Корни патернализма

Никита Белых, однажды появившись на вятской земле, открыл здешнему народонаселению, что все оно практически без исключения заражено патернализмом. Люди, мол, надеются на власть, ждут барина, который приедет и рассудит, сами действовать не желают. И так настойчиво губернатор эту идею проповедовал, что и само народонаселение, кажется, в нее уверовало. А впрочем, Белых со своими умозаключениями не первопроходец. Еще 135 лет назад «Вятская незабудка» вещала о «необыкновенной стадности и апатии» жителей Вятки. Правда, власти тогда напротив эту апатию всячески поддерживали.

В «Вятской незабудке» за 1878 год есть небольшая, но крайне любопытная заметка «Додумавшаяся Дума». Автор рассказывает, как гласные уржумской думы всем на удивление стали собираться вне думы и решать насущные вопросы. Как на это отреагировали «верхи»? Прочтем в оригинале.

«Остановимся на одном совершенно невероятном случае, который пришлось рассматривать Вятскому по городским делам присутствию, — пишет «Незабудка». — Это случай в самом деле необыкновенный, и мы бы хотели обратить на него особенное внимание читателей. Все знают — по крайней мере все, кто имеет какое-нибудь отношение к земским и городским делам — что самая слабая сторона нашей общественной деятельности заключается в величайшей разрозненности деятелей, в отсутствии у них всякого общения друг с другом, сознательного участия в общих делах, в необыкновенной стадности и апатии.

Это порок такого рода, что придумать против него какое-нибудь действительное средство очень трудно, даже совсем невозможно: такие пороки истребляются только целым рядом здоровых влияний на весь общественный организм. Но если с ними так трудно бороться, если никто не возьмет на себя предлагать против них радикальные меры, то тем более никому не придет в голову действовать в противоположном направлении, то есть еще более усиливать эту разобщенность или мешать бороться с нею самим общественным деятелям. Между тем, в Уржуме появилась попытка действовать именно в таком противообщественном направлении, и попытка ни откуда-нибудь со стороны, а из среды самого же городского общества. Факт невероятный, но тем не менее безусловно верный.

К сожалению, мы не имеем перед собой подлинного постановления думы, — перед нами только краткая резолюция вятского по городским делам присутствия, которое рассматривало это постановление.

Дело состоит в том, что некоторые уржумские гласные — неизвестно сколько именно — собирались «вне городской думы», то есть в каком-нибудь частном доме, «для обсуждения действий должностных лиц общественного управления». Такие собрания у нас не в обычае, и не столько потому, что им не особенно благоприятствуют полицейские постановления, сколько вследствие отсутствия запроса на них со стороны самого общества. В Уржуме, однако, такие собрания устраивались. И, как видно, полицейская власть не находила в них ничего предосудительного. Но тут вмешалась сама дума с г. Лопатиным во главе и сделала колоссально нелепое, безобразное до глупости постановление — «воспретить гласным собираться вне городской думы».

Мы не знаем, какими способами было бы приведено это постановление в действие; может быть, некоторые члены изъявляли взять на себя обязанность полицейских и разнюхивать, не происходят ли где частные собрания их товарищей»; может быть, дума готовилась ассигновать особую сумму на наем специальных агентов для надзора за ее членами; может быть, она просто сделала свое постановление «зря», ни о чем не думая и ничего не соображая, — как бы то ни было, но это постановление дошло до губернского присутствия, и последнее весьма резонно разъяснило, что дума может давать инструкции только исполнительным органам общественного управления и определять порядок в своих собственных собраниях, но не имеет никакого права обсуждать поступки гласных вне думы. Таким образом, постановление уржумской думы «провалилось», но оно тем не менее навсегда останется «нерукотворным памятником» уржумских безобразий. Безобразиями матушка Русь не бедна, но такого мы еще право не встречали».

Единственный ли это случай попытки подавления хотя бы самой малой активности жителей Вятской губернии? Надо полагать, отнюдь.

Три жизни «Незабудки»

«Вятская незабудка» — сборник сатирических статей и очерков о Вятской губернии — детище ссыльного петербургского издателя Флорентия Павленкова. Он попал в Вятку в 1869 году в возрасте 30 лет. Поплатился свободой за издание сочинений Писарева. В 1876 году Павленков задумывает показать настоящую жизнь в провинции, без прикрас, а в марте 1877 года в Петербурге в количестве 800 экземпляров выходит в свет «Вятская незабудка». Буквально за полтора-два месяца весь тираж расхватывают. Через 3 месяца появляется второе издание тиражом 1050 экземпляров. Третий выпуск «Незабудки» вышел в свет в феврале 1878 года в количестве 2100 экземпляров. Однако Комитет министров тут же запретил книгу и ее превратили в бумажную массу. Уцелело всего 25 экземпляров.

Подготовила Мария Петухова

По материалам «Вятской незабудки» (1878 год)

Источник: https://chernovik.me