Уржумский Маресьев

2 сентября в стране вспоминали день окончания Второй мировой войны.

Работая корреспондентом в уржумской районной газете, в 1986 году я познакомился с М.М. Марковым из башкирского города Стерлитамак, публиковавшимся в различных газетах и журналах и отдававшим предпочтение очеркам о реальных событиях, свидетелем которых он был, и о людях, повстречавшимся ему на жизненном пути. Михаил Михайлович прислал мне свои воспоминания. Именно из той рукописи я узнал, что Марков на войне лишился обеих ног, но нашёл в себе силы жить и трудиться.

М.М. Марков

Починок Соколовский Буйской волости Уржумского уезда — родина Михаила Маркова. Здесь он появился на свет 28 декабря 1903 года. Мальчик был пятым, предпоследним, ребёнком в небогатой семье и самым младшим из братьев. Мише пришлось рано познать все тяготы крестьянского труда. Уже с шести лет он, сидя на лошади (чтобы не свалился с неё, ноги привязывали к хомуту), боронил пахоту. Повзрослев, помогал в заготовке дров, в других мужских работах. В детстве он несколько раз едва не погиб. Трижды тонул, но выплывал из омута. Лошадь несла его, разбивая телегу в щепки, а мальчик отделывался синяками да ссадинами. Падал на полном скаку с неосёдланного коня, но, слава Богу, всё заканчивалось благополучно. Хранил Господь его жизнь.

Окончив в починке Лебедёвском начальную школу, Михаил в 1914 году поступил в реальное училище г. Уржума, которое закончил через пять лет. Тогда учебное заведение в соответствии с новыми веяниями именовалось трудовой школой имени В.И. Ленина. В 1920-х годах работал секретарём Уржумского исполкома, а затем был назначен председателем уездной плановой комиссии. Уехав в Москву, помогал ликвидировать беспризорность, потом работал токарем. Михаил Михайлович заочно окончил институт цветных металлов, трудился в Стерлитамаке в строительно-монтажной конторе в должности старшего инженера по планированию производства, а затем на кожном заводе начальником планово-экономического отдела.

На войну Михаила Маркова призвали 5 мая 1942 года. Пройдя курс молодого бойца, с ноября воевал на Кавказском фронте в составе 75 гвардейского стрелкового полка. Из воспоминаний М.М. Маркова: «Приходилось ходить в разведку, участвовать в вылазках за «языком». Когда надо было стрелять — стрелял, ползти под проволоку — полз, брести по горло в ледяной воде — брёл, лежать под снегом — лежал. Воевал, как мог и умел. Овладел военными специальностями пулемётчика и миномётчика». Первое ранение получил под Ростовом-на-Дону, но после недолгого лечения вернулся в строй.

Из рукописи Михаила Михайловича: «В начале февраля 1943 года наш полк двигался по заснеженной степи без каких-либо дорог. Погода была не слишком благоприятная: то дождь ударит, то снег и метель, а потом и мороз до минус 22 градусов, что для Ростовской области и для солдата в лёгкой шинельке и в ботиночках с обмотками, пожалуй, многовато. Ночью переправились через Дон по блестящему, как зеркало, льду, и к утру показались строения г. Азова.

Несколько минут на отдых и подготовку. Затем команда: «Пулемёты и миномёты на себя!». Бросаемся к бричкам. Хватаю ствол своего миномёта. Мой второй номер здоровенный казах Тугбаев грузит себе на спину опорную плиту. Подносчики разбирают лотки с минами. Моему расчёту довелось продвигаться по Красноармейской улице. Возникло препятствие: из окон четырёхэтажного здания немцы из нескольких пулемётов вели ожесточённый огонь. Мы укрылись за хворостяным плетнём. Защиты от него, конечно, ни малейшей, но зато сквозь щели нам видно всё, а нас не видно. Установили орудие и стали класть мину за миной. «Ура!» — закричала, пробегая мимо нас, пехота, когда вражеские огневые точки были подавлены. К вечеру Азов был полностью очищен от немцев.

Мы отдыхали, когда раздалась команда: «Оружие на брички! Быстро!». Оказалось, что, отступая, фашисты переправились по льду через Дон и, маскируясь, по противоположному берегу передвигаются в направлении Ростова-на-Дону. Три брички промчались по Азову, и через считанные минуты наши миномёты были на высоком берегу Дона в боевой готовности. С той стороны показалась вражеская артиллерия, за ней — кавалерия и пехота, правда, довольно потрёпанные. Наши миномёты заработали. Если б вы видели, какая паника поднялась у врага, но было уже поздно. До сих пор не могу понять, почему бездействовала немецкая авиация. Зато на следующий день она отыгралась на нас.

Утром 12 февраля мы были под Батайском. В миномётной дуэли я вывел из строя два немецких орудия, но осколками фашистской мины мне раздробило кости обеих голеней. Затем в нескольких метрах разорвалась авиабомба, и меня завалило землёй и снегом. Только грудь и голова остались не засыпанными, но комком мёрзлой земли здорово стукнуло по голове, и я потерял сознание. Это была моя вторая контузия, вследствие которой я потерял зрение, слух, память и дар речи, но жизнь во мне ещё теплилась. Примерно через сутки после ранения меня подобрала похоронная команда для того, чтобы предать тело земле, но я оказался жив, и меня отнесли в полевой госпиталь. Всё это я узнал значительно позже, когда ко мне возвратились сознание, частично слух и зрение».

Михаил Михайлович перенёс две операции по ампутации ног, так как началась гангрена. Да ещё из левого локтевого сустава врачи извлекли пулю. Ко всему добавилось заражение крови: слишком долго миномётчик пролежал в земле. Выздоровление шло тяжело. Шесть месяцев Марков находился на койке, поменял девять госпиталей. Почти ничего не ел. Жить не хотелось — так он страдал от боли. Но врачи вылечили, выходили его. Из воспоминаний М.М. Маркова: «Я очень исхудал, и поэтому молоденькая медсестра Лида брала меня, завёртывала в простыню и несла на руках в перевязочную. Говорил ей: «Лида, ведь тяжело вам». — «Да что вы! В вас и осталось-то всего два фунта костей да полфунта кожи».

1 декабря 1943 года Михаила Михайловича выписали из госпиталя. «Через двое суток ранним утром меня выгрузили с поезда на железнодорожной станции Стерлитамака. Вытащили меня из вагона, а рядом положили вещевой мешок. В нём были ценные вещи: пара протезов, пользоваться которыми я ещё не мог, валенки, немного продуктов и кое-какая одежда. Стою я на своих «тумбочках» и думаю горькую думу: «А дальше что?». В это время подходит ко мне старичок-татарин с санками: «Мешок отвезём? Десять рублей. Где живёшь?». Киваю головой в знак согласия, подаю ему деньги, весь мой капитал, и называю улицу и номер дома. «А-а, знаем-знаем», — говорит старик, хватает мой мешок, кладёт в санки и… исчезает в тумане. «Вот и приехал в родной город. И денег, и последних вещей лишился», — грустно думаю про себя.

Но делать нечего, тихонько передвигаюсь по дороге, поскрипывая своими «тумбочками» и низкими костылями. Долго ли шёл — не знаю. Только вдруг из тумана возникли передо мной тот же татарин с санками, а рядом с ним моя жена Надя. Обнялись с ней, поцеловались, а слёзы лить не было времени, хотя и душили они нас обоих. Погрузили меня в санки и повезли домой. Вот это жена, настоящая героиня! Ниоткуда не получая помощи, сумела просуществовать полтора года с четырьмя малолетними детьми! Правда, в доме не осталось никаких вещей, кроме стола да двух табуреток, но зато все живы».

Ещё мотаясь по госпиталям, Михаил Михайлович мучительно думал о том, как встретят дома его, сорокалетнего калеку, как он будет жить дальше, сможет ли работать, ведь он не привык быть обузой. Сначала нужно было, пересиливая боль, освоить ходьбу на протезах. «Порой казалось, что ничего не получится, но я, решительно отгоняя эту мысль, говорил себе: «Крепись, мужайся! Слечь в постель и пребывать калекой, обузой для близких — это участь слабовольного человека». Сначала пользовался костылями, а затем научился обходиться одной тросточкой.

История Маркова схожа с судьбой героя Великой Отечественной войны лётчика Алексея Маресьева. Михаил Михайлович написал ему письмо, рассказал о своей жизни. Получил ободряющий ответ с советом, как жить дальше, как не падать духом. К письму прилагалась ставшая реликвией семьи Марковых книга Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке» с дарственной надписью на титульном листе: «Михаилу Михайловичу Маркову с пожеланиями доброго здоровья, счастья и успехов в труде. Алексей Маресьев».

Было на кого равняться, и Михаил Марков пересилил недуг. Желая приносить помощь, он поступил на работу. Сначала трудился начальником планового отдела транспортной конторы треста «Башнефтеразведка», затем был старшим инженером-геологом поисковой конторы. Выезжал в командировки, поднимался на буровые вышки. Лишь в 1958 году фронтовик вышел на пенсию. В семье Михаила Михайловича и его супруги Надежды Васильевны, умной, доброй и терпеливой женщины, разделявшей с мужем все тяготы жизни, после войны родились ещё двое ребят. Все дети, кроме одного, ставшего квалифицированным рабочим, получили высшее образование и успешно работали на ответственных должностях. Умер М.М. Марков 19 февраля 1988 года. Похоронили его на новом кладбище в двенадцати километрах от Стерлитамака. После него остались светлая память, литературные труды, 12 медалей и орден…

Владимир Шеин

Источник: ВЯТСКИЙ ЕПАРХИАЛЬНЫЙ ВЕСТНИК, № 8 (382) 2019