«ПОКА НОГИ ХОДЯТ, БУДЕМ ЗДЕСЬ»

Так твёрдо заявляют супруги Владимир Анатольевич Батин и Екатерина Николаевна Кузьмина. «Пусть наши дети и внуки питаются натуральными молоком и мясом», - добавляют они.

Да, в этом личном подсобном хозяйстве, одном из крупнейших в районе, и мычат, и блеют, и кудахчут, и кролики в клетках сено стригут. Клички домашним любимцам подобраны со вкусом - Нафаня, Марат, Фигаро (это такса)...

В материнский дом Владимир Анатольевич въехал 18 лет назад. Сам он родом из Шурмы, а семью привёз из Мурманска. В девяностые годы семью в городе было трудно прокормить, в Заполярье нет даже наших шести соток (не морошку же на них выращивать?), да и работать стало негде. И вот ожил красного кирпича дом в Токарях, окнами на улицу и речку Пилинку, задами - на «трассу» до Селенура.

Работы в хозяйстве много. Одного сена нужно до 30 тонн, около 100 рулонов. Работают в основном вручную - из сельхозтехники есть только мотоблок. Земли в хозяйстве около 4 гектаров: больше без трактора не обработать. Вода - в колодце. Дрова - в лесу (пока ещё не весь его выхвостали). Четверо сыновей выросли в доме. Пока жили в Токарях - помогали. Теперь двое со своими семьями, в Казани и внуки появились. Двое заканчивают учёбу в Аркуле, будут рулевыми-мотористами. Были на практике на Белой и на Волге, даже в Карелии. Капитаны к ним уже присмотрелись, пригласят. Не все же реки заброшены и потеряли фарватер под песчаными косами, так, как Вятка.

Дети в Токари уже не вернутся. «Была бы техника, развивалось бы хозяйство - никуда бы они не уехали», - считают Владимир Анатольевич и Екатерина Николаевна. Тогда не пришлось бы и зерно на фураж покупать, и коровы бы доили не 15-17 литров в среднем, как сейчас, а гораздо больше. И стадо бы выросло - не подворье развивалась бы в Токарях, а фермерское хозяйство. Земли кругом... Когда супруги поселились в деревне, были ещё поля. Теперь туда в молодые перелески они ходят по ягоды и грибы...

Два-три раза в неделю ездят супруги в Уржум за продуктами и для сбыта молочки. Добросовестно проходят экспертизу в лаборатории на рынке, дважды в год проверяют коров на лейкоз. Не только молоко жирностью 3,9-5,1% и с высоким содержанием белка продают они. Кстати, разливают его в «полторашки» по-настоящему, с ленточкой на пробках, и тара покупается новой. Сметана - в привычных нам контейнерах. Дома сбивают и масло. Есть и свои пчёлы.

Как товаропроизводители, они (и не они одни) не нашли должной поддержки у государства. Кредиты дороги. Субсидии мало доступны. Нет сбытовой кооперации. Ладно, молоко продадут. А куда мясо деть? Полтонны говядины самим не съесть. Да после возни с забоем, с поездками на убойный пункт, с оформлением всех документов мясо вырастет в цене. Свиньи ликвидируются как вид. Шкуры забитых коров и бычков деть некуда, овчины и шерсть - тоже, шкурки кроликов приходится скармливать собакам... В.А. Батин и Е.Н. Кузьмина регистрировались как индивидуальные предприниматели. После резкого роста платежей в пенсионный фонд с регистрации снялись, чтобы не прогореть. Теперь у них только личное подсобное хозяйство. Не случайно же замглавы Росстата Константин Лайкам в нынешнем сентябре заявил, что количество фермерских хозяйств в России за 10 лет сократилось на 40%. Их осталось 136,6 тыс. Число личных подсобных хозяйств сократилось на 20% до18,2 млн., из них 3,3 млн. ЛПХ — в собсвенности жителей городов и посёлков городского типа.

«Видно, нынешней власти не нужна деревня», - думают многие жители села. Когда супруги приехали в Токари, здесь было 7 жилых домов. И не во всех - одни старики. Теперь осталось три дома. Живут трое, а прописаны 9 человек. Токари превращаются в деревню-призрак, или, вернее, в хутор Батина и Кузьминой. Кроме них, живёт в Токарях Владимир Григорьевич Попов, тоже приезжий, на пенсии уже. Третий дом горел, остался без кровли, хозяин уже совсем старый и уезжает к родным в Нартас.

В.А. Батин - староста по трём деревням. Кроме Токарей, это Дубровка и Селенур. В Дубровке жила женщина - родственница токарёвских животноводов. Была единственным жителем починка. Заболела, уехала, хотя ещё прописана в деревне. В Селенуре, некогда центре сельсовета, осталось 11 дворов и живут практически одни пенсионеры. Медпункт в Селенуре закрыли, приходится ходить в Нижний Унур. Клуба нет (и для кого он там?). Магазина нет. Автолавка для сельпо тоже не прибыльна. Время от времени селенурские добираются до магазина в Нижнем Унуре или ездят в райцентр.

В доме в Токарях есть интернет, можно пообщаться с детьми. А вот надёжной мобильной связи нет с Лопьялом нет, и проще позвонить в Нартас или Йошкар-Олу, нежели в Уржум. Домашних телефонов нет. Таксофон был установлен в Дубровке (?!).

Хорошо, что есть ещё дорога до центра поселения. Её содержит уржумский участок ДУ №23. Снег разгребают. А вот в распутицу проехать можно не всегда: лесовозы оставляют такие колеи, что на «Ниве» не проскочить без грейдирования. И донимает староста и местную администрацию, и районную, и дорожников, чтобы сделать путь проезжим.

Но в этом доме сдаваться не собираются. И ведь городские жители, мурманчане, а вот прикипели душой к соснякам по пойменным буграм быстрой Пилинки, по цветущим лугам вокруг Токарей, и эта деревня будет жить, пока мычат и блеют на этом дворе.

А. Иконников.

Источник: “Кировская искра”, №52 декабрь 2016