«Я вернулся на родину, я вернулся в своё детство...»
Если посмотреть на карту пятидесятых годов, то увидишь, что за Вяткой, в «таёжной» части нашего района, было немало поселков, а то и просто одиночных домов - заимок. И названия какие колоритные: Липовая Стрелка, Суходолы, Разбой, Борок, Андреев ключ, Маркелова печь...
Понятно, что многих этих населенных пунктов уже нет и в помине. Если опять же посмотреть на карту, но современную, спутниковую, то увидишь на тех местах сплошной зеленый массив. Но не везде. Кое-где можно, все-таки, рассмотреть среди зелени темные прямоугольники домов. Например, бывший когда-то довольно большим, имевший две улицы, школу, лесничество, поселок Травянистое (в 1926 — 16 хозяйств, 60 человек). Вот и подумалось: посетить бы этот поселок, посмотреть на оставшиеся дома, попытаться представить, как там жили люди...
- А там не только дома остались, - сказали нам, когда мы, проскочив по ледовой «дороге жизни», приехали в Пиляндыш, - там есть один житель...
Стоит средь лесов деревенька
Доехать до Травянистого оказалось не так уж и сложно. Дорога неплохая, у нас в Уржуме кое-где несравнимо хуже. А заблудиться, в принципе, невозможно. Во-первых, у нас был провожатый, во-вторых, на снегу явственно видны следы легкового автомобиля, до нас туда уже кто-то проехал.
Действительно, дома в поселке остались. И некоторые в довольно хорошем состоянии. Вот самый первый дом. Вполне жилой, хозяйственные постройки добротные. Собака на цепи. Как выяснилось потом, этот дом принадлежит охотнику, который наезжает сюда через день. Что же, пока в доме бывают хотя бы так, наездами, хозяева, он живет, он, как неодинокий человек, здоров и весел. А как бросили - все, сник, захирел...
Но нам нужно проехать дальше. Вот, справа жилой дом, - показывает нам наш проводник. Подъехали, выходим. Хозяин, похоже, в доме, во дворе никого, только собачья молодежь под ногами вертится, наверное, потомство той, что на цепи по соседству.
Хозяин дома Семен Савельевич Чернышов выглядит как самый настоящий отшельник — пожилой мужчина с окладистой белой бородой. Прежде всего приглашает в дом и только тогда интересуется: кто, откуда, зачем.
Я как Лыковы...
Кстати, вспомнил случай из практики. Мы с коллегой как-то побывали в гостях у пожилых супругов, единственных жителей умирающей деревни. И коллега в своей статье назвала хозяина отшельником. Тот потом приехал разбираться... Так отшельник - это обидное слово?
- Чего же здесь обидного! - смеется Семен Савельевич. - Я по натуре отшельник, люблю один быть. Я сразу всем это говорю. Я как Лыковы, только у них техники не было, а у меня есть!
Но о технике потом, сначала осмотримся. Дом Семена Савельевича, как снаружи, так и изнутри, вполне ухоженный. Обстановка спартанская, но есть все необходимое, чтобы жить вполне комфортно. Хотя, чего-то не хватает... Не сразу дошло — нет привычного и, казалось, органически присущего современному быту, суперприбора — телевизора!
- Нет у меня телевизора, - соглашается хозяин. - Он мне не нужен. Он мешает жить.
Осмотрелись, слегка привыкли к «среде обитания», теперь познакомимся с хозяином.
- Родился я 7 сентября 1946 года, - рассказывает Семен Савельевич. - Жили недалеко от Пиляндыша. Не знаю, как сказать: выселок, хутор... В общем, просто в лесу дом стоял, мы в нем жили. Это место называлось по имени отца — Савва. Отца звали именно так — Савва, но в документах записали Савелий, и мы, дети, значит, Савельевичи...
Отец не хотел идти в колхоз
Километрах в пяти южнее села Лазарева была когда-то деревня Просвирята (Просвиряково). В ней и жили предки Семена Савельевича. В тридцатые годы началась коллективизация. По каким-то причинам глава семьи Савва Герасимович не захотел идти в колхоз и решил перевезти семью за Вятку. Продал дом в Просвирятах, купил в лесу за рекой дом пасечника в том месте, которое спустя много лет будет называться его именем. Место это чуть выше по течению от Травянистого, напротив Тюм-Тюма. Семен Савельевич вспоминает, что рядом с их домом дорога проходила, люди из Тюм-Тюма в Пиляндыш на работу ходили. Кстати, когда семья Чернышовых переехала, а это был 1932 год, Пиляндыша еще не было. Было просто плотбище — место у реки, где бревна связывали в плоты. Место было удобным, и в 1934 году здесь решили образовать поселок.
Начал Савва Герасимович там работать, потом съездил в Малмыж, выучился на слесаря по тракторам и работал несколько лет по этой специальности. А потом была война...
- Отец, простой красноармеец, воевал с 1941 года, - вспоминает Семен Савельевич, - где-то под Тулой его ранили. Вернулся домой инвалидом, без правой руки. В 1953 такой указ пришел - все хуторские хозяйства ликвидировать. Нас переселили в Пиляндыш. Отец стал работать путеобходчиком на узкоколейной железной дороге. Потом эту должность сократили. Отец поработал немного сторожем, но начальство решило, что и в сторожа он не годится, потому что огнетушитель одной рукой взять не может даже. Пенсию он в шестидесятые годы получал 18 рублей 40 копеек...
В общем, не скажешь, что семья Чернышовых богато жила. А была она, кстати, довольно большая. Отец, мать Фетинья Мартыновна, дети.
- Нас, детей, у родителей пятеро было, я самый младший, - говорит Семен Савельевич. - Родилось, конечно, больше, но детская смертность тогда была высокой. Старший брат ушел на военную службу, воевал, потом остался в армии на сверхсрочную. Старшая сестра, двадцать пятого года рождения, год назад умерла в возрасте 94 лет. Из всех нас остались только я да сестра Ирина Савельевна. Она старше меня на семь лет, живет в Уржуме.
Спасала семью пасека. Отец был большим любителем и знатоком этого дела. Помогала ему мать, да и сам Семен Савельевич с детства принимал активное участие в семейном промысле. Как он сам говорит, был правой рукой отца. Сначала было семь пчелосемей, потом увеличили да 25. Стало получаться, появился доход, семья более-менее стала на ноги.
Счастье на стороне
Закончив в Пиляндыше восьмилетку, парень из небольшого лесного поселка решает увидеть большой мир.
- Со старшей сестрой мы уехали в Тюменскую область, в Ханты-Мансийский округ, - рассказывает Семен Савельевич. - Мне 16 лет было. Получил специальность токаря, поработал некоторое время, но недолго, мне эта работа не понравилась. Устроился рабочим в пилоцех, там интереснее, и все-таки более динамичная работа. Оттуда ушел в армию. Служил три года в стройбате, в Якутске наша часть располагалась. Строили якутский радиоцентр. Год в Якутске, потом на год в Игарку (север Красноярского края) в командировку съездили. Потом снова в часть вернулись, перезимовали и на Дальний Восток. Там, в Находке, в Артеме (Приморский край) радиорелейную станцию строили, телефонизацию этих городов проводили. Можно сказать, прошли эти города под землей. В Якутске можно было служить, только первое время мерзли, но потом привыкли. Приехали в Артем, где-то градусов пятнадцать мороз и солнышко светит. Мы на скамейке сидим, нам после якутских морозов тепло кажется - пятнадцать градусов не пятьдесят. Прохожие на нас смотрят с недоумением.
Отслужив, Семен Савельевич вернулся на родину в Пиляндыш. Сначала планировал — погощу и назад, в Тюменскую область. Но родные переубедили — зачем туда поедешь, оставайся. Остался, женился на девушке из Шихалей. Окончил курсы пчеловодов и три сезона отработал пчеловодом в совхозе «Шурминский». Работал вместе с женой Евдокией Максимовной, он — пчеловод, она — помощник.
Потом в отношениях с родителями появились трения, и молодые решили уехать. Новым местом жительства для них стал Красноярский край поселок Новоназимово Енисейского района.
- Когда был в командировке в Игарке, мне очень понравился Енисей, - объясняет свой выбор Семен Савельевич. - Поселок Назимово назван так потому, что Ерофей Хабаров там останавливался на зиму. Такая есть легенда. А Новоназимово - это уже поселок-леспромхоз. Там, в леспромхозе, я и работал. Профессий много сменил, все в лесной промышленности. Сначала в лесу чокеровщиком, за трактором бегал, привязывал хлысты, затем сучкорубом, раскряжовщиком. Потом из леса ушел на пилораму рамщиком. Поработал немного, решил поучиться - окончил курсы и работал оператором разделки леса. Это тоже раскряжовщик, но уже работаешь на более современном оборудовании. С пилой бегать не надо, сидишь за пультом, нажимаешь клавиши.
Жена тоже в лесу работала, сучкорубом сначала, приемщиком леса, в рабочие пилорамы перешла, а потом кочегаром работала в ЦК, центральная котельная так называлась. Четыре года назад она умерла, и я оттуда уехал. Сыновья, у меня их трое, со мной не поехали, там у них работа, жилье, куда они поедут...
Уехать в детство, чтобы выжить
Смерть любимого человека стала для Семена Савельевича ударом. Жил, как в страшном сне, когда хочешь и не можешь проснуться. Бывает, люди в критической ситуации ищут спасения в бутылке. Но это тупик. И Семен Савельевич находит другой выход. Уезжает на родину, туда, откуда и начал свой путь.
- Решил уехать в детство. Но там, где стоял наш дом, уже вырос осинник. В Пиляндыше мне жить не хотелось. И вот поселился здесь, купил дом. В этом доме раньше пчеловод из Кирова обретался, но он уехал, нашел место ближе к городу. Дом в хорошем состоянии. Я только веранду перекрыл летом, ну и скважину пробурил, с водой была проблема.
- Я по натуре отшельник, - повторяет Семен Савельевич, - всю жизнь в Сибири прожил в тайге. Там маленькие деревеньки есть, заимки, просто один-два жителя. Когда я там жил, все присматривался, хотел пчеловодам там устроиться. Но не сложилось, жена остановила: детям в школу надо и так далее...
Живет здесь Семен Савельевич уже три года. Есть у него все необходимое для жизни, все, что нужно, чтоб жить своими силами, своим трудом, как жили раньше его отец, дед. Есть огород, теплица, летом опять же пасека. Скота нет, но и необходимости в нем он не видит, всегда был равнодушен к мясу, а сейчас чуть ли не вегетарианцем стал.
А вот от рыбы Семен Савельевич не отказывается. Хотя рыбаком себя не считает, говорит: рыбак я больше из чашки ложкой. Но на рыбалку похаживает, река Кильмезь метрах в пятистах от дома, там щука, лещ, сом. И фотографии есть, где он запечатлен с трофеем — громадной щукой, еще в той жизни, на Енисее.
Рыбалка, пасека, огород, грибы, ягоды все это летом. А что делать зимой - скучно, если нечем заняться. Но Семен Савельевич дело себе нашел. Всю жизнь проработавший с лесом, с деревом, он это занятие не бросает. Оборудовал столярную мастерскую, оснастил ее инструментом, станками и делает мебель — табуретки, столы. Когда на Урале работал, говорит, там подсмотрел, научился.
Оборудована мастерская, как говорится, по последнему слову техники. Семен Савельевич часто бывает в Уржуме, закупает нужные инструменты. Некоторые станки купил, некоторые сделал сам. Все это хозяйство, естественно, не будет работать без электричества. Оно в Травянистом есть, но перебои бывают в напряжении, не тянет станок, сварку. Генератор приходится заводить, он тоже есть в хозяйстве.
Кстати, помните, в самом начале Семен Савельевич сравнивал себя с отшельниками Лыковыми, у них, мол, техники не было, а у него есть. И действительно, техники у него предостаточно. Мотоцикл «Минск», «Нива», на которой он в Пиляндыш и Уржум ездит, когда дорога более-менее есть. А на время бездорожья приобрел вездеход. Для хозяйственных работ — валежину на дрова из леса привезти, например, есть трактор Т-16. Для покорения водной стихии имеется лодка... Вот, как-то так. Жить, короче, можно.
В городе страшнее
Да, жить можно. Но, как хотите, не представляю себя на месте Семена Савельевича. Нет, денек, другой, отдохнуть на природе не плохо, даже очень. А там снова в город потянет, к людям. Ведь лесное зверье те еще собеседники, а ну как заглянут на огонек длинным зимним вечером или летом в лесу подойдут поболтать о погоде.
- Меня это не пугает, - отвечает Семен Савельевич. - Люди говорят - это страшно, а я говорю - в городе страшнее. Взять статистику, сколько людей гибнет от зверей и сколько в ДТП гибнет. Так где страшнее жить?
- А звери, кстати, не так часто и встречаются, - продолжает он. - Раз видел там в конце деревни медвежонок пробегал. Яблони, видимо, объедать отправился. Весной медведицу в брусничнике встретил. Слышу, кто-то пыхтит. Оглянулся — она с малышом стоит. Я сказал: иди, иди отсюда, она пошла. Оглянулся, смотрю, она идет, тоже оглянулась на меня и ушла в сторону. Лиса первый год на веранду залазила где-то там. Все дырки заделал - не стала лазить.
Еще одно благо, которое нам дарит цивилизация — больница. Не хотелось бы туда ходить, но, ведь, нельзя никак. Оказывается, можно. Наш собеседник, по крайней мере, в этом уверен. И прецеденты были. Порезал пальцы циркуляркой, отправился в Пиляндыш. Назначили лечение, лекарства дали. Но Семен Савельевич, подумав, решил лечиться не по науке, мазал рану настоянным на растительном масле прополисом. Зажило за неделю...
В окруженном со всех сторон лесом поселке живет человек. Не смущает его одиночество, не смущают пустые дома по соседству. У него есть все необходимое для жизни, у него есть лес. И ему ничего уже не нужно, он вернулся доживать туда, где семьдесят с лишним лет назад родился. Он вернулся в свое детство.
Текст и фото
С. Коростелёва
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 14, 4 апреля 2020 г.
|
