Родился он на Дальнем Востоке в Приморском крае. После окончания семи классов работал в колхозе. А 10 марта 1942 года он ушёл добровольцем на войну. Шёл ему в ту пору восемнадцатый год. В военкомате он прибавил себе полтора года, чтобы, как и другие, с оружием в руках отстаивать независимость нашей страны. Тогда многие парни, приписав себе по году – два, уходили на Великую Отечественную войну, чтобы громить фашистов, защищать Родину от врага. До конца войны А.И. Самарцев находился в действующей армии, воевал на различных фронтах, прошел с боями от Сталинграда до Берлина, войну закончил в Чехословакии. В боях с фашистскими захватчиками был дважды ранен, но после лечения в госпиталях снова бил врагов.
Андрей Иванович часто делится воспоминаниями о военных годах, о боях с немецкими оккупантами с читателями районной газеты «Кировская искра», с сотрудниками отдела внутренних дел, с молодёжью района. Вот и я предложил ветерану рассказать некоторые наиболее запомнившиеся эпизоды его военной службы.

А.И. Самарцев вспоминает:
– Я был назначен наводчиком пятидесятимиллиметрового ротного миномёта. После четырёхмесячной боевой подготовки в конце июля 1942 года нас погрузили в вагоны и привезли под Сталинград. Сейчас уже не вспомнить, где и когда мы выгружались из вагонов. К фронту шли ночами, делая переходы по 50-60 километров в сутки. Дорога была покрыта толстым слоем пыли, которая при движении колонны поднималась и висела в воздухе тучей, забивалась в горло, уши, под взмокшие от пота гимнастёрки. Нас мучила жажда, воды в степи не было. Многие солдаты, натерев на ногах мозоли, снимали сапоги и шли босиком.
Мы спешили занять позиции на левом берегу Дона, чтобы помешать фашистам форсировать реку. Наш 1378 стрелковый полк занял оборону восточнее станицы Клецкой. Окопавшись, мы организовали систему огня и отбили несколько атак противника. Обстановка на фронте была тяжёлой и быстро менялась. Нам поступил приказ двигаться в район Малой Россошки. К утру мы достигли этого хутора. Со стороны Котлубани появилась группа вражеских самолётов, которые стали бомбить нашу колонну. Это был какой-то кошмар! Массированная бомбардировка продолжалась почти целый день. Одна группа фашистских самолётов сменяла другую, причём в каждой было примерно по 20 – 30 машин. Нас застали в чистом поле. Солдаты разбегались, залегали в ямах, воронках от бомб, укрывались в балках. Фашистские лётчики расстреливали нас из пулемётов.
Я в то время фактически был ещё мальчишкой. В обрывистом берегу балки я выкопал небольшой окопчик. Если бомба разрывалась недалеко от меня, я выскакивал и собирал осколки, они были ещё горячими. Мне интересно было узнать, какова толщина стенок бомбы.
К вечеру атаки начали стихать. Командир и комиссар полка собрали солдат и приказали занять оборону в районе хуторов Власовки и Бабарукина. На этот раз противник обрушил на нас огонь артиллерии и миномётов, в атаку пошли танки. Враг ворвался в Малую Россошку. Но нашей контратакой был выбит из этого населённого пункта. Мы шли в полный рост. Я двигался в цепи стрелковой роты. Почти сразу же был убит наводчик ротного миномёта – мой односельчанин Алёша Боровин. Тогда я снял свой миномёт и сделал несколько выстрелов по пулемёту противника, уничтожив огневую точку. Почти сразу из двух станковых пулемётов немцы открыли по мне перекрёстный огонь. Я быстро сменил огневую позицию. В этом первом настоящем бое я понял, как дорого стоит жизнь и как легко её потерять.
На следующий день мы отбили ещё несколько атак фашистов, но к ним мы были готовы, и потери наших солдат были минимальны. И всё же силы были неравными. Мы отступили к Котлубани. Немцам удалось отрезать наш полк от других частей и тылов дивизии.
Около 10 суток нам на передовые позиции по ночам доставляли только по полкотелка пареной ржи или пшеницы. Порция была суточной. Ни хлеба, ни соли не было. Поэтому, порой рискуя жизнью, мы ночью пробирались на нейтральную полосу и искали продукты в вещмешках убитых наших солдат и немцев. Но там мало что было.
Только вырвавшись из окружения, мы вдоволь наелись горохового супа, но многие заболели желудками. Лечились тем, что поджаривали зерно пшеницы в касках и ели его.
Понеся большие потери, наша дивизия была выведена из боёв на доукомплектование. Меня и моего земляка Кузьму Рыбалко, как активных участников боевых действий, командование части направило на трёхмесячные курсы младших лейтенантов.
Сражение под Сталинградом завершилось победой Красной Армии, многотысячная группировка Паулюса была окружена и уничтожена. Много немецких солдат было убито, часть взяты в плен. Отсюда с берегов родной матушки-Волги начала наша армия наступление, которое враг уже не смог остановить.
Вновь на фронт Андрей Иванович был направлен только в марте 1943 года после окончания офицерских курсов, когда ему было присвоено звание младшего лейтенанта и выдано направление в 999 стрелковый полк 258 стрелковой дивизии. В мае 1943 года дивизии было присвоено гвардейское звание, и она стала именоваться 96 гвардейской стрелковой дивизией, а полк, в котором проходил службу Самарцев, стал 295 гвардейским стрелковым полком.
Андрей Иванович продолжает рассказ о тех далёких, овеянных славой днях:
– Я получил назначение на должность командира первого огневого взвода первой миномётной роты 82-миллиметровых батальонных миномётов. В роте было 6 миномётов. Мы стояли в обороне у села Дмитриевка на реке Миус Донецкой области. Оборона была спокойной, и мы больше времени могли тратить на боевую выучку.
Летом 1943 года началось небывалое сражение на Курской дуге. Войскам, оборонявшим Донбасс, была поставлена задача прорвать линию обороны   немцев на Миусе и выйти к реке Крынка, чтобы не дать им возможности перебросить на Курск ни одного солдата. Наша первая миномётная рота обеспечивала огнём первый стрелковый батальон, который вёл ожесточённый бой западнее села Степановка и высоты 277,9 (Саур-Могила). Я находился в боевых порядках стрелкового батальона и управлял огнём миномётов рот. Продвижение наших бойцов замедлилось из-за сопротивления опорного пункта немцев на высотке. Командир батальона капитан Верещагин приказал ротам окопаться. Ночь прошла спокойно. На рассвете прибыли кухни и накормили нас завтраком. Как сейчас помню, выдали перед боем по 100 граммов водки, которую мы закусывали свежими огурцами.
К нам, находящимся на огневом рубеже бойцам, подошёл командир нашей миномётной роты старший лейтенант Ицын. С ним были ещё солдаты. Он приказал поднимать бойцов в атаку на высоту. Но наша атака захлебнулась.  Слишком сильным был артиллерийский и миномётный огонь противника. Я залёг в небольшом окопчике. Видимо, раньше здесь тоже наступали наши бойцы, но безрезультатно.
Окоп был настолько мал, что автомат пришлось положить на бруствер, а сумку с гранатами оставил там, где она была – на пояснице. Обстрел немцами наших позиций продолжался. Разрывы поднимали землю справа и слева от меня, несколько снарядов разорвалось позади. Одна из вражеских мин рванула почти рядом со мной, и я почувствовал сильный удар по пояснице. Я ещё плотнее вжался в землю, ожидая очередного разрыва снаряда или мины. Обстрел продолжался долго, и я остался лежать в укрытии. Через некоторое время поступила команда к отходу с занятых позиций. Поскольку стало ясно, что без предварительной артиллерийской подготовки высоту нам не взять. Приподнявшись из окопчика, я увидел, что мой автомат ППШ разбит взрывом вдребезги, а, передвинув сумку с гранатами в бок, заметил, что на двух из них были такие вмятины от осколков, что даже запалы погнулись. Я осторожно снял сумку и оставил её в окопчике. Что было бы со мной, если бы от удара сдетанировали гранаты? Но с другой стороны, если бы на мне не было сумки с гранатами, мне бы перебило позвоночник. Так что иногда гранаты спасают жизнь человека, а не губят её.
В конце августа 1943 года, разгромив немецко-фашистские войска и овладев высотой 277,9, наш 295 гвардейский стрелковый полк двинулся на ликвидацию Никопольского плацдарма, освобождая один за другим города Донбасса. Но при этом мы несли большие потери в живой силе и технике: бои были жестокие, немцы не хотели сдавать нам позиции и упорно сопротивлялись.
Шли месяцы войны. Мы продвигались вперёд, но очень медленно. Трудностей в наступлении наших солдат добавляла сама природа Украины. Почти всё пространство между Днепром и Южным Бугом занимала пашня, которая ранней весной 1944 года, впитав талую воду, набухла влагой настолько, что в некоторых местах солдаты проваливались в жидкую грязь по колено. По самые ступицы уходили в раскисшую вязкую землю колёса орудий и конных повозок. Наступать по таким полям было почти невозможно, техника и люди передвигались в основном по дорогам, но и они долго не выдерживали нагрузки колёс автомашин и гусениц танков. В результате весенней распутицы к середине марта дороги между Днепром и Южным Бугом были забиты неподвижной, облепленной грязью техникой: брошенной немецкой и застрявшей нашей.
Мы, измотанные боями и капризами погоды пехотинцы, в марте подошли к Николаеву. Артиллерия и танки отстали. 10 дней мы вели бои за этот город, но взять его не могли, только несли большие потери. 28 марта 1944 года, используя обманный отвлекающий маневр морских пехотинцев, наши войска вошли в город.
Нелегко давались нашим бойцам победы. Многих своих друзей-однополчан схоронил на освобождённой земле Андрей Иванович. Он помнил, как оставшиеся в живых товарищи на могилах бойцов клялись отомстить врагу. И снова командиры поднимали их в бой, который они вели не ради славы, ради жизни на земле. Много выстрадала та земля, приняв на себя разрывы бомб и снарядов, пожарища и сотни тонн горячего металла. Тысячи  километров противотанковых рвов и траншей, окопов и блиндажей избороздили её тело. И всё она вынесла, выдержала, давая силу своим освободителям.  
Снова Андрей Иванович погружается в воспоминания. Он рассказывает не торопясь. Я понимаю, как трудно ему в очередной раз, хоть и мысленно пройти дорогами тех боёв, вспомнить друзей-однополчан, с кем делили и место в окопе, и последний сухарь, с кем отлёживались в госпиталях после ранений, чтобы после выздоровления опять бить фашистов. 
Ветеран продолжает своё повествование:
– В апреле 1944 года наше соединение было переброшено в Брянскую область для переформирования. Меня назначают командиром первой миномётной роты нашего полка. Стояла наша часть у деревни Нетеша Злынковского района, почти на границе с Белоруссией. Два месяца мы комплектовались и людьми, и техникой, и вооружением, учились воевать в лесисто-болотистой местности. Во второй половине июня мы совершили скрытый марш (шли только по ночам) через Гомель и Речицу в Октябрьский район Гомельской области и остановились у сёл Гороховищи и Пружинищи, где проходил передовой край обороны противника. Наш полк был в первом эшелоне дивизии и именно нам выпала честь прорвать оборону врага.
Опорный пункт села Гороховищи представлял собой глубоко эшелонированную оборону. В ста метрах перед селом было топкое болото с мелким кустарником. За ним фашисты из разобранных строений соорудили трёхметровый забор, изнутри укреплённый насыпью, в нём проделали амбразуры для стрельбы. Перед ним установили четыре ряда колючей проволоки и минные поля. Позади ещё три линии укреплений с артиллерией и танками, часть из которых была вкопана в землю. Оборону держал пехотный батальон СС. Вот такой «орешек» нам, пехотинцам, предстояло «разгрызть».
Нашему подразделению командованием была поставлена задача сходу ворваться в траншею первой полосы обороны, завладеть ею, а затем продвигаться ко второй.
24 июня 1944 года в 5 часов утра первыми ударили «катюши». Это стало сигналом к общей артподготовке. После такого массированного обстрела противника, через два часа в наступление пошла пехота. Проваливаясь в болоте, протягивая руки, верёвки, шесты, мы помогали друг другу преодолеть это препятствие. Местами мы  шли в жиже по пояс. За три часа боя наши передовые подразделения овладели первой линией укреплений фашистов. Они несколько раз пытались нас контратаковать, но были отбиты. На второй день наш полк снова пошёл в атаку и с боями занял несколько сёл, а утром 26 июня мы овладели городом Глуск.
Продвигаясь с боями дальше на Запад, наш полк перерезал железную и шоссейную дороги на участке Лесная – Берёзовка. Они имели большое стратегическое значение на подступах к Бресту. Немцы не хотели отступать и упорно сопротивлялись. Целый день длился бой за станцию Лесная. И только к вечеру мы ворвались на её северную окраину. Противник потерял более 170 человек убитыми, 24 фашиста было взято в плен, захвачено 7 единиц бронетехники, 14 автомашин, 13 пулемётов и 150 винтовок и автоматов.
Гвардейцы стремились быстрее выйти к реке Западный Буг, к государственной границе с Польшей. Мы шли по пятам врага, сбивая заслоны, уничтожая засады, выбивая гитлеровцев с очередных рубежей, не давая им закрепиться. На рассвете 14 июля 1944 года наш полк подошёл и сходу выбил фашистов из села Рудники. Но на следующий день враг контратаковал наш левый фланг с целью зайти в тыл. Вторая группа немцев продвигалась из леса по центру. И всё же в ожесточённом бою мы одержали победу. Враг был снова разбит и отброшен, мы продолжили наступление. 21 июля мы вошли в Беловежскую пущу. Командир нашей гвардейской дивизии генерал-майор Кузнецов категорически запретил бойцам уничтожать зубров и других редких животных заповедника.
На пути движения дивизии к государственной границе находился крупный опорный пункт немцев – «Адамова застава». Здесь стояла дивизия СС (специальные отборные части германской фашистской армии), усиленная большим количеством артиллерии, танков и самоходок.
29 июля наш полк вместе с другими частями дивизии перешёл в наступление. Немцы сильным ружейно-пулемётным и миномётно-артиллерийским огнём остановили наше продвижение. Нам поступил приказ окопаться и прочно удерживать занятые рубежи. В полдень решительным ударом наши части опрокинули эсэсовцев в бурлящие воды Западного Буга. Силы полка, в котором я служил, истощились до предела. Но мы вышли к государственной границе! В воздух взлетели пилотки бойцов, солдаты салютовали этому событию из оружия, могучее «ура» разлетелось окрест. Воины обнимались, поздравляли друг друга. Особенно радовались белорусы, которых в нашем полку было не мало, ведь их родину освободили от фашистов. Василий Одинцов и Михаил Цвирко вместе со мной дошли до Берлина и Праги и в 1945 году, демобилизовавшись, вернулись в родную Белоруссию. За бои в этой республике я был награждён орденом Отечественной войны второй степени. А уже после войны, можно сказать, совсем недавно в Уржумском районном отделе внутренних дел мне была вручена юбилейная медаль «За освобождение Белоруссии».
Перейдя государственную границу, наш полк продолжал преследовать фашистов, гнать их дальше на запад. За десять дней в трудных условиях, отбивая многочисленные контратаки немцев, мы продвинулись более чем на 200 километров. Но понеся потери, наша часть снова была отведена во второй эшелон для отдыха и пополнения, и через неделю мы опять вступили в бои.
Выйдя к городу Вышкув, полк сосредоточился на левом берегу Буга и начал готовиться к его форсированию и прорыву обороны противника. Район был сильно укреплён, гитлеровцы создали три полосы обороны, первая была глубиной 6 километров. Зеркало реки противник держал под постоянным обстрелом.
Начальник артиллерии полка приказал мне собрать все три миномётные роты в один батальон и принять командование им. Цель была поставлена: подавить огневые точки противника в первой и второй полосах обороны. Мы произвели пристрелку целей и доложили о готовности к бою.
25 августа 1944 года строевые части нашего полка при поддержке артиллерии и миномётов форсировали реку и начали громить фашистов. Противник засёк наш наблюдательный пункт и обстрелял его. Я был ранен и отправлен в госпиталь. Это был мой последний бой на территории Польши. В конце сентября 1944 года нашу дивизию вывели из боевых действий на территорию Белоруссии для принятия пополнения, чтобы в последующем перебросить её уже в Германию.
Как долго мы все ждали этого дня!  Подойдя к пограничной линии, мы увидели фанерный щит с надписью по-немецки. Один из офицеров прочитал надпись и сказал: «Вот оно, фашистское логово!» 23 октября полк сломил сопротивление врага в приграничном укрепрайоне и повёл наступление на  город Эйдткунен. Нам доверили первым вступить на землю врага. Далее полк продолжил наступление на второй немецкий город Шталупенен. В ночь на 24 октября мы заняли западную и юго-западную окраины города. Но немцам удалось окружить в городке 1 и 3 батальоны полка. На помощь им командир послал второй батальон, который овладел вокзалом и соединился с нашими частями. Целый день в городе шли ожесточённые бои, но к ночи он был уже полностью в наших руках. Мы сражались, отвоёвывая у врага каждую улицу, каждый дом, представлявший в большинстве своём почти что крепость. Окна подвалов и первых этажей зданий были заложены или кирпичом, или мешками с песком и превращены в подобие дотов. Из бойниц по нам вели огонь из автоматов и фаустпатронов. В сквериках и парках были врыты в землю танки и пушки. Приходилось применять обходные манёвры, чтобы выбить немцев из их укреплений. Конечно, много полегло наших солдат и в этом городке, и в других населённых пунктах Германии. 
При прорыве линии обороны фашистов наши войска несли большие потери, поэтому сами вынуждены были перейти к оборонительным действиям, ожидая подкрепления. 
После определённой подготовки наш полк вечером 12 января 1945 года занял исходные позиции для наступления и прорыва обороны противника. Нас поддерживала артиллерия, которая утром следующего дня почти два с половиной часа перемешивала с землёй укрепления врага. Как только артиллеристы перенесли огонь орудий вглубь обороны врага, в бой пошли стрелковые части. Несмотря на сильный огонь противника, солдаты стремительным броском ворвались в окопы немцев, сломили их сопротивление и вынудили отступать, бросая танки, орудия, другое вооружение. Мы заняли окраину населённого пункта Ной-Тракенена, откуда развивали наступление дальше.
Совершив 340-километровый марш, когда на технике, а иногда и пешком, из Восточной Пруссии мы прибыли в Центральную Германию в район города Борут, расположенный примерно в 50 километрах от Берлина. Сразу же мы вступили в бои, гоня фашистов. Командир полка предложил мне, как ветерану части, выступить на митинге. Я призвал солдат храбро и самоотверженно сражаться при взятии Берлина.
В наступление шли всё новые и новые части. На башнях танков, самоходок, на стволах орудий были надписи: «Водрузим знамя Победы над Берлином!», «Вперёд, на Берлин!», «Мы победили!» и другие. В самом городе было много немецких автоматчиков, снайперов и фаустников. Продвижение по улицам было очень затруднено, бои шли не только за каждый дом, но и за этаж, за квартиру. Много наших бойцов полегло в этом городе. Все проявляли стойкость и героизм.
2 мая 1945 года остатки берлинского гарнизона прекратили сопротивление. Но война ещё не была окончена. Наш полк в числе других частей двинулся к Праге, где продолжала сопротивляться крупная группировка фашистов. Мы шли по автостраде и почти не встречали сопротивления врага. Но в районе города Лобау немцы атаковали нас. Мы с ходу развернулись в боевой порядок и, смяв сопротивлявшихся врагов, вступили в этот городок.
В районе города Оиби полк перешёл границу с Чехословакией и устремился к Праге. 9 мая 1945 года в полк приехал командир дивизии генерал-майор Н.С. Кузнецов и сообщил, что война окончена и приказано прекратить огонь. По радио передавали приказ Верховного Главнокомандующего: «Великая Отечественная война, которую вёл советский народ против немецко-фашистских захватчиков, победоносно завершена».   
Наша дивизия была срочно направлена в Прагу. 10 мая нами были освобождены от немцев города Ной-Яблонь, Яблонец, Бела, а 11 мая – город Млада-Болеслав. Мы соединились с частями, наступавшими на Прагу с юга. Полк сосредоточился в посёлке Хладно-Костельно, где для меня, старшего лейтенанта командира роты миномётов, и моих сослуживцев-гвардейцев закончилась Великая Отечественная война.
За храбрость, стойкость, мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в период Великой Отечественной войны, Андрей Иванович Самарцев награждён орденами Отечественной войны 1-й степени (дважды) и 2-й степени, Красной Звезды, медалями «За отвагу» (дважды), «За оборону Сталинграда», «За взятие Кенигсберга», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина». Кроме того, Родина отметила ратный труд ветерана многими юбилейными медалями.
В 1960 году Самарцев пришел служить в милицию: был оперуполномоченным БХСС, командиром отдельного взвода, заместителем начальника Воркутинского городского отдела внутренних дел по политико-воспитательной работе. Милицейскую службу закончил в должности замполита Уржумского РОВД. В 1973 году по достижении 50-летнего возраста и полной выслуги лет он вышел на заслуженный отдых. И супруга работала здесь же, ушла на пенсию с должности медработника вытрезвителя.
Андрея Ивановича Самарцева знают в городе Уржуме Кировской области как активного общественника. Трижды он избирался председателем совета ветеранов ОВД Уржумского района. Именно с него и начиналось ветеранское движение в местной милиции. Несмотря на годы, постоянно оказывает помощь в воспитании молодых сотрудников ОВД, рекомендует для прохождения службы кандидатов, живо интересуется всеми новостями, событиями, которые происходят в районе. Коллеги-ветераны удивляются его энергии и кипучей общественной деятельности, говорят, что «молодые» (это кому по 50-60 лет) так не работают, а вот у него на всё и сил, и времени хватает.
Кроме этого, А.И. Самарцев долгие годы очень активно работает в составе президиума Уржумского районного совета ветеранов войны, труда, Вооруженных Сил и правоохранительных органов, избирался председателем комиссии по военно-патриотическому воспитанию. Это безотказный ветеран. Куда бы и когда бы его ни пригласили: в школу на беседу, в трудовой коллектив поделиться воспоминаниями о Великой Отечественной войне, на мероприятие районного масштаба или на встречу с ветеранами в краеведческий музей – он коротко, по-милицейски отвечает: «Есть, буду!». Главные черты его характера – это исполнительность и ответственность.
Учитывая заслуги ветерана, его активную позицию в патриотическом воспитании молодёжи, в июне 2011 года ему было присвоено звание «Почётный гражданин города Уржума».
Честь и хвала таким солдатам правопорядка, которые защищали нас и в войну, и в годы мирной жизни, как от внешних, так и от внутренних врагов государства. И сейчас, даже выйдя на пенсию, не прекращают они активной общественной работы.
Владимир Шеин, ветеран МВД, член Союза журналистов России
Источник: https://43.xn--b1aew.xn--p1ai/news/item/9875084/