Как уходили в монахини - Православная страница - Каталог статей

Немало сельских женщин из Вятской губернии уходило навсегда в далекие монастыри – Казанский, Нижегородский, Чебоксарский и др. Почему-то их не привлекали ближайшие обители в Вятке, Слободском, Куженере, и они уезжали далеко от родных мест. Возможно за тем, чтобы навсегда порвать с прошлым.
Вот как описывает уход своей тети Анастасии Владимировны Вершининой, уроженки д. Лаптево Кузнецовской волости Уржумского уезда, в Казанский монастырь в своих мемуарах жительница г. Екатеринбурга Смолина Надежда Ивановна:
«Анастасия по характеру была своенравной, крутой. Она вся ушла в религию: она посещала не только Токтамышскую, но и другие церкви, находившиеся в соседних селах, молилась дома, читала разные божественные книги и жития святых, строго соблюдала посты. На всем этом сосредоточилась ее внутренняя жизнь. Видимо не без влияния монашек, которые часто навещали дом, она решила уйти в монастырь. Долго отговаривали ее отец и мать, братья и сестры, но ничто не помогло: она настояла на своем. От монахинь тетушка Настя узнала, что хороший монастырь находится в Казани, вот в него она и собралась.
Прадедушка увез ее в этот монастырь. Он находился почти в центре города. Встретила их привратница, вся в черном, в центре стояла белая церковь с высокой колокольней, взметнувшейся вверх узким шатром, что свойственно всем московским церквам. Виднелись и другие разные строения. Обратились к игуменье, к женщине еще не старой, благородного вида. Тетушка Настя бросилась ей в ноги, прося принять ее в монастырь. Случилось это в 1911 г. По монастырскому уставу девушки и женщины не сразу постригались в монахини некоторое время, а порой и несколько лет, они находились на положении послушниц, выполняли в монастыре различные работы, присутствовали на богослужениях, слушали поучения и проповеди, привыкали к монашеским порядкам.
Вот такой послушницей и стала тетушка Настя. Сначала ее определили на скотный двор ухаживать за коровами. Она безропотно подчинилась, восприняв это как возложенное на нее испытание. Так прошло более года. Потом неожиданно обратила на нее внимание сама игумения. Скромно ведущая себя, послушница чем-то понравилась ей, она приблизила ее к себе и сделала ее келейницей. Она теперь жила уже в покоях игумении, сопровождала при всех выходах в самом монастыре и пригород, к родственникам и друзьям, что научило послушницу держаться и вести себя в обществе подобающим образом. Тетушке Насте уже сшили клобук и подрясник, она готовилась к подстригу, но игумения по каким-то соображениям не спешила совершить над нею этот обряд.
- Подумай хорошенько, - говорила она ей – ведь это навсегда, возврата уже не будет…».

В более поздних записях упоминается, что постриг все же был совершен, но Анастасия (не говорится, какое имя ей было дано при этом) пользовалась относительной свободой и частенько ездила на Родину проведать родных; в 1922 г. при рождении сестры ею было предложено дать новорожденной имя Рахиль – по имени игумении Казанского монастыря. После закрытия монастыря, Анастасия возвращается в родную деревню Лаптево и всю оставшуюся жизнь прожила в ней. Здесь она жила и уединенно молилась в маленьком домике, построенном для нее родственниками. Ушла она из жизни в конце 1960-х годов.