Конференция в Уржуме - Православная страница - Каталог статей

21 августа 2011 года в г. Уржуме в Духовно-просветительском центре Уржумского благочиния «Живоносный Источник» при поддержке Епархиальной комиссии по канонизации, Церковно-исторического центра Вятской епархии, администрации Уржумского района прошла 5-я научно-практическая конференция «Уржум Православный».
По благословению архиепископа Вятского и Слободского Марка конференция проводилась в рамках ежегодных «Свято-Алексиевских дней», посвящённых святому новомученику Алексию Воробьёву. В Уржумском краеведческом музее собрались учёные и краеведы из Санкт-Петербурга, Кирова, Уржума, Лебяжья, из штата Алабама (США).
Очень увлекательно об «Уржумской шумихе» и других почитаемых водяных мельницах Вятского края рассказал кандидат исторических наук, доцент кафедры всеобщей истории ВятГГУ, этнограф В.А. Коршунков. Его доклад вызвал оживлённое обсуждение. А.В. Маркелов, соискатель степени кандидата исторических наук ВятГГУ, выступил с сообщением «Попытки местного общества по созданию ежегодного крестного хода из Седмиозерной пустыни Казанской епархии в г. Уржум (анализ ситуации 1901 – 1903 гг.)». Краевед А.Л. Рашковский поведал о результатах своего исследования о строительстве часовен в Вятском крае в целом и в Уржумском уезде в частности. Прозвучали доклады Ксении Гавриловой, аспирантки кафедры этнологии Европейского университета г. Санкт-Петербурга, «Празднование 9-ой пятницы в д. Тюм-Тюм Уржумского района», известного краеведа из Уржума В.А. Ветлужских «История старообрядчества на Уржумской земле» и другие.
Особое внимание на конференции было уделено вопросу о мерах по сохранению памяти о новомучениках, исповедниках и всех невинно пострадавших от богоборцев в годы гонений. В.С. Жаравин, архивист из Кирова, рассказал о священниках, пострадавших в 1926 году только за то, что они радели за сохранение Церкви. Краевед Д.Н. Казаков из Лебяжья, проделавший огромную работу по составлению мартиролога духовенства Уржумского уезда, познакомил слушателей с результатами своего труда.
Конференция проводилась в виде круглого стола, что способствовало живому и заинтересованному обмену мнениями, обсуждению докладов. Умело и тактично вёл обсуждение священник Андрей Лебедев, руководитель рабочей группы по сбору материалов о новомучениках и исповедниках, пострадавших на Вятской земле. В музее к проводимому мероприятию была подготовлена специальная экспозиция «Уржум Православный».

Вниманию читателей «Вятского епархиального вестника» предлагаем один из докладов, представленных на конференции.

Кампания по изъятию церковных ценностей в Уржумском уезде в марте 1922 года

«Википедия» трактует процесс изъятия церковных ценностей в России в 1922 году как «действия советской власти по реквизиции церковных ценностей в связи с массовым голодом в Поволжье и других регионах. В рамках кампании в пользу государства изымались находящиеся в пользовании Православной Церкви предметы из драгоценных металлов и камней, что вызвало сопротивление
представителей духовенства и части прихожан...»

Документы Государственного архива социально-политической истории Кировской области рассказывают о том, как драматично проходило изъятие церковных ценностей в Вятской губернии. Особенное противодействие встретили эти непопулярные меры борьбы с голодом в Слободском и Уржумском районах.
Голод, порождённый войнами и продразвёрсткой, когда у крестьян отобрали последнее, действительно был ужасающим и в Вятской губернии, особенно в южных уездах, в т.ч. и в Уржумском. В докладе Уржумского уездного комитета партии о политическом состоянии уезда в 1922 году говорилось: «Положение с продовольствием критическое, люди от полного истощения
падают на улицах. Особенно сильный голод в Байсинской, Кокшинской, Кузнецовской, Кикнурской, Буйской и Кичминской волостях. Население употребляет в пищу всякие суррогаты вплоть до земляного торфа, который голодающими был обнаружен в Больше-Шурминской волости, и ежедневно они его вывозят от 40 до 60 пудов при очень сложной его добыче из-под снега... Сопоставляя положение с бывшими голодовками, например, голодовкой 1891-1892 годов, население указывает на отсутствие у советской власти всякого желания прийти на помощь голодающим, а также вспоминает, что в те годы земледельческое население получало ссуды от государства, а неземледельческое питалось в бесплатных столовых, организованных в каждом крупном селении, тогда как ныне никаких мер не принимается, лишь выкачали из населения весь хлеб путём развёрстки и продналога».
Однако документы свидетельствуют, что изъятие церковных ценностей было направлено не столько на спасение голодающих, сколько на создание обстановки для начала мощной антирелигиозной кампании.
В январе 1922 года ВЦИК обратился к Патриарху Тихону с призывом к пожертвованию. 19 февраля 1922 года Патриарх обратился с воззванием к церковным советам жертвовать церковные украшения, если они не имеют богослужебного употребления. 23 февраля 1922 года ВЦИК опубликовал декрет, в котором постановил местным Советам «изъять из церковных имуществ, переданных в пользование групп верующих всех религий, по описям и договорам все драгоценные предметы из золота, серебра и камней, изъятие коих не может существенно затронуть интересы самого культа, и передать в органы Народного Комиссариата Финансов для помощи голодающим».
Но вслед за этим после резких выпадов в правительственных газетах по отношению к Священноначалию ВЦИК постановил изъять из храмов все драгоценные церковные вещи, в том числе и священные сосуды. С точки зрения Церкви подобный акт является святотатством, воспрещается канонами Вселенской Церкви и соответственно наказывается: миряне – отлучением от Церкви, священнослужители – лишением сана.
После получения декрета ВЦИК в Вятке была создана специальная комиссия, которую возглавил председатель Вятского губисполкома А.П. Спундэ. Коммунисты получили указание ответственного секретаря губкома партии П.Ф. Костерина: «...Обеспечить спокойствие и стройность собраний в приходах... присутствовать на собраниях в качестве простых участников, стараясь не оскорбить религиозных чувств верующих». Отдел ГПУ доложил: «Аппарат и вооруженная сила батальона в боевой готовности...» Всё было готово к проведению широкомасштабной кампании.
В Уржумский уездный комитет партии из Вятки была направлена шифрованная телеграмма, в которой говорилось: «Предлагается немедленно начать подготовительную работу в уездном масштабе по изъятию церковных ценностей... для чего широко использовать местную прессу. План и примерный список подлежащих изъятию ценностей будет сообщён шифром на днях. Для производства подготовительной работы создать комиссию в составе предуисполкома, ответственного секретаря укома партии, начальника политбюро. Выбирая способы, необходимо соблюдать твёрдость, величайший такт. Предгубисполкома Спундэ, секретарь губкома Костерин, зампред губчека Штирнер».
Созданная вслед за тем Уржумская комиссия по изъятию ценностей состояла, как и предписывалось, из ответственного секретаря уездного комитета партии В.А. Саратовских, председателя исполкома Д.П. Михеева и уполномоченного ОГПУ по Уржумскому уезду Ф.И. Мухачева.
Дальнейшие шифрованные телеграммы губернской комиссии предлагали конкретный план действий: 2 марта 1922 года изъять из уездного бюро юстиции описи имущества всех церквей уезда; в течение 24 часов составить оперативный план по конфискации церковных ценностей.
На это уездная комиссия ответила своей шифрованной телеграммой, предлагая план действий, в котором даже просматривалось желание создать видимость соблюдения законности, а именно: «Действовать по линии наименьшего сопротивления ... 1) Прежде всего секретно договориться с благочинным церквей г. Уржума, добиться от него согласия на изъятие ценностей. 2) После этого собрать собрание духовенства церквей города, где при докладе комиссии благочинный склоняет мнение духовенства в пользу изъятия. 3) Получив согласие духовенства, нужно добиться такого же согласия от верующих города. 4) Имея благоприятное мнение епархии, вопрос перенести на городское общенародное собрание, где мобилизуется общественное мнение докладами беспартийных, духовенства и комиссии. 5) Комиссия с участием представителей епархии составляет акты на изъятие ценностей, по актам епископия сдаёт ценности сама в уездный финотдел, получая квитанции. 6) По получении первых положительных результатов в городе немедленно охватить работой уезд, для чего разбить уезд на три района. В каждый район едет член уездной комиссии с представителем от епархии, объезжая все церкви по району. Через собрания верующих на местах составляются акты. По актам духовенство представляет финотделу ценности. 7) Вся кампания проводится при широкой агитации словом и плакатами...»
12 марта на заседании уездной комиссии по изъятию церковных ценностей и 13 марта 1922 года
на объединённом заседании президиума Уржумского уисполкома и укома партии решён вопрос по дате проведения кампании: назначили днём изъятия ценностей из церквей Уржума четверг 16 марта; по уезду – понедельник 20 марта, когда в церквах нет большого количества верующих.
Комиссии по изъятию решено создать при каждом храме, также по всем волостям направить уполномоченных.
Судя по сообщениям губернской ЧК, в целом кампания по губернии прошла относительно спокойно. Было всего два крупных выступления: в Слободском и Уржумском уездах.
В самом г. Уржуме обошлось без инцидентов. Но, очевидно, недовольство масс чувствовалось. Поэтому решено было не ждать 20 числа, а провести по уезду изъятие уже 17 марта.
Имеется запись разговора по прямому проводу уполномоченного ГПУ по Уржумскому уезду Ф.И.
Мухачева с Вяткой 18 марта. Он сообщал, как непросто развивались события в селе Петровском:
«...17 марта после обедни в Петровской церкви по заранее выработанному плану должно было состояться изъятие ценностей. Духовенство препятствий не чинило. Волисполком твёрдый, работоспособный, наполовину коммунисты-красноармейцы. Были приняты меры предосторожности, но кулачество села Петровского, зная, что в городе ценности сданы добровольно и в работе принимало участие духовенство, решило использовать изъятие в своих целях. Для этого во все концы волости были разосланы гонцы, и к часу дня вокруг церкви была уже толпа до 600 человек. Было спокойно. Духовенство, исполком и наши представители не приступили ещё к работе, но были пропущены в церковь. Толпа двинулась за ними и там, не сказав никому ни слова, под крики «Бей и вешай коммунистов и исполкомовцев» набросилась на всех представителей, избив их сильно, некоторых до бессознания. Спасся от толпы в алтаре один лишь представитель уисполкома Низовцев. Избитые были выброшены из церкви и были бы убиты, но явившаяся милиция залпами в воздух заставила безоружную толпу разойтись по селу.
В Уржум дано было знать рано утром 18-го.
В 2 часа дня на место выехали предисполкома, член губисполкома и начальник милиции с отрядом и моим следователем, я остался в городе для наблюдения за населением. Прибывшими в Петровское установлено, что ночью все собравшиеся в село крестьяне разъехались по домам, а часть расположилась в селе по квартирам. Немедленно же было произведено изъятие ценностей при участии населения, не участвовавшего во вспышке. Участники восстания 17 марта в церковь не явились, изъятие прошло весьма спокойно. Духовенство заявило, что население к изъятию ценностей с самого начала относилось спокойно, почему произошла вспышка, они не знают. Меры следствия установлены, главарей, уже скрывшихся, с трудом нашли в разных деревнях. Все доставлены под конвоем в Уржум. Во время совещаний представителей уезда с волисполкомом после изъятия ценностей вновь собралась толпа человек до полтораста, но, спокойно пробыв около волисполкома, при отъезде милиции в город разошлась... Положение волости Петровской после вспышки скрытое, определению пока не поддаётся... Общее настроение населения неважное... Уисполком решительные репрессивные меры к населению принять не решается, боясь вызвать общую вспышку. В Петровском же восстание можно считать пока ликвидированным».