Один из многих:
репрессированный священник Вениамин Ляпидовский
В Центральном государственном архиве Кировской области хранится судебно-следственное дело Вениамина Николаевича Ляпидовского, священника церкви Рождества Пресвятой Богородицы села Большой Рой Шурминского района Нижегородского края (бывшая Вятская губерния), расстрелянного по приговору Особой Тройки при Полномочном представительстве ОГПУ Нижегородского края 15 мая 1930 г. Из материалов этого дела мы можем узнать о жизни и трагической гибели одного из многих священнослужителей, репрессированных при советской власти.
Священник Вениамин Николаевич Ляпидовский. 1930 г.
Фотография после ареста из судебно-следственного дела. ЦГАКО
Согласно постановлению о привлечении в качестве обвиняемого от 12 марта 1930 г., Вениамин Ляпидовский был арестован по обвинениям в агитации против хлебозаготовок, распространении среди своих прихожан нелегальной литературы и создании антисоветской группы, целью которой был саботаж сельскохозяйственных работ на территории Шурминского и Уржумского районов. В эту группу, помимо него, якобы входили священник из с. Русский Турек Георгий Яковлевич Тарабыкин и мирянин из д. Танабаево Уржумского района Пётр Михайлович Глазырин [1, л. 63].
Примечательно, что «антисоветской группе» вменялось в вину распространение некой книги под странным названием «Тайна Смоленских мудрецов», привезённой неизвестной женщиной из Киево-Печерской лавры. По контексту понятно, что имеется в виду книга известного православного писателя и публициста Сергея Александровича Нилуса «Близ есть при дверех... Тайна протоколов сионских мудрецов», впервые изданная еще в дореволюционный период. Не слишком грамотные следователи при составлении документов дела неоднократно коверкали название упомянутого произведения, что не мешало им подчёркивать его ярко выраженное антисоветское содержание.
Из протокола последующего допроса мы узнаём, что будущий священник Вениамин родился в 1888 г. в дер. Балдаево Ядринского уезда Казанской губернии в семье псаломщика местной церкви. Впоследствии он учился в Чебоксарском духовном училище, затем в Казанской духовной семинарии, которую окончил в 1910 году. После семинарии два года учительствовал в земской школе и только в 1912 г. принял сан иерея, получив приход в с. Сундырь Ядринского уезда Казанской губернии, где служил до 1915 г. После этого священник Вениамин был переведён в с. Шурма Уржумского уезда Вятской губернии, а с 1922 г. и до самого ареста служил настоятелем церкви Рождества Пресвятой Богородицы в с. Большой Рой [1, л. 64].
В анкете арестованного сказано, что у священника Вениамина в Большом Рое осталась жена Людмила и пять несовершеннолетних детей: старший сын 17-ти лет (имя в документах не отразилось), дочь Софья 11-ти лет, сыновья Михаил и Алексей и младшая дочь Мария, которой на момент ареста отца было всего 5 лет.
Священник В. Н. Ляпидовский с семьёй. 1929 г.
Фотография из судебно-следственного дела. ЦГАКО
Согласно показаниям, данным на допросе, иерей Вениамин отрицал все предъявленные обвинения. Он упомянул, что не только не агитировал против хлебозаготовок, но и сам сдал государству 75 пудов зерна в 1929 году. Священнослужитель подчёркивал, что никаких антисоветских призывов он в своих проповедях не допускал, а посвящены они были «исключительно тому, как должен жить христианин, чтобы достичь вечного спасения». Кроме того, он отрицал свою тесную связь с П. М. Глазыриным, упомянув, что был у того лишь один раз проездом в ноябре 1929 года. Что касается общения со священником Георгием Тарабыкиным, то оно поддерживалось в рамках исповедей, на которые приезжал в с. Русский Турек Вениамин Ляпидовский. По словам Ляпидовского, он никогда не слышал о книге, распространение которой ему ставилось в вину. Другие фигуранты дела подтвердили все его слова.
Это не помешало следователям уже 5 апреля 1930 г. выдать обвинительное заключение в отношении всех троих. В нём было сказано: «Антисоветская группа в числе 3-х человек ... под руководством попа Ляпидовского систематически вела в течение 5 лет антисоветскую агитацию против проводимых мероприятий ... между собой держали тесную связь, распространяли контрреволюционную литературу среди населения, как например: ‘‘Близь есть преддвериях – тайна Смоленских мудрецов’’, в которой говорится за срыв хлебозаготовок, колхозного строительства и вообще о пятилетнем плане...» [1, л. 92–97]
Относительно книги в документе утверждалось, что она была привезена в Большой Рой неизвестной женщиной из Киево-Печерской лавры в 1928 г. и отдана Вениамину Ляпидовскому, который впоследствии будто бы передал её «бывшему стражнику (имеется в виду полицейскому. — П. Ч.) Глазырину и повёл через последнего антисоветскую пропаганду среди населения к укреплению религиозных суеверий и ослаблению деятельности советского аппарата». Согласно следствию, книга служила «контрреволюционной группе» руководством для антигосударственной деятельности, которая будто бы выражалась в «пении стихов» и коллективном чтении религиозной литературы в ночное время.
Приводились также контрреволюционные высказывания, якобы произнесённые фигурантами дела на нелегальных собраниях. В их числе встречаются следующие: «Сколько ни берёт хлеба советская власть, а всё идёт как в провалище, потому что это делают без благословения божьего»; «В 1933 г. будет пришествие антихриста, а поэтому хлеб собирают для него. В 1931 г. не будет урожая и в 1933 г. е останется ни крошки хлеба»; «Если мы пойдем в коммуну, то будут класть печати [антихриста], хлеба давать будут по одному фунту и житьё будет плохое»; «Кто поможет строительству социализма, после этого будет окончание мира и вечные мученья»; «Советская власть пробудет недолго, поэтому в колхозы на записывайтесь».
По версии следствия, результатом «антисоветской деятельности группы попа Ляпидовского» стали срыв колхозного строительства в окрестных деревнях, злостная несдача хлеба государству и провал кампании по государственному займу. Причина этого виделась следователям в том, что население было «застращено» священнослужителями.
Самым нелепым из всех предъявленных обвинений было то, что «антисоветская группа» будто бы привлекла для своей деятельности крестьянина-середняка, брата Петра Михайловича Глазырина по имени Иван, доставшего для них два револьвера (которые, к слову, так и не были обнаружены при обысках) и по особому заданию выкрал из местного музея экспонат – журнал под названием «Сегряду скоро», в котором предсказывалось скорое пришествие антихриста. Данный журнал, по версии следствия, также использовался священником Вениамином для «отпугивания массы от революционного движения».
Мирянин Пётр Михайлович Глазырин. 1930 г.
Фотография после ареста из судебно-следственного дела. ЦГАКО
По мнению следователей, перечисленного было достаточно, чтобы считать предъявленные обвинения доказанными и направить материалы дела в Особую Тройку при Полномочном представительстве ОГПУ Нижегородского края для рассмотрения во внесудебном порядке.
Стоит отметить, что в период следствия местное население предпринимало попытки вызволить священнослужителей. Так, в деле сохранилась «справка группы бедноты» с. Русский Турек о священнике Георгии Тарабыкине, в которой сказано, что «за ним действительно антисоветских и антиколхозных выступлений не замечалось, и никаких других замечаний [к нему] не было, а его отношение к населению добросовестное и разлагательств (язык первоисточника. – П. Ч.) в народе не замечалось». Под справкой поставили свои подписи 23 жителя села [1, л. 100–108]. С отдельным прошением об освобождении священника Георгия в ОГПУ также обратились более сотни верующих из Русского Турека, но никакого эффекта от этих обращений не последовало.
Священник Георгий Яковлевич Тарабыкин. 1930 г.
Фотография после ареста из судебно-следственного дела. ЦГАКО
Сохранилась выписка из протокола заседания Особой Тройки при Полномочном представительстве ОГПУ Нижегородского края от 27 апреля 1930 г., согласно которой Вениамин Николаевич Ляпидовский, Пётр Михайлович Глазырин и Георгий Яковлевич Тарабыкин были признаны виновными в преступлениях, предусмотренных пп. 10 и 11 ст. 58 УК РСФСР и приговорены к расстрелу [2, л. 21].
Из документов не ясно, где был приведён в исполнение приговор, но дата известна. Согласно акту начальника Нолинского окружного отдела ОГПУ, казнь состоялась 15 мая 1930 года. Заметка об этом была краткой: «Приговор приведён в исполнение путем выстрелов из огнестрельного оружия. Смерть последовала моментально» [1, л. 111].
Как и многие другие репрессированные представители духовенства и верующие, священник Вениамин Ляпидовский, священник Георгий Тарабыкин и мирянин Пётр Михайлович Глазырин были реабилитированы лишь в конце 1980-х годов. Согласно заключению Прокуратуры Кировской области по этому делу от 24 апреля 1989 г., все трое подпали под ст. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 30–40-х и начала 50-х годов» и реабилитированы [1, л. 120–122].
По прошествии лет поражает вся абсурдность этого дела. Из рассмотренных выше документов следует, что ни один из обвиняемых не вёл никакой действительно опасной для властей деятельности, и вся их вина состояла лишь в том, что они сохраняли приверженность своим религиозным взглядам. Содержание же конкретных обвинений, как мы увидели, целиком зависело от фантазии следователей. Вместе с тем стоит иметь в виду, что политические репрессии являлись многогранным процессом, который не всегда полностью контролировался из центра. По этой причине исследователям столь сложной проблематики не остаётся ничего иного, как разбираться отдельно с судьбой каждого пострадавшего. Такую попытку предпринял и автор этой статьи. До окончания колоссальной научной работы по изучению всех судебно-следственных дел сталинского времени лучше вовсе воздержаться от каких-либо обобщений во избежание искажения исторической картины.
Что касается «дела Ляпидовского», то на его материалы можно посмотреть и с другой стороны, ведь они также являют нам образцы стойкости людей в своих убеждениях. В эпоху, когда даже малейшее выражение религиозных взглядов было чревато расправой, миллионы православных священнослужителей и мирян не отступались от своей веры. В их числе был и священник церкви Рождества Пресвятой Богородицы с. Большой Рой Шурминского района Нижегородского края Вениамин Ляпидовский.
Примечания
1. ЦГАКО. Ф. Р-6799. Оп. 6. Д. СУ-7488. Т. 1.
2. Там же. Т. 2.
Источники:
1. Чемоданов П. А. Один из многих: репрессированный священник Вениамин Ляпидовский // Вспомним поимённо. Кн. 9. – Киров (Вятка) : ВЕСИ, 2017. – С. 105–110.
2. Чемоданов, П. А. Вятский Interbellum : Очерки истории Вятского края в межвоенный период : [16+]. – Киров : ИД «Герценка», 2020. – 256 с. : ил.
|
