Известный кировский поэт и журналист Овидий Любовиков часто бывал в Уржуме, посещал традиционные весенние дни Николая Заболоцкого. Стихотворение «Гармонь» он, фронтовик, посвятил участнику войны, коллеге по газетной работе, самодеятельному поэту и замечательному гармонисту Петру Петровичу Солянову.
 

П.П. Солянов, 2014 год

Гармонь из вятского села
Послушна ратному приказу,
С пехотой всю войну прошла
И не сфальшивила ни разу.
На подмосковном рубеже
И до победного привала
Она рыдала в блиндаже
И яростно торжествовала.
Гармонь хозяин укрывал
От непогоды плащ-палаткой
И самолично врачевал
Ранения надёжной латкой.
Давно сносились сапоги,
И прохудилась гимнастёрка.
Под улюлюканье пурги
Горбатит путь-дорогу горка.
Опять в закатные часы
Гармонь уржумская играет,
Перебирает он басы,
Судьбу свою перебирает.
П.П. Солянов прожил долгую и интересную жизнь. И с гармонью Пётр Петрович почти не расставался, до последних дней жизни частенько брал её в руки. Вот и в одну из наших встреч он поставил инструмент на колени, и комнату заполнили звуки народных наигрышей, мелодий военных лет, грустных и весёлых, как и жизнь ветерана…
МАЛЬЧИШКОЙ УШЁЛ НА ВОЙНУ П.П.
Солянов родился 29 ноября 1923 года в крестьянской семье в починке Ильинском Малмыжского уезда. Отец долгие годы трудился бухгалтером, а затем председателем местного колхоза, мать была рядовой работницей. В семье росло шестеро детей. О нападении фашистской Германии на Советский Союз семнадцатилетний Пётр, как и многие его сограждане, узнал 22 июня 1941 года из речи по радио министра иностранных дел В.М. Молотова.
Пётр Петрович вспоминал: «Стоял жаркий июньский день. Несмотря на то, что было воскресенье, всё взрослое население починка было занято на покосе, а малышня, как всегда, пропадала на реке. Ребята постарше собрались на спортивной площадке, чтобы провести лёгкую разминку по волейболу. Вечером должна была состояться товарищеская встреча с командой из соседней деревни. Как только Николай Дягилев ударил по мячу, из репродуктора раздался голос Молотова, и мы узнали печальную весть. Днём все деревенские жители собрались у конторы, где на столбе был укреплён громкоговоритель, обсуждали услышанное. Мужики, что постарше, помрачнели, женщины голосили, дети плакали».
Пётр Солянов с одноклассниками хотели идти на фронт и бить немецких оккупантов, но вместо этого 1 сентября сели за парты: в средней школе села Рожки начался учебный год. Отцы и старшие братья уходили по призыву. Вскоре от них стали приходить письма, а потом почтальоны, отводя взгляд, начали разносить по домам похоронки. В конце октября старшеклассникам принесли повестки для явки в военкомат, а в феврале 1942 года десять призывников, в том числе Солянов, за два дня прошли пешком от Малмыжа до Вятских Полян. Это был их первый по-настоящему трудный марш-бросок. Новобранцев посадили в санитарный поезд, где они от раненых узнали о боях и отступлении наших войск, познали тяжесть утрат, когда на стоянках приходилось выгружать бойцов, умерших от тяжёлых ран.
Ребята рвались на фронт, чтобы сражаться с фашистами, но им пришлось ехать в глубокий тыл, в г. Красноярск, куда эвакуировалось Киевское военное училище связи. Снова пришлось сесть за парты и учиться разным военным премудростям, осваивать специальность связиста. По сокращённой программе училище готовило для действующей армии младших командиров. После годового обучения молодых лейтенантов связи должны были направить на передовую. Но ожесточённые бои требовали постоянного пополнения людских ресурсов, поэтому у курсантов раньше срока приняли экзамены, и уже в августе 1942 года Пётр Солянов с товарищами прибыли в Молотовскую (ныне Пермскую) область, где формировались боевые части. Их, телефонистов-новобранцев, зачислили в артиллерийскую часть и отправили на фронт.
БИТВА ЗА СТАЛИНГРАД
В октябре 1942 года в Сталинграде было тепло и сухо. Бойцы понимали, что скоро им предстоят тяжелейшие бои, из которых не все вернутся живыми, поэтому радовались хорошей погоде. Стрелковая бригада, где служил Солянов, заняла позиции у Бекетовки, южного пригорода города. Местных жителей почти не осталось, многие эвакуировались, но предприятия, на которых производилось вооружение и ремонтировалась военная техника, свою работу не прекращали. Поэтому населённый пункт постоянно подвергался бомбёжке.
Сразу же с походного марша артиллеристы стали обустраивать свои позиции, готовить оборонительные сооружения, наблюдательные пункты и блиндажи, рыть окопы. Связисты прокладывали телефонные линии. Пётр Солянов не только выполнял свои непосредственные обязанности, но и помогал окапываться артиллеристам. Парень он был деревенский, крепкий, под два метра ростом, да и силушка в теле чувствовалась, но уработался так, что ноги в коленях дрожали, а спина и руки ныли от перелопаченной земли. Да и снаряжение связиста-телефониста было тяжёлым и неудобным. На металлическую катушку помещалось до пяти километров провода, и весила она килограммов десять. Её на левое плечо. Телефонный полевой аппарат помещался в деревянный ящичек. Он на правом плече. Плюс к этому ещё винтовка, боекомплект патронов, граната…
Вечером пришёл комиссар и ещё раз довёл до сведения бойцов приказ И.В. Сталина за № 227, который гласил: «Ни шагу назад!» Начало смеркаться, горизонт пылал зарницами. Звуки в вечернем воздухе разносились далеко, и вскоре бойцы услышали приближение немецких самолётов. Началась бомбёжка. Досталось не только жилым кварталам и производственным корпусам, но и необстрелянным ещё бойцам-артиллеристам. Покалеченные и убитые товарищи, разбитые позиции, запах гари и смерти — так закончился для Солянова первый день настоящей войны.
19 ноября войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Н.Ф. Ватутина и Донского фронта под командованием генерала К.К. Рокоссовского перешли под Сталинградом в наступление. «Туманным утром 21 ноября, — вспоминал Пётр Петрович, — мощные артиллерийские залпы, слившиеся в единую канонаду, возвестили о наступлении. Хорошо помню, как снежное поле за нашими батареями разом озарилось ярким пламенем выстрелов, и стало светло, как днём. Это «катюши» и тяжёлые реактивные установки, которые бойцы прозвали «андрюшами», сделали первый дружный залп. Стоял сплошной гул, а над позициями немцев, не ослабевая, сияло зарево. Наша пехота начала продвижение вперёд». В соответствии с планом «Уран» контрнаступление советских войск завершилось 23 ноября полным окружением группировки Паулюса. В плотном кольце оказалось более миллиона гитлеровцев.
В начале 1943 года артиллерийская часть, в которой служил Солянов, заняла огневые позиции на берегу реки Царицы и начала обстрел прямой наводкой мельничного комбината, где засели фашисты, которые яростно сопротивлялись. Постепенно, шаг за шагом, дом за домом, улица за улицей наши войска освобождали Сталинград. Немецкие попытки разблокировать армию Паулюса успехом не увенчались, и 2 февраля 1943 года фашистские войска капитулировали. Почти триста тысяч человек вместе с фельдмаршалом сдались в плен. П.П. Солянову хорошо запомнилось, как по разрушенному морозному городу шли колонны немцев. Закутавшись поверх шинелей в старое тряпьё, опустив головы, тощие, они еле-еле плелись. Наконец-то за долгие месяцы боёв над Сталинградом стояла тишина.
КУРСКАЯ ДУГА
Стрелковая бригада Солянова была передислоцирована в район Курской дуги. Военная разведка добыла сведения, что противник может перейти в наступление с 3 по 6 июля 1943 года. Наше командование приняло решение контратаковать 5 июля, в два часа ночи проведя массированную артподготовку, с которой началось грандиозное сражение Великой Отечественной войны — Курская битва. В страшной какофонии слились воедино залпы тяжёлых орудий, гул летящих самолётов, разрывы снарядов и бомб. Небо заволокло дымом и пылью, через которые еле-еле просматривался оранжевый диск солнца. Часть Солянова заняла позиции в окрестностях села Шеино. Справа, растянувшись почти на километр, росла дубовая роща. За ней на высотке в открытом поле был оборудован наблюдательный пункт, где находился командир батареи, расположившейся около поля поспевающей пшеницы примерно в двух километрах от НП. Связывал их телефонный кабель. Между ними связист Пётр Солянов оборудовал в окопчике промежуточную телефонную точку.
Та ночь 5 июля, незаметно перешедшая в утро, надолго запомнилась Петру Петровичу. Даже через много лет он в точности помнил всё, что происходило: «На наши залпы стали отвечать орудия противника. Снаряды рвались и в дубовой роще, и за ней, и в районе позиций моих товарищей-артиллеристов. Я прятался от обстрела, присев в окопчике и укрыв плащ-палаткой от летящей после разрывов земли телефонный аппарат, слушал и передавал команды и сообщения. Артиллерийская перестрелка длилась уже второй час. Вдруг слышу в трубке голос командира с наблюдательного пункта: «Сержант Солянов, нет связи с батареей, наверное, повреждён кабель. Немедленно устранить обрыв! Если не удастся это сделать, бегите на огневую позицию и передайте приказ: части расчётов вести огонь по танкам, части — отражать атаки немецких автоматчиков».
Я побежал вдоль провода искать обрыв. Путь лежал через дубовую рощу. Только стал к ней приближаться, вижу, из-за деревьев появляются немецкие автоматчики. В голове мелькнула мысль, что могу попасть в плен и не выполнить приказ. Свернул в сторону и ползком или короткими перебежками, прячась за кустарником, добрался до села, где доложил о ситуации комиссару полка. Оттуда по оврагу побежал на четвёртую батарею, которая подверглась вражескому обстрелу. Приблизившись к огневой позиции артиллеристов, в балке увидел трупы двух бойцов. Добравшись до батареи, обнаружил, что все четыре пушки целы, но расчётов нет. Рядом с орудиями стояли раскрытые ящики со снарядами. Обернувшись на шум моторов, в ужасе заметил, что на меня по пшеничному полю движутся немецкие танки, а между ними бегут автоматчики.
Я мигом припустил обратно, ведь одному с тяжеленым орудием не справиться. В селе снова нашёл комиссара полка и доложил обо всём увиденном. Тут же имеющимися силами была организована оборона села, но фашисты сюда не сунулись. Вечером, как стемнело, мы на автомашинах тихонько вдоль балки доехали до орудий, зацепили их, погрузили снаряды и благополучно добрались до Шеино, где были оборудованы новые позиции». После завершения Орловско-Курской операции П.П. Солянову была вручена почётная солдатская награда — медаль «За отвагу».
С БОЯМИ ДОШЁЛ ДО БЕРЛИНА
20 августа 1943 года подразделение Солянова было отведено в село Циркуны для небольшой передышки. «При первой же возможности наши командиры давали бойцам приказ привести себя в надлежащий порядок, — рассказывал Пётр Петрович. — По неделе, а иногда и больше мы не могли вымыть даже головы. Постоянно находились то в окопах, то на марше, то обустраивались на очередной огневой позиции. Особенно плохо было летом: вспотеешь, а ополоснуться негде. Гимнастёрки чуть ли не колом на нас стояли. Запасного комплекта обмундирования ни у кого не было. Поэтому постирушки устраивали, только когда находились на отдыхе. Тут уж командиры в приказном порядке заставляли нас помыться в реке или озере, постирать и заштопать бельё. Мы редко останавливались в населённых пунктах, так что баня с горячей водой была для нас верхом блаженства. Да и отдых тот был очень коротким, похожим на простую передышку, ведь всё делалось для того, чтобы быстрее уничтожить врага и освободить нашу Родину».
При взятии города Харькова Пётр Петрович был легко ранен. 23 августа 1943 года во время уличных боёв связист Солянов расположился на промежуточной телефонной станции примерно на половине пути между батареей и наблюдательным пунктом. Укрывшись в подвале полуразрушенного дома, он дублировал приказы командиров. Немцы закидывали нашу пехоту минами, не жалея боеприпасов. Одним из осколков перебило телефонный провод, который шёл к передовой. Под продолжающимся миномётным огнём старший сержант Солянов, пытаясь отыскать повреждение, пробирался вдоль провода по улице, прятался за развалинами домов, стараясь меньше находиться в зоне поражения. Услышав свист очередной мины, он затаился, вжавшись в землю. Рвануло где-то рядом. Большая часть осколков прошла верхом, но один впился под колено правой ноги. Перетерпев боль, Пётр Петрович ножом, который всегда находился у связиста в кармане, распорол штанину и вытащил неглубоко засевший небольшой осколок. Наскоро стянув рану бинтом, он снова стал искать обрыв провода и обеспечил батарее связь. В медсанбат Солянов не пошёл, остался при части и через неделю уже находился в строю.
В январе-феврале 1944 года в Корсунь-Шевченковском котле были уничтожены десятки тысяч солдат и офицеров противника, сотни танков, бронемашин и самолётов. «За годы войны я не видел такого огромного количества разбитой и брошенной немецкой техники, — вспоминал Пётр Петрович. — По дорогам мы пробирались с трудом: везде были подбитые и сгоревшие танки, машины, орудия. Далее наш путь лежал в Молдавию. За освобождение города Бельцы я был награждён грамотой-благодарностью верховного главнокомандующего. После освобождения Молдавии наше соединение перебросили в Белоруссию, затем в Польшу, где мы освобождали Варшаву и Познань».
В первые дни февраля 1945 года наши части вышли к реке Одер и с ходу захватили плацдарм на её западном берегу. 199-й гвардейский артиллерийский полк Солянова по льду переправил пушки и технику и занял железнодорожную станцию Лечин. Нашим войскам противостояли не только регулярные части вермахта, но и добровольческие подразделения, в том числе женские батальоны. Они предприняли попытку выбить советских солдат из Лечина, но были полностью разбиты. Приближалась агония фашистской Германии.
16 апреля 1-й Белорусский фронт перешёл в решительное наступление. Преодолев упорное сопротивление врага, бойцы 94-й гвардейской стрелковой дивизии, где служил Пётр Петрович, ворвались в Берлин. Для Солянова Великая Отечественная война закончилась 2 мая 1945 года. Его часть разместили в казармах Геринга в центре города. Здесь 9 мая бойцы и встретили радостную весть о капитуляции фашистской Германии. За участие в операции по взятию немецкой столицы Пётр Петрович был награждён орденом Красной Звезды.
ГЕНЕРАЛЬСКИЕ ЯБЛОЧКИ
Старший сержант Солянов до конца марта 1947 года служил в Берлине в оперативном отделе штаба 94-й дивизии на должности писаря. «Я неплохо печатал на пишущей машинке, потому что у неё клавиатура такая же, как у телеграфного аппарата, — рассказывал ветеран. — Как-то раз в выходной день через своего порученца вызывает меня к себе командир дивизии гвардии генерал-майор В.Л. Цетлин. Что-то срочное ему нужно было сделать. Я прибыл, докладываю, а генерал мою руку от пилотки убирает и говорит: «Ты же видишь, что я не в форме, а в пижаме, поэтому давай просто поздороваемся». Протягивает мне руку, так что я даже опешил: вроде бы и субординацию надо соблюсти и просьбу генерала выполнить. Но поздоровались за руку. Цетлин объяснил, что надо сделать, и я всё быстренько напечатал.
 

Пётр Солянов (крайний справа) с товарищами, 1947 год

 
Потом генерал приказал повару принести обед, и меня пригласил за стол. Чего там только не было, прямо глаза разбежались! Цетлин начал есть, а я сижу, мне как-то неловко. Он спрашивает, почему я не ем. Отвечаю, что не хочется. Тот улыбается и говорит: «Ты сколько лет в армии?» — «Четвёртый год». — «А я служу уже тридцать шестой и поэтому знаю, что наш солдат всегда хочет есть. Так что не стесняйся, бери ложку и налегай!» Потом нам кофе подали.
Генерал приказал своему порученцу: «Возьми вот эту корзинку и набери бойцам фруктов». Дом-то в пригороде Берлина находился, а сад при нём большой, хороший. Принесли полную корзину яблок, груш, слив, каких-то ягод. У Цетлина было два трофейных «мерседеса», белый и чёрный. Он меня спрашивает, на каком поеду обратно в расположение части. Говорю, что лучше на чёрном, на нём надёжней: на белом только высокое начальство ездит, вдруг его обстреляют. Приехали в казарму, удивлённым сослуживцам все фрукты отдал. Потом ещё не раз бывал у генерала, и всегда он давал с собой какой-нибудь гостинец, который мы с товарищами делили между всеми».
Командир предлагал Солянову продолжить прерванное обучение в военном училище, чтобы в последующем вернуться в часть уже офицером. Очевидно, он приметил усердие бойца и его организаторские способности. Но Пётр Петрович ответил, что в армии он уже больше пяти лет, а дома его с нетерпением ждут родные.
МИРНАЯ ЖИЗНЬ
Гвардии старший сержант П.П. Солянов как обучавшийся в военном училище был поставлен в военкомате на учёт с присвоением звания лейтенанта. После прохождения различных сборов и дополнительного обучения ему присваивались очередные звания. А к 55-летию Победы решением президента России участникам Великой Отечественной войны звания были подняты на одну ступень, и Пётр Петрович стал гвардии майором в отставке.
Дома он недолго отдыхал от армейской службы. Крепкие мужчины нужны были везде, тем более что после войны их осталось немного. Как раз в это время в Рожкинском сельском доме культуры оказалась вакантной должность директора, которую и предложили занять Солянову. Но он там недолго проработал: его назначили секретарём Уржумского райисполкома. Потом было ещё несколько руководящих должностей, работа в редакциях районных газет в Суне и Уржуме. Двенадцать лет Пётр Петрович возглавлял колхоз «Рассвет», а на пенсию вышел с должности начальника жилищно-коммунального хозяйства Уржумского района.
Но и выйдя на заслуженный отдых, он продолжал трудиться в различных организациях, уделяя много времени общественной и культурно-массовой работе. Его общий трудовой стаж превысил 50 лет. За успехи в труде П.П. Солянов награждён орденом «Знак Почёта» и медалью «За доблестный труд», ему присвоены звания «Заслуженный колхозник» и «Ветеран труда». Он постоянно участвовал в районных и областных выставках художественного творчества, не раз становился призёром и лауреатом областного конкурса «Играй, гармонь». Прожив в Уржуме большую часть жизни, Пётр Петрович считал этот город своей второй малой родиной, и в 1999 году ветерану войны и труда было присвоено звание «Почётный гражданин г. Уржума». Умер П.П. Солянов через неделю после того, как ему исполнилось 95 лет.
ВЛАДИМИР Шеин
Источник: ВЯТСКИЙ ЕПАРХИАЛЬНЫЙ ВЕСТНИК, № 05 (427) 2023