ЕСЛИ Б НЕ БЫЛО ВОЙНЫ - Великая Отечественная война - Каталог статей

Постепенно дружба переросла в первое и очень сильное чувство, но в августе 1942 года восемнадцатилетний Сергей был призван в ряды Красной Армии.
В семье Рублёвых он был первенцем, после него родились ещё два брата и две сестры. Мать умерла при родах перед самой войной, на которую ушли Рублёв-старший и два его сына Сергей и Демьян. Младшие дети Люба и Георгий остались под присмотром 14-летней Веры. Ей Сергей высылал свой воинский денежный аттестат. Как имеющий среднее специальное образование Рублёв был направлен на учёбу в Львовское военное пехотное училище, эвакуированное в Киров. По окончании ускоренного курса весной 1943 года молоденького офицера направили в действующую армию, где он принял под командование пулемётный взвод. За мужество, проявленное в боях в июле 1943 года, гвардии младший лейтенант Рублёв был награждён медалью «За отвагу».
Сергей Климентьевич посылал любимой короткие письма-весточки, в которых рассказывал, как проходит его фронтовая жизнь, делился планами на будущее, старался поддержать Розу в трудные минуты.
«Западный фронт. 5 мая 1943 года. Мы с тобой друг от друга далеко. Этим словам тесно, но мыслям просторно… Пишу тебе, сидя в землянке, а над нами летает немецкая «рама», это самолёт такой. Эх, поглядела бы ты, Роза, что сделали изверги с нашими городами и сёлами. Это сплошные поля развалин и угля! Пару слов о себе. 26 марта оставил г. Киров. Ехали через Москву на Сухиничи. Сейчас командую пулемётным взводом. Вот пока и всё. Привет твоим родным и Володе. Где он теперь? Надеюсь, что наша дружба не угаснет. Пиши! С командирским приветом гвардии младший лейтенант Рублёв».

Из-за полученных осколочных ранений в ногу и руку Сергея Климентьевича эвакуировали в госпиталь. После излечения в августе 1943 года он вернулся в свою часть, и снова полетели в Уржум и Байсу короткие фронтовые письма.

«Добрый день, дорогая Роза! Во-первых, сообщаю, что нахожусь на другом месте, и теперь ты можешь писать мне сюда. Надеюсь, что все твои письма дойдут до меня. Или я глуп ещё, а всё-таки единственный предмет моей мечты — ты, Роза! Мне уже двадцатый год, и из своих рук тебя никому не отдам! Об одном прошу тебя: сходи к нам в деревню Рублёво, узнай, как у меня семья живёт, и напиши мне всё, как есть. Это будет вторая твоя услуга, а первая — сама знаешь какая: Роза, пошли мне обязательно фотографию! Легче, может быть, мне будет. Целую, Сергей. 31 августа 1943 года».

«Здравствуйте, Роза и вся ваша семья! Опять на фронте и гоню гадов по Белорусской Республике. Открытка, когда я пишу на ней, слышит, как дрожит земля от разрывов снарядов, мин и бомб. Когда она окажется в ваших руках, всё расскажет о том, что такое война. Как живёте вы? Как с хлебом, с дорогами? Пиши, Роза. Привет всем вам, родным и знакомым. Целую. Сергей».

«1.10.43. Белорусская ССР. Здравствуй, незабываемая Роза! С 13 сентября я опять на фронте, снова тут и там рвутся снаряды и мины. При моём участии, Роза, освобождено уже сотни деревень и сёл. Как бы трудно ни было мне на фронте, я согреваюсь мечтой о тебе. Много писать об этом не надо, надеюсь, понимаешь меня без слов. Если останусь жив, то буду жить только для тебя, Роза! А если придётся умереть, то, умирая, буду шептать твоё имя. Пишу открыто, ведь мне уже идёт двадцатый год. Не скрывайвсё это от отца и матери. Сергей Рублёв».

К письму был приложен листочек, на который молодой офицер переписал стихотворение Константина Симонова «Жди меня, и я вернусь». Это был своеобразный наказ любимой девушке. Своим ожиданием и любовью она надеялась спасти Сергея от смерти. 9 января 1944 года он был снова ранен, но остался жив. После госпиталя Рублёва опять отправили на фронт.
«18.03.44. Здравствуй, Роза! Делать пока нечего, решил написать письмо на новом месте, хотя нового ничего нет. 15 марта я получил деньги. Всего мне причитается 1312 рублей. 600 по аттестату получает сестра Вера. 212 оставил себе на разживу, а 500 рублей выслал тебе переводом. Мне интересно знать, что же ты, Роза, будешь покупать. Я в этом совершенно тебя не принуждаю, но мне интересно. Прошу не смеяться надо мной. Эх, Роза! Где ты сейчас и что делаешь перед тем, как читать это письмо? Не пугайся, я написал обо всём твоим родителям. С офицерским приветом Сергей Рублёв».

«Фронт. 21.03.44. Здравствуй, Роза! Сижу в землянке, пишу письмо. Горит печка, друзья читают книги: один — Лермонтова, другой — «Хана Батыя». Наш адъютант спит, а я вот пишу тебе, невзирая на усталость. А вот от тебя нет ничего. Пожалуй, Роза, я сердиться стану! Вчера получил от друга письмо с фотографиями из госпиталя, в котором я лежал. Одну карточку посылаю тебе, делай с ней что хочешь, только свою мне вышли. Пиши. Пока, до скорого. Сергей Рублёв».

Жаль, что мы не знаем, что отвечала Сергею Климентьевичу на признания в любви его избранница. Письма от родных и близких после прочтения подлежали уничтожению. Также нельзя было вести дневниковые записи, которые, по мнению контрразведки, при возможном захвате в плен могли дать противнику некоторые секретные сведения. Да и сам Сергей Рублёв очень скупо рассказывает о своих боевых буднях. Всё, что «не положено» сообщать в письмах, вымарывалось военной цензурой.

«2.05.44. Здравствуй, Роза! Вот уже прошёл праздник 1 Мая. Конечно, выпили для храбрости. Было всё, что нужно: митинги и т.п. После к нам в землянку пришёл гармонист. Послушали его игру, попели, а дальше предались мечтаниям. Звуки гармони как будто обескрылили меня, ходил сам не свой. Сколько разных дум за этот день прошло через меня, но всё это чепуха. «Верю в тебя, дорогую подругу мою. Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила». Роза, ты просишь писать о себе, но что я могу сказать? ВОЙНА! Не пройдёт ни одного дня, ни одной ночи, чтобы не вспомнить тебя. Твоё фото я ношу в левом кармане гимнастёрки и никогда с ним не расстанусь, даже… Привет тебе от моего друга Н.И. Бредихина. Можно было больше написать, но нет сил. Жму руку, пиши!».

«7.06.44. Здравствуй, Роза! Письма твои получил (сразу два) — благодарю! Пару слов о себе: здоровье и самочувствие отличные, самое главное — за меня не беспокойся! Письма из дома получаю, но очень редко. Понимаю их настроение. От твоей мамы ничего больше нет. Учись, сдавай экзамены, стань специалистом своего дела. Основное — будь стойким патриотом нашей Родины. Задумала — сделай! Учти, кроме тех экзаменов, будешь ещё и мне сдавать. Да-да! Передай привет всем знакомым и тем девушкам, которые песни поют, когда ты пишешь. Сергей Рублёв».

«12.06.44. Здравствуй, дорогая Роза! Нахожусь в новой обстановке. Пишу, сидя в шалаше из натянутых плащ-палаток. Идёт дождь. Таить не стану: буду биться насмерть с твоим именем на устах. Скоро, Роза, и для нас наступит праздник. Крепись, не расстраивайся. Многое я хотел бы тебе написать, но… Остаюсь другом, целую! Жди!».

Следующее письмо, которое Сергей послал любимой Розе, стало последним. Написано оно тёмно-красными чернилами, напоминающими кровь, которую гвардии младший лейтенант Рублёв пролил через несколько дней, погибнув за Родину, когда до Победы оставалось чуть меньше года.

«15.06.44. Здравствуй, Роза! Скоро в бой! Буду биться, как русский человек! Иду в бой за наше будущее, за нашу юность! Жди с победой! Писать больше не о чем. Передай привет всем, кто меня знает. Целую крепко, Сергей. Одновременно пишу твоей маме».
На обороте письма рукой Розы Михайловны коротко начертано: «Твоё последнее послание».

А вот о чём писал Сергей Климентьевич родным в деревню Рублёво Адовского сельского совета: «18.06.44. Здравствуйте, мои дорогие! Этим письмом хочу известить вас о себе: здоровье и самочувствие отличные, за меня не беспокойтесь! Живите дружно, не ругайтесь! Гера, расти большой, будь героем! Люба, учись, а летом помогай Вере в работе. Вера, не унывай, проворачивай все дела сама, а если не знаешь, попроси помощи. Скоро в бой! Иду за ваше счастье и молодость! Помните брата Сергуньку, не забывайте».

27 июня 1944 года гвардейская мотострелковая бригада, где служил Сергей Климентьевич, с боем овладела белорусской деревней Староселье. Немцы предприняли контратаку. После массированного артиллерийского налёта на позиции наших бойцов двинулись танки и самоходные орудия, обрушились мины и снаряды, пошла пехота. Особенно тяжело пришлось первому батальону. Мужественно дрались пулемётчики гвардии младшего лейтенанта Рублёва. Они вели огонь по фашистам до последнего патрона. Многие погибли, другие были ранены, но не отошли с занимаемых позиций. Среди убитых был и Сергей Климентьевич…
После смерти С.К. Рублёва его боевой товарищ, командир стрелковой роты А.И. Захаров 14 июля написал Розе Михайловне:
«Здравствуйте, Роза! Считаю своим долгом сообщить Вам горестную весть: 27 июня в пять часов вечера погиб Ваш любимый друг Сергей. Он мне наказывал: если что с ним случится, сообщить Вам. Сергей — отважный офицер, погиб у пулемёта, получив смертельное ранение
в грудь. Мы за него жестоко отомстим врагу. Рублёв всегда был жизнерадостным парнем, мечтавшим о будущем, о Вас. Он с честью похоронен в деревне Староселье Могилёвской области. Я ходатайствую о представлении его к званию Героя Советского Союза посмертно. Вот и всё, Роза! Я надеюсь, что память о Сергее останется навечно. Прости, что сообщил поздно, был занят боем, а нынче — передышка».

Роза Михайловна Иванова вела дневник, которому доверяла свои сердечные тайны. По прошествии многих лет некоторые из них можно раскрыть.
«29.12.45. Я помню тот день и час, когда ты расстался с самым великим земным счастьем — жизнью. 27 июня 1944 года — злой для меня день. В минуты твоей смерти я вспоминала тебя, и хоть это меня успокаивает. В тот самый момент я рассказывала о тебе, моём любимом человеке, своей близкой подруге. Ясно помню, как мы бродили по уржумской базарной площади
и говорили о тебе. Я была в коричневом шёлковом платье и в бусах, подаренных тобой. Я и не предполагала, что в этот миг случилось большое для меня горе — погиб ты, мой любимый! Настроение моё было приподнято мечтой о тебе, о нашем будущем. Я была полна тобой и поэтому счастлива. Помню ещё один день. Ты писал: «27 июля в девять часов взгляни на Марс. Я тоже посмотрю на него и буду знать, что и ты на него глядишь». Тот вечер и сейчас у меня вызывает ужас. Сама природа говорила мне что-то страшное. Всё небо заволокли зловещие чёрные тучи, закрывшие небесные светила. Я была одна с мечтой о тебе, но, как ни старалась, не смогла разглядеть Марс. А ты в это время был уже мёртв… Родной мой! Неужели это страшное слово относится к тебе?! Не верю! В душе я несу твой светлый образ и не теряю надежду на нашу встречу. Вот тогда мы с тобой, любимый, перечитаем эти строчки».

Через три года Роза Иванова записала в дневнике: «Я помню тебя и люблю по-прежнему. Слёзы душат меня за наше разрушенное счастье, за твою погубленную юность. Серёжа, когда-нибудь я побываю на твоей могиле, а сейчас знаю, что она у вас общая, братская: там лежат 86 храбрых русских солдат, и ты там, сокол. Спи спокойно, моя чистая, такая большая и единственная любовь!».

Когда Сергей Рублёв погиб, Розе Ивановой было всего семнадцать. Через несколько лет, пережив это горе и смирившись с потерей, Роза Михайловна вышла замуж за Петра Максимовича Свинина,
участника Великой Отечественной войны. По просьбе жены он съездил в Староселье и привёз на родину горсть земли с могилы гвардии младшего лейтенанта Сергея Рублёва, навсегда оставшегося девятнадцатилетним…
ВЛАДИМИР Шеин
Источник: ВЯТСКИЙ ЕПАРХИАЛЬНЫЙ ВЕСТНИК, № 11 (397) 2020