Крестный ход в Уржуме. Слева Александр Кожевников и дьякон Владислав, последовавший за ним в общину в Коми.

Александровский раскол
В 2003 году в Уржумской Свято-Троицкой церкви среди клириков и прихожан произошел так называемый александровский раскол. Свое название раскол получил по лидеру раскола: священнику - иерею, отцу Александру (Кожевникову).
 

о. Александр (Кожевников)

В уржумском приходе многие годы бытовало мнение, что владыка Хрисанф не совсем благосклонен к отцу Александру (Кожевникову), что годы идут, а ни протоиерейского звания и ни своего прихода у отца Александра все нет и нет. За время службы Кожевникова в Уржумской Свято-Троицкой церкви не раз менялись протоиереи. В 1990 году владыка Хрисанф с благочиния уржумской округи отца Александра (Коновалова) снял и отправил в сельскую церковь села Уртма Яранского района. Кожевникову тогда уже было под сорок: возраст, в котором иные давно уже ходят в иерархах. Но владыка Хрисанф назначил настоятелем отца Александра (Зверева), человека очень целеустремленного и амбициозного.
В 1995 году в Уржумской церкви снова возникла вакансия, и снова Кожевников не стал настоятелем церкви. Поэтому уход Кожевникова в 2003 году многие восприняли как знак протеста.
Священник Свято-Троицкой церкви отец Александр (Александр Петрович Кожевников) собрал вокруг себя группу преданных прихожан. Александр Кожевников родился в 1950 году в Уржуме, окончил кировское училище искусств. Посвящен в сан священника в 1983 году. С 1987 и по 90-е годы служил в Уржуме.
Знающие о. Александра отмечают его стремление к карьерному росту. В детстве Кожевников занимался боксом, и весьма успешно. Его товарищи по секции говорят: ум, реакция и природные специфические для бокса физические данные позволяли ему бить любого соперника, даже из более тяжелой весовой категории. Рассказывают и то, что Александр жалел своих соперников. Легко мог в последний момент остановить свой кулак пред самой челюстью во время исполнения апперкота или хука, показывая таким образом: «Да, я могу, но пока с тебя уже хватит».
Александр Кожевников из глубоко верующей семьи. Родной брат его, Глеб Кожевников – иеромонах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры (город Сергеев Пасад). Другой брат в настоящее время работает начальником в уржумском Энергосбыте. Мать – послушница в уржумском храме. Сам служил там же, в Свято-Троицком соборе.
В 2003 году он попросил у своего архиерея перевода за штат с правом перехода в другую епархию. После этого вместе с 50 прихожанами выехал в Княжпогостский район Республики Коми. Продав свои дома в Кировской области, члены общины прописались в таёжных посёлках Мещура и Седьюдор. В Мещуре взялись возвести храм. Сначала в 2004 году установили крест, затем заложили фундамент... Но по какой-то причине было решено уйти дальше в тайгу. Администрация Мещуры по просьбе общины выделила им место в 50 километрах от посёлка, куда можно только в погожую погоду добраться, а в межсезонье вообще дороги нет. Представители Сыктывкарской и Воркутинской епархии несколько раз посещали отшельников, предлагали вернуться к людям, но получали отказ.
Начались большие искушения, бытовые трудности – многие не выдержали и стали уезжать. Через некоторое время батюшка выгнал диакона Владислава, виной тому были «дворцовые интриги» – борьба за власть в небольшом коллективе. Диакон так же разделял далеко не все взгляды «батюшки». Убежавши из леса, отец Владислав вернулся в лоно Русской Православной Церкви и несет священническое служение в иерейском сане и заочно учится в духовной семинарии. Отец Владислав был рукоположен во иерея епископом Уржумским и Омутнинским Даниилом на Божественной литургии в день Торжества Православия 2013 года.
Беглянка Анна так рассказывает: «Митрополит Хрисанф предлагал батюшке остаться в его епархии, взять любой приход или даже, допустим, если в городе жить не хочет, в любую деревню уехать, что будет помогать. Но батюшка отказался. Всё-таки решил уехать в лес, жить в лесу, а не захотел просто остаться. Тогда митрополит Хрисанф сказал, что “я не могу вас привести, могу только вывести”».
15 марта 2014 года сгорел дом, в котором они все жили. Как было сообщено в пресс-релизе следственного управления по республике Коми, "по факту обнаружения человеческих останков на месте сгоревшего дома... возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч.3 ст.109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности двум и более лицам), проводятся необходимые следственные действия".

За "своим батюшкой"
Одним из толчков к уходу людей от "мира" стали разговоры о неприятии введения государством ИНН (идентификационных номеров налогоплательщиков). Увлекла людей в общину безграничная вера в "своего батюшку" - что он все устроит, все у Бога вымолит, все будет хорошо. И по его слову "мужа не возьмем" распадались семьи, люди продавали квартиры, отдавая все деньги в общину. Плюс к этому люди рассчитывали на поддержку московского миллиардера Сергея, который немало дал средств для поиска места жительства для общины, ее обустройства на новом месте, купил технику. Шел даже разговор о том, что богач построит там для общины целую улицу быстровозводимых современных домиков, удобных для жилья. Так что люди рассчитывали на спокойную и сытую жизнь в праведных трудах.
В Обдыре, отдаленном на сорок километров от ближайшего поселка Мещура, когда-то была колония - заключенные вырабатывали лес. Некогда благополучный поселок лесозаготовителей Обдыр был официально закрыт еще в 1991 году. Сейчас его даже нет на картах. Удивительно, как жители Уржума узнали об этом месте. Сейчас от поселка практически ничего не осталось – только несколько развалившихся домов напоминают о том, что здесь некогда кипела жизнь, работали детский сад, котельная, магазин.
Члены общины поселились в брошенных бараках, где когда-то жили заключенные. Электричества не было, зимними вечерами всем освещением были свечи. Кругом тайга, болота. Но вот помощь от московского богача закончилась в первый же год  жизни на новом месте после появившихся у него разногласий с главой общины. Люди жили в постоянном труде: обустраивали здания, трудились на огороде, собирали и заготавливали грибы-ягоды. Время от времени привозили и закупленные на сбережения и пенсии продукты, в пищу шла пойманная рыба и подстреленная в лесу дичь. В Мещуре община купила дом, чтобы здесь зиму жили увезенные из Уржума дети, которые посещали местную школу. Но потом община стала все более изолироваться от окружающего мира, и дети перешли на "домашнее обучение".
 
Вот как об этом рассказывала покинувшая общину Светлана Николаевна Мальцева:
«Началась наша история в 2002 году, когда в православном мире пошла волна протестов против глобализации. Прочитав много разных брошюр, статей, прослушав многие кассеты, нам стало страшно жить в современном мире. Наша семья состояла из четырёх человек, детям было 9 и 6 лет. Мы были воцерковлёнными прихожанами уржумского Свято-Троицкого собора. Вся семья имела одного духовника, отца Александра Кожевникова. Вокруг него собралась в то время крепкая община из 50 человек. В 2003 г. по благословению батюшки нами было найдено место в Республике Коми, в глухой тайге.
В течение нескольких месяцев, начиная с июля, выехали почти все и поселились в этом заброшенном месте. Постепенно восстановили дома и обустроили быт. О жизни там, о бедах и радостях можно было бы написать много. Сначала, пока была связь с миром и возможность пополнения запасов, было всё терпимо. Конечно, условия были очень жёсткие: строгий режим, строгая дисциплина, строгое послушание, строгий аскетизм. В первые годы уехала большая часть людей. Наша семья прожила там 10 лет. Дети выросли, научились много и тяжело работать, мало спать и мало есть.
В 2009 г. отказались от мира, от документов, от денег и перестали куда-либо выезжать и вообще выходить за ограду. Запасы постепенно стали подходить к концу, и в 2011 г. перешли на одноразовое питание. Кушали только один раз, в 8 часов вечера. Норма питания была очень скудная, в основном трава и грибы. Начались болезни, недомогания, сильное истощение. В 2012 г. умер молодой мужчина от истощения. Неплохо жили люди, которые имели собственные запасы или которые были возле общих запасов. В 2009 г. уехал мой муж, не выдержал. Сейчас у него своя семья. Мы с детьми не поехали с ним, послушав батюшку. Он говорил, что, кто оставит близких ради Господа, тому Господь воздаст сторицей. Тогда ещё мы батюшке слепо верили.
Всё сложилось так, что, живя там, ты должен работать, даже если не можешь. Дочь уже не могла ходить, а работать всё равно заставляли. 9 февраля 2013 г. мной было принято решение бежать, так как добровольно оттуда не отпускали. Очень переживала за здоровье дочери Оли и своё, при таком истощении нам было бы не дожить до лета...»
 

Оля Мальцева (слева) сразу после возвращения из тайги и её подруга

В затвор
В самом начале существования общины в Обдыр приезжал епископ Сыктывкарский и Воркутинский, настоятель Свято-Стефановского Кафедрального Собора Питирим со священниками. Служили молебен об умножении любви и искоренении всякой злобы. Владыка Питирим обратился с проповедью, в которой призывал хранить верность Русской Православной Церкви и Святейшему Патриарху, а не искать всякие знаки в штрих-кодах и ИНН. В последние годы жизни общины это было уже вряд ли возможно.
В 2009 году в газете со странным названием «Пасха Третьего Рима» было опубликовано коллективное ИСПОВЕДАНИЕ двадцати одного члена обдырской общины и их духовного руководителя отца Александра. Из их письма можно узнать, что же загнало этих людей в таежный тупик.
Условия для жизни, как пришлось услышать от тех, кто покинул общину, были тяжелые и в первые пять лет жизни в Обдыре, а с 2009 года "стало тяжелей и тяжелей".  В этот год было принято решение "уйти в затвор".  А. Кожевников постоянно говорил, что все в мире уже идет к тому, что когда появится антихрист, все люди его приняли почти что как спасителя, приводил различные примеры. В то же время в общине, которую уже стали покидать первые разочаровавшиеся, появились настроения: мы уехали из мира, но живем по сути в том же миру, пользуемся и деньгами, и документами, ездим за продуктами, мы просто поменяли условия жизни на более тяжелые - в чем смысл нашего отъезда? Чувствуя формирование такого общественного мнения, глава общины объявил: да, действительно, теперь мы должны совершить свой шаг, мы должны отказаться от всех документов - и паспортов, и пенсий - всего-всего в знак того, что мы не согласны с тем, как живет мир, который сейчас приучают к поклонению «антихристову духу». Люди согласились и подписали исповедание об этом. Исповедание это представители общины возили и в Сыктывкарскую епархию - А. Кожевников надеялся, что владыка Питирим даст свое благословление. Но тот, предвидя будущее общины, отказал, пояснив коротко: я не могу благословить людей умирать с голоду.
В тот же год сам глава общины стал все больше переходить под влияние своего "администратора" - женщины, много лет ранее работавшей в психбольнице, и ее сына (дочь ее сбежала из общины в том  году).
- Понимаете, когда мы в Уржуме были духовными чадами одного батюшки, друг друга видели каждый день, улыбались... все было хорошо, - услышал я такое объяснение. - А когда мы оказались тесно сплоченными на замкнутой территории, стали замечать друг в друге какую-то зависть, пошли распри. Батюшке в этих условиях было очень трудно, но у него получалось до 2009 года беречь мир и добрые отношения меж людьми, он умел примирить всех. Но когда эти люди стали иметь на него влияние – все пошло по-другому, на первое место были поставлены их семья и батюшка, а все остальные стали как бы рабочими. Появилась жесткость в отношении людей. При общей любви к Богу любви друг к другу уже не было.
О последней поездке "в мир" всем в общине даже не сообщили - "первостепенные" члены общины закупили на имеющиеся деньги себе мешки съестных припасов. Когда они заносили к себе эти мешки, остальные спросили: а как же мы  (у некоторых еще были деньги, накопившиеся на счете детские пособия)? Им ответили: больше поездок уже не будет. Ружье больше не использовалось для добывания дичи к столу - глава общины объяснил, что коли они отказались от документов, ружье теперь у них только для самообороны.

Дом-крепость
Священник стал делить семьи - женщин с детьми брал в свое более укрепленное здание, а тех, кому не очень-то доверял, оставлял в другом бараке. Этот укрепленный одноэтажный длинный барак (который и сгорел 15 марта) был разделен на восемь "квартир", к нему была пристроена кухня, помещения с колодцем, большой ямой для хранения заготовок и овощей, дровяник, баня, туалет - все вкруговую с двориком посередине. Вокруг стоял забор, и получилась как бы крепость с решетками на окнах, в которой община смогла бы, по словам священника, «оберечь» детей и остальных ее жителей на тот случай, если их попробуют изъять оттуда силой. Приезжали в Обдыр родственники тех, кто находился в общине - их родных не выпустили увидеться. Пришедшие письма глава общины показывал  и говорил: бросай в огонь.
 

На фото А. Артеева – скит в Обдыре

 
«Крепость», действительно,  однажды выдержала оборону. В августе 2010 года часа в 4 утра поднявшиеся уже по свету на работу ее жители увидели в своем дворе сотрудников милиции и судебных приставов, вероятно, собирающихся изъять отсюда детей (они оставались в двух семьях). Перебравшись через забор, они уже открыли ворота, сделали попытку сорвать решетку с окна, привязав тросом ее к машине. Сын «администратора» сделал предупредительный выстрел из ружья – те прекратили свои действия и уехали, ничего не добившись. После такого члены общины стали выходить за ворота только в сопровождении этого «человека с ружьем». 
 

 
Обращение общины на заборе скита

 
Глава общины говорил, что теперь чуть ли не весь мир ополчился на них: и сатанисты, и спецслужбы – и все только и ждут, чтобы они сдались. Людям постоянно внушалось, что если их заполучат в свои руки те, кто приедет за ними в следующий раз, то членов общины «накачают психотропными препаратами, поместят в психушку и будут показывать по телевизору». При этом рядовые члены общины были доведены до крайней степени истощения – при постоянном труде ели скудно один раз в сутки в 8 часов вечера. Умер один ослабевший мужчина – когда его раздели, чтобы обмывать, увидели не тело, а кости, обтянутые кожей.
 
Последний день
Что произошло в Обдыре 15 марта 2014 года – несчастный случай или самосожжение, попробует дать ответ идущее следствие.
Живущий не так далеко от общины охотник, бывший егерь Петр Королько, который содержит там гостевой домик турклуба «Поцелуй медведицы» для приезжающих на рыбалку-охоту состоятельных людей, сообщил: в последние дни перед пожаром он не видел дыма из труб – община не топила печи (хотя чтобы согреть в холода ветхое помещение, их топили до трех раз в сутки). На вопрос о возможности самосожжения одни из тех, кто покинул последними общину, ответят полным отрицанием. Другие скажут, что главой общины реально обсуждалась возможность того, что если жилище кто-то будет штурмовать, то ее члены соберутся в маленьком пристрое для исповедей рядом с домовой церковью, в которую была оборудована восьмая «квартира». Подполье под этим помещением было все заставлено большим количеством горючего… 
Вернувшиеся из общины, с кем удалось поговорить, при всем пережитом ими очень бы не хотели очернения имени священника, за которым поехали в общину. Вспоминая время до отъезда в общину, они говорят, что А. Кожевников был хорошим пастырем, к которому приезжали люди даже из других районов, надеясь, что его искренняя вера поможет совершить чудо. Но вот попробовав властвовать, он сам в итоге подпал под власть других людей... Некоторые уверены, что сама идея уехать из Уржума была внушена ему той бывшей работницей психбольницы. Не так давно, просматривая сайт Сыктывкарской епархии, одна из вернувшихся из общины женщин наткнулась на слова владыки Питирима о том, что священник может дать человеку совет, как лучше поступить, чтобы спасти свою душу. Но если он начинает приказывать или требовать каких-то жертв – от такого священника надо бежать.
Сейчас помощь требуется тем, кто передумал и покинул добровольный затвор.
Светлана Мальцева пишет из Уржума: «У меня и дочери Оли по возвращении на родину начались больничные проблемы. Сначала реанимация, потом – отделение. Истощение было сильное, у Оли при росте 164 см вес был 36 кг, у меня при росте 168 см – 46 кг. 1,5 месяца не могли нормально есть, организм не принимал пищу. Врачи опасались, что не сможем восстановиться. Но постепенно, по молитвам знакомых и незнакомых людей, восстановление началось. Масса тела пришла в норму, но здоровья нет. От плохого питания у нас с Олей сахарный диабет, у меня цирроз печени, у Оли гепатит и много других серьёзных болезней. На их лечение требуются дорогостоящие лекарства и лечение в санатории (говорят, одного курса мало), кроме того, мне требуется операция на глазах, по поводу слепоты. 10 лет в общине жили без электричества.
Дети очень хотят учиться. Оля мечтает о семинарии, чтобы научиться красиво петь и славить Бога на каждой службе. Сын Саша тоже хочет быть больше в храме. Но для этого нужны силы и здоровье. Помогите, добрые люди, нам набрать средств на восстановление здоровья. Сейчас ещё возникла угроза остаться без жилья. Спаси всех Господь, кто найдёт возможность помочь нашему горю.
Наш адрес: 613530, Кировская область, г. Уржум, ул. Рокина, д. 26. Мальцевой Светлане Николаевне»

Источник:
1. О. Суслопаров. ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ОБЩИНЫ,  "Кировская искра", №51 от 26 апреля 2014
2. Михаил СИЗОВ. ТАЁЖНЫЙ ТУПИК? http://www.rusvera.mrezha.ru
3. Уржумские сектанты, сбежавшие из общины: «Мы ели тайком и боялись надзирательницы из психиатрической клиники». http://progorod43.ru 
4. В лесах Коми нашли обгоревшие останки вятских сектантов. http://progorod43.ru
5. Арина Радова. Вятский священник не верит в насильственное удержание кировчан в религиозной общине. http://www.newsler.ru
6. Владислав Пластинин. Рассказы отшельников из Обдыра. http://syktyvkar.eparchia.ru
7. Вера Елькина. Заложники веры. http://www.newsler.ru
8. Артур Артеев. Отшельники из Обдыра. В глухой тайге на берегу Елвы живут члены загадочной общины. http://www.knyazhpogost.ru