Пример служения и веры - Православная страница - Каталог статей

Большую помощь в трудах на благо Церкви батюшке оказывала его семья. Супруга отца Анатолия Юлия Михайловна также активно участвовала в просвещении местного населения. Еще в 1900 году при ее участии была открыта Знаменская церковная школа Яранского уезда, поначалу располагавшаяся в доме семьи Ивановских, в которой обучалось 37 девочек, 30 из которых были марийками. За «любовное обращение с инородцами и усердные заботы, вызвавшие стремление среди инородцев черемис отдавать девочек в школу» Юлии Михайловне и ее помощнице была объявлена благодарность и о действиях их, как достойных подражания, сообщалось в «Вятских епархиальных ведомостях». Впоследствии матушка приняла участие и в устройстве Салтак-Яльской женской школы Уржумского уезда Вятской губернии.

Были в жизни священника и скорби. Преподаватели Салтак-Яльской школы в начале XX века были настроены революционно, беседовали с крестьянами, организовывали собрания учителей для чтения нелегальной литературы.

Желая оградить паству от влияния революционных идей, отец Анатолий побудил учащихся включить в утреннее и вечернее правила молитву о наставниках, за что подвергся нападкам либеральной прессы.

После революции 1917 года и прихода к власти большевиков начались гонения на Церковь. В сентябре 1918 года в уездные города Поволжья из Чрезвычайной комиссии Восточного фронта поступила телеграмма: «На чехословацком фронте по всей прифронтовой полосе наблюдается самая широкая необузданная агитация духовенства против советской власти. Ввиду этой явной контрреволюционной работы духовенства предписываю всем прифронтовым Чрезвычайкомам обратить особое внимание на духовенство, установив тщательный надзор за ними, и подвергать расстрелу каждого из них, несмотря на его сан, кто дерзнет выступить словом или делом против советской власти. Приказ этот разослать уездным агитационным и волостным советам».

В Уржумской комиссии по борьбе с контрреволюцией 13 сентября 1918 года на это указание откликнулись так: «Уржумская комиссия по борьбе с контрреволюцией предписывает всех попов, выступивших с контрреволюционными проповедями и агитациями, немедленно арестовывать и препровождать в комиссию с протоколами обвинения».

Позднее подобное указание еще более ужесточилось: «Комиссия предлагает попов, замеченных в противосоветской агитации, немедленно арестовывать и доставлять в комиссию, при сопротивлении же расстреливать на месте».

Такая директива, к сожалению, нашла отклик на местах. Ревностное служение отца Анатолия, его твердая вера в Бога, то уважение, которым он пользовался среди прихожан, вызывали неудовольствие.

Опьяненные революционными «свободами» представители новой власти, ряд крестьян села Салтак-Ял стали добиваться смещения священника. На основании «сигнала» с мест 17 сентября 1918 года священник Анатолий Ивановский был арестован Уржумским уездным чрезвычайным следственным комитетом по борьбе с контрреволюцией «как белогвардеец, который ведет агитацию против советов даже проповедями».

О дальнейших событиях можно составить представление на основе материалов следственного дела и чудом сохранившихся собственноручных записей о пребывании батюшки в заключении.

Дорога отца Анатолия к месту заключения заняла четыре дня. Прибыв в Уржум, он был помещен под стражу. В камере располагалось тринадцать человек. Арестованных привлекали к общественным работам, приходилось батюшке и картошку копать, и воду носить. Пребывая в тюрьме, заключенные находились под постоянной угрозой расправы. 4 октября отец Анатолий записал: «Дожидали, что вот позовут кого-либо к стенке, т.е. на расстрел в лес. Когда услышали звонок у входных в тюремный двор ворот, то настала мертвая тишина. Посмотрели в окно: вот идут трое вооруженных людей. Сердце у всех захолонуло и дожидали, что отворится наша камера, и поведут обреченных. Но проходит минута за минутой, а замка к нашей камере и к другим не отпирают. Просто была, таким образом, смена караула и больше ничего».

8 октября камеру посетил печально известный в Уржуме комиссар Одинцов, который, уходя, заявил батюшке: «Ну, отец, вы уже достаточно пожили на свете, помутили народ. Теперь уже больше Вам не придется этого делать». В тот день отец Анатолий записал: «Вечером, хотя не было уверенности, что меня поведут на заклание, но все-таки чувствовал неприятное настроение и ждал прихода за мною стражи».

Несмотря на опасности, трудности и скорби тюремной жизни, священник Анатолий Ивановский исполнял свои пастырские обязанности и в заключении. Побуждаемые батюшкой арестованные не раз просили разрешения о совершении Всенощного бдения и Литургии, но согласия властей не получили. Отец Анатолий читал в камере Евангелие (Нагорную проповедь, стихи о воскресении Лазаря, беседу с самарянкой) с последующим обсуждением прочитанного заключенными. У батюшки с собою была и одна из книг епископа Феофана (Говорова), ныне известного верующим под именем святителя Феофана Затворника, которая также была читаема арестованными. Заметив, что интерес к чтению духовной литературы ослабевает, отец Анатолий испросил с воли сочинения Чехова, которые читал товарищам по заключению, отвлекая их от праздных разговоров и уныния.

В ходе следствия батюшка держался мужественно. На допросе 16 октября 1918 года отец Анатолий своей вины не признал, сказав: «Я населению своего прихода ничего на почве политической не говорил и агитации никогда не вел. Виновным себя ни в чем не признаю, в том и подписуюсь. Анатолий Дмитриев Ивановский», — такой фразой заканчивается протокол первого допроса.

О том же самом отец Анатолий говорил и на повторных допросах 18 и 19 октября, показав: «Против власти я лично не агитировал, а только читал воззвания Патриарха Тихона и Церковного Собора. Я предполагал, что должен исполнять предписания высшей церковной власти и что советская власть не должна вмешиваться в церковные дела согласно декрету об отделении Церкви от государства. Я исполнял свои обязанности, а если это не исполнять, то должно уйти с должности. Советскую власть признаю как факт и исполняю ее распоряжения. Для меня безразлично, какая бы власть ни была, лишь бы была она на христианских основах. Царское правительство для меня лучше в том, что Церковь не была отделена от государства. Вообще не задавался целью судить, какая власть лучше, лишь бы были между людьми братские отношения». (ГАСПИКО. Ф. Р-6799. Оп. 5. СУ-6538; Оп. 9.СУ-11628.)

Конечно же, никакой контрреволюционной деятельности батюшка не вел, а пострадал за веру, за то, что добросовестно выполнял свои обязанности и не скрывал своих убеждений. Верность Богу и Его Церкви, своему пастырскому долгу была для отца Анатолия превыше всего. Отец Анатолий пользовался на приходе огромным уважением. Причт Салтак-Яльской церкви выступил в защиту своего пастыря. 23 сентября 1918 года диакон Иоанн Иванов и псаломщик Федот Ефремов направили в органы советской власти следующее прошение: «17 сентября 1918 года священник села Салтак-Ял Анатолий Ивановский был взят военной силой и увезен в Уржум на заключение в темницу, по какой причине, мы совершенно объяснить не можем, так как в поведении отца Анатолия Ивановского мы не замечали никаких противозаконных действий: проповедей на политические темы не произносил, а произносил лишь на религиозные темы поучения».

Несмотря на это, постановлением Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем и преступлениями по должности при СНК от 18 октября 1918 года священник Анатолий Ивановский был приговорен к расстрелу. Приговор приведен в исполнение 30 октября 1918 года близ города Уржума в лесу, носящем название «Гари».

Незадолго до кончины, батюшка получил духовное утешение от встречи с супругой. В этот день он записал: «После допроса я вышел в вестибюль и стал надевать рясу и шапку. Так как никто меня не спрашивал, куда я собираюсь, и не удерживал, то я вышел на улицу, нашел квартиру Юли, где пил чай и закусывал. Юля между тем ходила в комиссию за справками о деле, но там, узнавши, что я вышел на свободу, послали за мной конвой, и я вернулся в комиссию, а потом в тюрьму». Конечно же, отец Анатолий и не думал скрываться. Прекрасно понимая, что ему грозит расправа, он попрощался с супругой, по всей вероятности дал последнее напутствие детям и оставил у родни свои тюремные записи, которые промыслом Божиим сохранились и доныне.

Анатолий Дмитриевич Ивановский реабилитирован 1 июля 1992 года Прокуратурой Кировской области согласно ст.3 и 5 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года.

23 июня 2008 года определением Священного Синода Русской Православной церкви священник Анатолий Ивановский причислен к лику новомучеников и исповедников Российских. По благословению митрополита Вятского и Слободского Хрисанфа внесен в Собор Вятских святых.