Хотелось бы рассказать о моем отце А.И. Резвых, погибшем на фронте Великой Отечественной войны. 4 декабря 2020 г. исполнилось 115 лет со дня его рождения. Вот документальные воспоминания о нём однополчан.

А.И. Резвых в лётном шлеме, июнь 1941 г.

Комиссар 125 БАП (бомбардировочного авиаполка) пикирующих бомбардировщиков Яков Фроимович Марьяновский заканчивал большое письмо от 2 октября 1966 года семье Резвых словами: «…Пусть (сын) расскажет своим детям о герое Великой Отечественной войны Анатолии Ивановиче Резвых, светлую память которого чтят все знавшие и не знавшие его лично однополчане».
Главное правило - «Делай, как я!»
На встрече ветеранов полка в г. Жуковском 4-5 августа 1966 г. инженер-полковник Л.И. Захаров говорил: «Наш командир Резвых был моим кумиром». В письме от 23 сентября 1966 года он писал:
«Анатолий Иванович, мой командир, непосредственный начальник с сентября 1940 г. по день его гибели. Из командования 1 АЭ того времени я остался один. Погибли командир, комиссар Константин Колосов, адъютант Павел Гвардиян, штурман АЭ Василий Орлов, зам. комэск Соловьёв. Все они погибли на Ленинградском фронте осенью 1941 г..
Что я помню и знаю о твоём отце? В моём понимании, командир должен быть таким, как он. Анатолий Иванович был справедливым, требовательным, авторитетным командиром. Авторитет его в полку можно было сравнить разве только с популярностью командира полка майора Александра Кобца, погибшего первым в полку 24 июня (во время бомбёжки поднимал самолёты в воздух).
Особенно чётко проявились его командные качества в первые месяцы войны, когда мы воевали на самолётах СБ (скоростной бомбардировщик). У нас в эскадрилье за 600 самолётовылетов (в то время это было непостижимо!) не было боевых потерь. Отец твой стал легендарным ещё при жизни, и если он повёл эскадрилью или группу в бой, то все были уверены в успехе. Летать в его группе было затаённой мечтой всех лётчиков других эскадрилий полка. Ещё до войны первая эскадрилья была образцовой для других.
Анатолий Иванович был всегда аккуратен, подтянут, я не помню случая, чтобы он «вспылил» или давал кому-нибудь разнос. Вежливость и скромность – его качества. Ещё до войны он внушил нам правила, вошедшие в обиход эскадрильи: «делай, как я!», «в лётный день – стоянка пустая» (все самолёты в воздухе).
На второй или третий день войны он был очень усталым, мы с ним вдвоём находились в палатке в густом кустарнике даже не помню, на каком аэродроме, очень хотелось спать.
Как нарочно, ночь была тихая и тёмная, и над самой палаткой на полную мощность пел соловей. Анатолий говорит: «Лёня, слышишь, а он, чёртов сын, и не знает, сколько людей сейчас отдают жизнь за его песни». Я и сейчас помню это необычное пение! Помню, он мне предложил закурить «Краснофлотские» и в шутку сказал: «Кури, всё равно убьют…». С его лёгкой руки я курил 9 лет.
В блокаду (17 сентября 1941 г.) мы прилетели налегке на несколько дней. Одеты были по-летнему. Лётного обмундирования не было. Но волею судьбы пришлось там задержаться. Настали холода очень рано. Нам жители Ленинграда прислали зимней одежды, конечно, не форменной. У нас с командиром были на двоих стёганые лесорубские штаны и меховая жилетка. В зависимости от количества вылетов мы переодевались по нескольку раз в день.
Первый раз его сбили 6 ноября, после второго налёта на немецкий аэродром Сиверская. Он сел с убранными шасси на торфяное болото (на торфоразработки!) на нашей территории. Два дня я его искал, и какова же была моя радость, когда после неудачных поисков я его увидел в нашей комнате близ аэродрома Левашово. У него болел позвоночник, но он не показывал вида, старался об этом не говорить. От отправки в лазарет или госпиталь он категорически отказался. Так он пролежал около недели, а потом начал ходить и через несколько дней выехал на аэродром. После нескольких вылетов Анатолий не вернулся с задания. Обстоятельств гибели я не знаю.
До августа 1966 г. у меня была фотокарточка твоего отца капитана Резвых, довоенная (наверное, 1939 г.). Сейчас эта карточка в полку (ракетном), которому передано наше знамя и наименование». В «Комсомольской правде» за 16 января, №13 (1966 г.) была статья Г. Свирского «Легенда и четыре майора». После этой статьи между однополчанами завязалась переписка, и в результате 4-6 августа в г. Жуковском под Москвой состоялась встреча однополчан. Приехало 32 человека из 52, давших о себе знать. Из довоенных и «ленинградцев» было только 16 человек.
На встрече мы вспомнили и твоего отца, нашего фронтового друга Анатолия Ивановича.
С уважением – гв. полк. запаса Захаров, Полтава».
В отпуск в Уржум на самолете
В 1989 г. в Кировограде техник самолёта В.М. Васенин в памятной книге записал:
«За всю войну не было такого налёта, как на аэродром Сиверская. А кто вёл во второй раз? – Резвых. Вот почему и помнили всегда». В первый раз на Сиверской в октябре уничтожили 20 самолётов, а 6 ноября и позднее ещё 58. Итого 78 самолётов Ю-88, Ме-109 и Хейнкель-111, как утверждает командир полка В.А. Сандалов.
Три авиаполка противника не участвовали в блокаде! 10 дней фашисты не бомбили Ленинград в начале ноября 1941 г. Но, мне кажется, не ордена запомнили однополчане, а дела и случаи.
17 августа 1941 после переучивания полка на самолёт Пе-2 при первом самостоятельном взлёте командир полка Василий Михайлович Сагалаев погиб в г. Казани. Анатолию Ивановичу доверили первому облетать Пе-2 без инструктора. Анатолий восстановил уверенность лётчиков в возможности освоить самолёт. В качестве поощрения ему дали трое суток для встречи с семьёй. От Казани до Уржума более 200 км. Самолёт У-2 приземлился на заливных лугах за Уржумкой.
16 октября 1941 г. при взлёте полка на боевое задание правый ведомый капитана Резвых мл. лейтенант Владимир Михайлович Ромашевский, чтобы не зацепиться за верхушки деревьев, сбросил газ, он падает на пни, делает полный капот с полной боевой нагрузкой. Подбежал к самолёту Марьяновский - Рома висит вниз головой, штурман собирается застрелиться. – «Подожди…». Принёс топор, вырубил, Рома смог высвободить ноги, перевернулся. Но это даже не была авария, отремонтировали дыры в фюзеляже и снова летали.
После возвращения командир полка В.А. Сандалов спрашивает: «Тов. капитан, как так получилось?» – «Поторопился дать отмашку о готовности». А причину аварии капитан Резвых сформулировал так: «Ведущий звена Резвых упустил направление». Лётчики хорошо понимали, что особисты не дремлют и единственный способ спасти товарища – это разделить вину хотя бы на двоих. (Сб. «Расскажем другим…». Киров – 2015).
1978 г., Кировоград. В.А. Сандалов: «6 октября 1941 г., отзывая Жукова из Ленинграда в Москву, 14.09.41 (по просьбе Жукова) Сталин и Шапошников решили направить в Ленинград один полк Пе-2 и один полк Ил-2. 17.09.41. 125-й БАП прилетел в Ленинград, стал базироваться в Левашове и на площадке Смольной.
Только 7% боевых вылетов полка было по аэродромам, 93% – в интересах общевойсковых частей. Немецкие потери составили 78-79 самолетов (в 4 раза больше потерь 125-го БАП!). Летный состав за четыре месяца потерял 60%, но полк заслужил звание Гвардейского».
Сам командир полка В.А. Сандалов рассказывал в автобусе с ветеранами зимой 1966 г., что В.Н. Михайлов 6 ноября 1941 г., выполняя его приказ, перед налётом на Сиверскую установил на их с Сандаловым самолёте фотокамеры, чтобы подтвердить результаты бомбардировки, но не предупредил никого. Полк отбомбился, а командир продолжает лететь прямо. Оглядывается, сзади никого нет. Летевший вторым Резвых увёл полк из-под огня. Командир приземлился последним. Вызывает для объяснения Резвых: «?» – «Я подумал, что у Вас рули заклинило». Сандалов: «Чтоб этого больше...» - «Слушаюсь!».
Присутствовавший при этом рассказе генерал-майора В.А. Сандалова Герой Советского Союза Иван Михайлович Павкин добавил: «А товарищ генерал как ведёт: разрывы или нет разрывов – идёт прямо!»
ПЕ-2 - правила атаки
Бомбардировщик Пе-2 имел скорость 400 км/час, но был неустойчив при взлёте и посадке. Сам Петляков получил Государственную премию 1941 г., но при посадке в Харькове погиб в 1942 году.
Во время банкета 17.12.76 г. В.А. Сандалов пояснил непросвещённым, что у него (и у капитана Резвых) были два правила: (1) Держать высоту через 50 м, так как установки взрывателя на снарядах или у наводчика чередуются через 100 м: 1100, 1200 м и т.д. (2) на бомбометание штурману даётся 1,5-2 мин., но обученностью экипажа достигали 20 сек.
Добавим, что осуществить заход на цель желательно за облачностью с тыла врага. И в строю каждый самолёт следует за другим со смещением так, что он охраняет всю группу и делает её неприступной для истребителей врага. Поэтому зенитчики всегда бьют по ведущему. Самолет беззащитен только на земле.
Его пример воспитывал героев

Фото из газеты «Сталинский сокол» за 12 октября 1941 г.
«Налёт советских пикирующих бомбардировщиков (Пе-2) на вражеский аэродром»

В полку 16.12.41 г. экипаж Ивана Черных повторил подвиг капитана Гастелло. Над железнодорожным узлом Чудово Новгородской области самолёт был подожжён огнем зенитной артиллерии. Лётчик перевёл горящий самолёт в пике, штурман Косинов с горящего самолёта сбросил бомбы по цели, а сержант Губин поливал фашистов огнём. Экипаж героев врезался в самую гущу машин с фашистами, стал символом мужества для всех бомбардировочных полков.
«Иван Черных с первых дней работы в полку, ещё до войны, и до дня гибели Вашего отца летал в его звене. И если экипаж Ивана Черных сумел пойти на такой высокий подвиг – самопожертвование, то в этом, несомненно, сказалась выучка, настойчивость, выдержка и упорство в достижении цели, любовь к Родине, которые прививались Вашим отцом всему составу эскадрильи» (Я.Ф. Марьяновский).

И.С. Черных, левый ведомый в звене Резвых

Представление самого А.И. Резвых к ордену Ленина и званию Героя Советского Союза было сделано 16 октября 1941 г. Снижение награды, возможно, вызвано незнанием реального человека, тем, что тот сбит на чужой территории и «без вести пропавший». Чиновник мог думать: сожгли на земле 58 самолётов, но по вине комэска потерян без боя самолёт Пе-2 при аварии Ромашевского. Последняя подпись - «Красная Звезда»
Командование полка 13 декабря представило Резвых к званию майора, выжидало три месяца, чтобы точно сообщить о смерти командира первой эскадрильи и его экипажа. Только 13 марта 1942 года комиссар полка Марьяновский написал извещение «…погиб, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество… Награждён орденом Красная Звезда. … для возбуждения ходатайства о пенсии…».
***
Воспитывавший когда-то цесаревича (будущего Александра-освободителя) Василий Андреевич Жуковский обратился однажды к нему с актуальными сегодня словами: «Пример добрых дел есть лучшее, что мы можем даровать тем, кто живёт вместе с нами; память добрых дел есть лучшее, что мы можем оставить тем, кто будет жить после нас».
К. РЕЗВЫХ.
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 2, 9 января 2021 г.