, она может исполняться с инструментом и без него. Во-вторых, это исполнение уже знакомого традиционного мотива без повторения слов песни или простая импровизация на знакомую мелодию, при которой создается новый мотив. Если первый тип этих песен в какой-то степени связан с распространением инструментов, то второй характеризует своеобразие развития песенного творчества среди мари в прошлом». Исчезнет ли совсем песня без слов? Трудно сказать. Но современная молодежь уже не поет такие песни, даже не слышала. А. ПЕТРУШИН На фото из свободных источников: игра на шувыре Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 37, 10 сентября 2022 г.
