В память об ушедшем детстве
Наверное, это сейчас тоже один из символов нашего района — стоящие высоко над речными просторами якоря и качели рядом с ними.
Все проплывающие по Вятке у Цепочкина обычно так и называют это место на реке - «у якоря». Многие думают, что это памятник былой славе вятских речников, поставленный ими в давние времена на одном из самых высоких берегов реки. На самом деле автор, как сейчас говорят, «арт-объекта» живет в доме прямо за якорями.
Павел Алексеевич Татаринов родился и всю жизнь прожил в Цепочкине. Сейчас он пенсионер. В этом доме живет лет 12, до этого строил его здесь, на окраине и высшей точке села, целый десяток лет — все сам, все своими руками. Первый якорь появился на горе еще до того, как он начал строительство дома. Якорь старинный, большой, этот тип якорей называется классическим адмиралтейским, такие обычно изображают на флагах. Используют такие якоря на судах, хотя в прошлом применяли их на Вятке и для выравнивания хода плотов — на конец плота ставили лебедки с якорями. Обнаружил его Павел Алексеевич в 1980-е годы лежащим на территории «солдатского городка» на ул. Апрельской Уржума. И так якорь понравился ему, что упросил-таки отдать, погрузил в тележку и увез в Цепочкино, установил на горе над Вяткой.
Второй — это более современный якорь Матросова иной конструкции. Его в давние годы нашли вместе с цепью на дне Вятки. Видимо, на каком-то судне бросили якорь, не закрепив цепь, они и ушли на дно, а потом земснаряд выкопал их вместе с песком. Колхозы в давние годы брали у речников цепи, из которых делали волокуши для таскания копен сена. За рекой тогда летом стояли балаганы цепочкинской, дюковской, антонковской бригад, весело было, вспоминает Павел Алексеевич, косили все поляны. Вот речники и отдали ту цепь колхозникам вместе с якорем. Второй якорь он установил рядом с первым тоже на вкопанную в землю трубу, установив сзади якорей камни, чтобы с реки казалось, словно якоря стоят вертикально каждый на своем камне. Толстая цепь та сейчас и висит между якорями.
А вот качели Павел Алексеевич соорудил уже после того, как поселился в доме, построенном им «за якорями». Сделал их большими, поставив тоже на самом краю высокого обрыва. Работы с ними было немало. «Ну так что», - говорит он об этом.
К якорям часто приезжают люди — каких только машин не бывает тут за лето. Кто-то просто заезжает посмотреть, пофотографироваться на фоне речных просторов, едут сюда школьники на выпускных, свадьбы... Бывает, говорит строитель, что и ночью приедут, намусорят, пакеты потом приходится собирать...
Едут не только летом, но и зимой. На «горы» у Вятки в снежную пору, кстати, едут и любители экстрима. Вот нынешней зимой услышал он как-то звук мотора, подошел к якорям, а прямо из-под обрыва сюда вылетает снегоход. Пятеро молодых парней, лет за 20 им, приехали из Казани, привезли снегоходы покататься по «горам». Сколько, спросил Павел Алексеевич, твоя машина стоит? Полтора миллиона, отвечает, а вот тот снегоход дешевле — 800 тысяч.
- Как говорят, никогда не устаешь на огонь и текущую воду смотреть, - говорит Павел Алексеевич об открывающихся отсюда видах. Любуются на виды и приезжающие в родительский дом два сына и дочь. Сейчас за Вяткой до горизонта на многие километры тянется сплошное море зелени. Бывшие сенокосные поляны заросли шиповником и уже не различимы отсюда. Но вот темных полос зелени — сосновых грив — становится все меньше, на их месте появляется куда более светлая лиственная зелень. Бывает, выйдешь взглянуть на Вятку, а там лебединая стая на воде, или кабаны реку переплывают...
Кстати, раньше русло реки было совсем другое. Прямо под селом росла год от года песчаная коса, угрожающая закрыть и пристань. Спустившись под гору, надо было еще идти к Вятке по пескам. И в 1973 году угрозу для пристани решили убрать — весной пришли два земснаряда и спрямили реку: вырыли русло под этим берегом, а противоположную сторону закидали песком.
Хотя, признает он, есть у места с красивейшими видами и обратная сторона. Зимой тут холодновато — тянет свежий ветер, поэтому и окна у дома он сделал все на южную сторону, смотреть на простор можно только с веранды. А летом ветерок подносит с Вятки и комаров, и мошку. Да и змеи здесь, у «гор», не редкость, вон хозяйка в том году гадюку даже в подполье обнаружила.
Всю свою жизнь трудился Павел Алексеевич, как он говорит, «по мельницам». Работал в колхозе лет 20 в комбикормовом цехе, потом ездил на работу в Уржум: 7 лет - на мельницу на ул. Апрельской у Владимира Федоровича Лопатина, потом с Александром Викторовичем Карповым монтировал 3 мельницы на южной окраине города.
- Что для вас эти якоря, это памятник чему-то? - спросил я.
- Нет, просто в память о детстве — здесь детство прошло, - объясняет он. - Чего-то же должно после человека остаться. Раньше этот чистый бугор в селе Муравушкой называли. Вся ложбинка зимой была лыжами и санками укатана. Так и говорили: «Айда на Муравушку кататься». Я когда в школе учился — было два класса по 30 человек, и с Прорабского много учеников.
Но отдых и катания в детстве были только зимой, летом — постоянная работа. Помогал взрослым, работал еще школьником с братом на комбайне. Отец его пришел с войны инвалидом, без ноги, работал пасечником (в колхозе было 4 пасеки). Зимой отец, привязав вторую лыжину к протезу, ходил за Вятку к Черному озеру проверить свою пасеку. Так что детство Павла Алексеевича было трудовым. А все равно приятно вспомнить о той поре, взглянув на украшенную якорями и качелями Муравушку.
О. СУСЛОПАРОВ
Фото С. Коростелёва
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 24, 12 июня 2021 г.
|
