По делам нашим…
Как известно, истинность любой религии может быть доказана наличием и числом чудес, которые могут свидетельствовать о её истинности. Особенно много таких чудес было зафиксировано за тысячелетнюю историю христианства (плачущие иконы, стигматы, явления ангелов, святых, Пресвятой Богородицы или вспомним великое чудо 20 века как «Зоино стояние», когда девушка Зоя стала танцевать с иконой Николая Чудотворца и окаменела на несколько месяцев). Об этом был снят фильм «Чудо. Любопытно, что в таких мировых религиях, как ислам и буддизм, за всю многовековую историю не было зафиксировано никогда ни одного чуда. Выходит, наша христианская вера самая истинная, доказанная огромным числом чудес проявления Божественной воли.
О христианских чудесах написаны сотни статей и десятки книг. Я же остановлю своё внимание на чудесах, происходивших в обычных сельских храмах Кировской области, в частности на таком явлении, как случаи Божественной кары. Как гласит христианская религия, божественное воздание ждёт любого человека в иной, загробной жизни, но, как видно, иногда чаша Божественного терпения проливалась уже при земной жизни того или иного человека, как правило, какого-нибудь ярого безбожника, а возможно, и для назидания других. Может быть, это случалось и потому, что эти люди уже при жизни были прокляты не только Богом, но и людьми, своими современниками. И проклятые небом и землей, умирали иуды земли русской в страшных мучениях. Такому наказанию в годы гонений на Веру Православную подверглись многие из тех, кто закрывал и разрушал христианские храмы. Свидетельством этому служит множество примеров, хотя кто-то, может быть, и назовёт их простыми совпадениями, но слишком уж закономерны были эти «совпадения», чтобы быть простыми случайностями…
В селе Лаж Лебяжского района Кировской области стояла когда-то и радовала глаз величественная Троицкая церковь. В 1937 году районное руководство, следуя указке сверху, решило эту церковь в числе других храмов закрыть и разрушить, но никто из селян даже за большие деньги не захотел взяться за поругание своей святыни. Тогда в селе жил один-единственный пьяница на весь колхоз, который нигде не работал. Шабашки сшибал, тем и жил. Звали его Мишка, а кликали Мамень. Партийное руководство с надеждой кинулось к нему – выручай, мол, Михаил Иванович, колокола надо сбросить с церкви, и деньги большие сулят – в пятьсот рублей тогда оценивалась такая работа. А пьянице почему бы и не взяться за такое дело, он и совесть-то свою уж давно утопил в вине.
За свою работу Мамень получил хорошие деньги, да не в прок они ему пошли. Как-то был он пьян и по какой-то нужде поплелся за вином в соседнюю деревню Гаврюшата. Как потом в народе иронизировали, вина ему в Лажу не хватило. Дорога проходила через поле, а в ту пору разыгрался как раз нешуточный буран, но пьяному, как известно, море по колено. Потом нашли его замерзшим в поле. Так кара Божия настигла человека, посягнувшего на святыню.
В селе Мелянда того же района мужики, участвовавшие в снимании колоколов с церкви, по странному стечению обстоятельств, все погибли на войне. Так, мужичок, по указанию начальства разбиравший церковную ограду, погиб в первый же месяц войны.
Крест с церкви сбрасывал пацан-комсомолец 18-ти лет. За это его настигла страшная кара – как-то залез на печь погреться да там и изжарился, хотя печь рассказывают, была не особенно горячая. Свидетелями этому диву были многие селяне.
Интересно, что в селе Красном этого района все мужики, разрушавшие церковь, тоже погибли на фронте, да, наверное, и в других местах такая же была закономерность. На фронте безбожники, видать, погибали первыми – они же от Бога отказались…
В закрытой Меляндинской церкви решено было сделать клуб. Прошло первое выступление. Намечалось второе, но осуществиться ему было не суждено. Помешал этому святотатству сам Господь. Как-то вечером пришли сюда клубовские работники, стали открывать бывший храм. Открывают, да отчего-то не могут открыть. И вдруг – что такое? – в пустом здании церкви раздался шум, грохот, гул страшный прошёлся по церкви, и окна осветились странным светом. После всё смолкло, будто ничего не было, но свидетелей подобного явления было множество. Люди побоялись зайти в церковь. Пришло начальство, но ни угрозы, ни окрики никак не подействовали на не шутку перепуганных людей. Никто не захотел в сгустившейся темноте зайти в пустующий поруганный храм. Тогда решили здесь поставить дежурных до утра, а потом детально разобраться: может, кто-нибудь залез в церковь и учинил с людьми такую шутку? Разумеется, когда утром церковь открыли, в ней никого не оказалось.
После этого случая никто больше не захотел ходить в клуб, устроенный в церкви. Клуб открыли в другом месте, а в церкви устроили сначала зерносклад, а потом машинную мастерскую. Снова разрушали церковное здание, но и это не прошло даром – мужики, участвовавшие в разборке церкви, потом все почти утонули. Только из соседней деревни Шишкино утонуло 9 человек, ломавших церковь в Мелянде.
Тут ещё легко отделались – в других местах у людей, плясавших в подобных клубах, иногда и вовсе ноги отнимались. В селе Вотском Лебяжского района клуб был устроен в бывшем доме священника, а облачения батюшки тоже пошли «по назначению». В клубе любил дурачиться сын председателя колхоза, закрывшего церковь. Он наряжался в священническую ризу, брал в руки кадило и носился с ним по клубу, когда собиралась молодёжь, а один раз проделал такую шутку и в Пасху. Может, это случайность, а, может, и нет, но впоследствии вся семья председателя после переезда в город Свердловск задохнулась то ли от утечки газа, то ли от дыма во время пожара. Свидетели этому были.
В соседнем селе Ветошкино после закрытия красивейшей белокаменной церкви тоже были отмечены чудеса и случаи Божественной кары. Колокола с церкви сбрасывали заезжие комсомольцы. Смотревшие на это верующие бабушки не скупились на обещания, сквозь зубы цедили: «Слететь бы тебе да убиться!» И проклятия сбылись. Рассказывали, вскоре парень, сбрасывавший колокола, уже в другом месте слетел с колокольни вместе с колоколом и разбился насмерть. У него осталось два сына. Один сын тоже умер, а семья подчистую разорилась. При закрытии церкви один мужик побежал большую икону топить в реке, а бабы стали отнимать её у него, но он все же сделал свое дело. Впоследствии он лишился руки, осуществившей такое святотатство. Мужик этот ещё легко отделался. Так, в соседнем селе Байса Уржумского района уже в 1962 году один мужичок при закрытии храма пилил и сбрасывал крест с церковного купола. Сбросив крест, в насмешку над верующими он расставил свои руки на манер бывшего креста. Спустя несколько лет при взрыве котла в кочегарке, где он работал, ему начисто оторвало обе руки…
Вскоре после закрытия ветошкинской церкви как-то утром проходившие мимо женщины услышали доносившееся из неё тихое пение. Они остановились и прислушались. Пение действительно доносилось из алтаря церкви. Самое поразительное заключалось в том, что церковь была закрыта, и в ней не могло никого быть. Женщины посчитали, что в поруганном храме поют сами ангелы. Одна из них рассказывала: «Пойдём мы на луга коров колхозных доить, встанем к воротам, где алтарь был, уши приложим и слушаем. И мы все слышали: как будто поют. И ведь церковь закрыта давно уже была». Потом это чудо повторялось ещё несколько раз. Свидетелей ему было несколько сельских женщин.
В селе Лебяжье при закрытии церкви следующий случай был. В церкви все иконы на дереве были. Руководство распорядилось их использовать на дрова. Платили за это дорого, так как никто не шёл на такое святотатство. Один мужик соблазнился деньгами и согласился колоть иконы, хотя он и не был безбожником. Вскоре после этого он стал болеть тяжело и говорил родным: «Это меня Господь наказал, за то, что иконы колол». С тем и умер.
Вот что рассказывают в народе о закрытии церкви в селе Круглыжи Свечинского района Кировской области:
«Был у нас какой-то психованный. Так он даже на колокольню к самому кресту с козой ходил. В праздник вот: в Иванов день, в Михайлов. Все: «Вон Миша, Миша пошёл». К самому куполу, на верх на самый. И козу за собой ведёт. Все ведь окружат церковь-то. Народу собиралось много в селе. Но он убился, этот мужик. Он колокола сбросил. Он крест оттуда снял. А убился, как сказать… Как с полатей упал и убился. Разбирали уж церковь. Невысоко и упал. Видимо, на цементный пол. Убился. Ненормальный был…»
«… Все эти дураки местные собрались, нищета, неохота-то кому работать и давай вот это самое-то – колокола сбрасывать с неё. А всем селом церковь строили. Начали колокола сбрасывать. И вдруг Кузя или кто полез-то сбрасывать. Сорвался и всё, сразу упал и мокрое-то место. Вот так вот».
Вот что вспоминают старожилы о закрытии церкви в селе Старица того же района:
«… Дядька рассказывал: сбивал колокола – у него потом ноги отнялись. Не нашлось больше людей таких. Кресты всё-таки. Крест ветром повернуло: молнией ударило… Церковь наша была Троица. Когда колокола снимали, мало кто выискался. Кто сбросит колокола, большие деньги снимали. Так Бог их потом наказал. Ваня-то Ефименко, его Бог покарал. Только он спустил их, так у него ноги не стали ходить. И ещё немного пожил и умер».
До сих пор речь шла о рядовых безбожниках, по приказу властей сбрасывавших колокола и кресты. Разбиравших церковные стены, за что их постигало неизменно божественное наказание. А что случалось с теми, кто отдавал эти приказы? Судьбы сильных мира сего ненамного отличались от судеб их подопечных, точнее говоря, заканчивались одинаково – расплатой за святотатство. За примером далеко ходить не надо, если вспомнить биографию дедушки Ленина, объявившего войну Православной вере: изъятие церковных ценностей было осуществлено по его приказу в 1922 году. А вскоре после этого он превратился, говоря медицинским языком, в «растение» и скончался в мучениях.
Вот какую поучительную историю жизни рассказывала мне пожилая жительница села Окунево Лебяжского района:
«Закрывал церковь здесь Яков Ерофеевич Колесников из деревни Симашонки, ходил по деревням, проводил собрания, собирал подписи. Пришёл к нашим соседям в деревню Гари, собрал собрание. А тогда все голосовали, все имели голос – и старые, и малые. А нас старухи научили: не голосуйте, не бойтесь. Мы на полатях были, когда он пришёл.
Яков говорит:
— Вам чё, церковь надо? Вы против власти пошли?
А мы говорили:
— Мы не против власти, нам церковь не мешает.
Мы не голосовали, а он нас запугивал: мол, отвечать заставят. Может быть, человек 10 проголосовало, а все равно церковь закрыли, в районе он добился. Все его проклинали.
Он был крестьянином, потом партийным стал. Это был мужчина высокий, стройный, молодой. Лицо, сказать по-старому, корявое. Семья у него была 5 детей – 3 девки и 2 парня. Деревня ихняя на реке Лебедке, домов было мало. Не было и 9. Домешки очень плохие, бедные, а нищие были в каждом доме.
Потом он уехал в Малмы (за Пермью), жил с сыном, а сын не больно хорошо его держал и отравился он. Отравляли дома мух, говорили – он нарочно отравился, сам зашёл. Господь-то увидел сам и такую смерть дал».
Д.Казаков. Газета «Завалинка» № 13, июль 2010 года.
