«В деревне жили удивительные люди»
Была у нас в районе деревня с необычным названием — Большая Муша, иногда, впрочем, говорят просто — Муша.
Искал в интернете, что же обозначает это слово и обнаружил, что оно является финским и связано с «муш» — пчела (встречается в ряде языков народов Поволжья).
«Деревня Большая Муша была единственным населенным пунктом сельсовета (Посенурского), находившимся на правобережье Байсы. Она стояла на р. Индыгойке (правый приток Байсы) при впадении в нее слева (с запада) лесной речки Черной. По данным райисполкома, деревня существовала с 1772 г. » - пишет А.Н. Иконников в своей работе «История сельских Советов Уржумского района».
На краеведческом портале «Родная Вятка» приводится «Список населенных мест Вятской губернии 1859-1873 гг.». Там читаем, что казенная деревня Большая Муша относилась к 1 стану Уржумского уезда. В деревне было 11 дворов, население 121 человек - 57 мужчин и 64 женщины.
Согласно «Книге Вятских родов» В.А. Старостина, в те годы в Большой Муше преобладали фамилии Бахтины — 18 семей и Нвоселовы — 8 семей. Деревня находилась на территории Изиморского района Кузнецовской волости Уржумского уезда.
В начале двадцатого века деревня «подросла» - дворов стало ужу 36, населения — 239. Муша тогда относилась уже к Байсинской волости.
В 1926 году деревня была отнесена к Посенурскому сельсовету Кокшинской волости. Население выросло до 251.
В тридцатые годы Муша была уже в составе Лебяжского района, в пятидесятые — Буйского. Затем «вернулась» в Уржумский. А в 1989 году в деревне Муша осталось всего 6 человек (1 мужчина, 5 женщин). И 26.12.2000 деревня снята с учета...
В 1996 году «Кировская Искра» опубликовала воспоминания А. Бахтина, жившего в соседнем с Мушой Посенуре и работавшего там киномехаником. Приведем эту статью в сокращенном варианте.
«В деревне Муша был пруд. По словам старожилов, на нем даже мельница стояла. Работал в деревне и магазин. Стояла ферма на 100 голов. Рядом с фермой стоял телятник. Недалеко располагались кузница и пилорама. Была в деревне и конюшня. Молодежь летом гоняла лошадей в ночное.
Деревня в ту пору насчитывала около 40 домов. На каждом дворе держали помногу скота и гусей. Фамилия Бахтины преобладала в деревне.
Летом деревня Муша вся утопала в зелени, особенно много было сирени. Обычно весной мушинская молодежь всегда приходила на просмотр фильмов в Посенурский клуб с букетами сирени. Перед началом сеанса ребята успевали еще поиграть в волейбол, а девушки, конечно, были болельщиками за своих, любимых.
После кино всегда устраивались танцы под гармошку. В Муше было немало гармонистов. Так что жили весело. Жители Муши и Посенура входили в третью бригаду колхоза имени Калинина».
А еще о Муше рассказала нам Нина Дмитриевна Плотникова, детство которой прошло в этой деревне.
По ее словам, деревня Муша была большая, двухсторонняя, домов много было, все они были расположены на правобережье Индыгойки, на пригорке. Дома северного конца деревни почти вплотную подходили к Посенурской роще — небольшому лесному массиву, отделявшему Мушу от Посенура. Кстати, по прямой между этими двумя деревнями чуть больше километра.
С запада, тоже примерно в километре, располагалась деревня Погорельцы. Нина Дмитриевна вспоминает, что у этой деревни было еще два названия — Победа и Коллектив. Образовали ее переселенцы из Посенура. После одного из пожаров они расселились кто где. В этом хуторе и жила поначалу семья Нины Дмитриевны. Потом жители хутора снова переселились, кто назад в Посенур, кто в Мушу.
- Потому что там не было ничего, ни магазина, ни школы, только скотный двор. Это было где-то в 54-55 годах, - вспоминает Нина Дмитриевна. - Мы переехали одними из самых последних.
Итак, с географическим положением деревни разобрались, теперь поговорим о самой деревне.
- Деревня была очень красивая, чистая и аккуратная, - вспоминает Нина Дмитриевна, - никаких ни ухабов, ни ямин. Потому что была околица, трактора и машины по ней ездили. А в деревне люди всегда прибирались, наводили порядок.
Раньше ведь тополя в других деревнях были, а у нас тополей было мало, по концам деревни только, а в основном липы, вязы, дубы и березы, осины. У реки, примерно в середине деревни, стояла кузница, мой дед работал кузнецом, как обед, ходил морды ставить, ловил нам рыбу, чтобы было что есть. Дальше — мельница, там и муку мололи, и крупы делали. Около мельницы запруда была сделана, падала вода, вращала мельничное колесо. В деревне были свиноферма, коровник, телятник, конный двор был большой. Вокруг были луга. И, мне кажется, что там торф был, или просто черная плодородная земля. Мы ее на огород таскали оттуда. С краю деревни была Посенурская роща. Ее на две части делила дорога, по которой мы бегали в школу в Посенур.
Еще Нина Дмитриевна вспоминает, что, когда еще жили в Погорельцах, прямо от их дома на юг по полю шли аллеи из пихты, сосны, ели и тополей. Их посадили люди. И по этим аллеям можно было выйти в Изиморку в магазин. Аллеи назывались «утин» (с ударением на первом слоге), люди говорили, например, «пойти по утину». У нас, на Вятке, это слово употреблялось раньше в значении «рубеж, граница»...
А еще, оказывается, начало Бушковского леса в Муше почему- то называли «Курень». Слово-то казачье, запорожское, все, кто читал «Тараса Бульбу», это знают. Но вот, и у нас встречается. Кстати, починок Черновский (сейчас уже нежилой) около Савинова имел еще одно название - Озинерский Курень. Да и так, в разговорах со старыми людьми слышал это слово, но толком его значение объяснить никто не мог. Как вариант — шалаш на конце поля, огорода.
В продолжение темы устаревших слов и понятий. Кухню в Муше называли «середь». Был еще «куток» - темное место у выхода. Там снимали и вешали верхнюю одежду. И еще одно слово - «казенка». Это верхняя ступенька лестницы на печку, ступенька широкая и огороженная с трех сторон небольшими досочками. Для чего она нужна?
- Зимой собирались вечером дома. Мать скотину устряпает, мы поможем ей быстрее управиться. И мать садилась на эту казенку, а мы все на печку забирались, и начинались у нас разговоры. Мама сказки, небылицы и были всякие, что было у них раньше, рассказывала. А мы сидели и слушали.
- В нашей деревне жили удивительные люди, продолжает рассказ Нина Дмитриевна. - Никогда друг друга по имени не называли, особенно мужчин, только по имени-отчеству: Дмитрий Иванович, Степан Иванович. Единственно, женщин могли назвать по мужу - Нюра Степиха, например, то есть, Степанова она жена. Не было злобы. Женщины никогда не ссорились из-за детей. Ребята что-нибудь нахулиганят - попадет всем без разбора. Зато потом, после наказания, все забывалось. Помогали очень друг другу. Допустим, дом построить или же колодец выкопать. Всегда на помощь придут, по два, по три дня отработают, и никаких денег. Хозяева накормят, ну самогоном угостят и все, весь расчет. Кстати, пили немного, в основном по праздникам. А праздники проводились так - этот праздник в этом доме, этот в другом, по очереди как бы ходили друг к другу. А в октябрьские праздники собиралось общее застолье в клубе. Прибирались, варили пельмени, кашу варили, какой-то суп, хлеб одна хозяйка выпекала. Давал колхоз муку, крупу и мясо. По четушке давали водки на дожинки, это когда хлеб дожинали и убирали, и на сенокосе тоже по четушке водки давали. А если кто-то и напивался в рабочие дни, так собирали сход и разговаривали с ним. Не то, что ругались, а так — что, мол, ты делаешь, ведь у тебя такая семья. А семьи были очень большие, я помню, что в трех семьях было по восемь-девять детей. А два-три ребенка - так это очень мало...
Одежду носили простую. Женщины - постоянно юбка, кофточка и передник. Передник старые люди называли «запон». Шли на сенокос, одевали все белое. И обязательно фартук с карманом, чтоб бруски-точила туда сунуть.
Что ели? Каши, супы какие- нибудь. Кто жил побогаче, те, конечно, варили мясо большим куском. Картовница была толченая очень вкусная. Хлеб туда покрошишь, наешься и бежать на улицу. В основном, конечно, горох во всяком виде: и пюре гороховое, и гороховница, и кисель. Каша ячменная была, потому что свой ячмень выращивали. Его на мельнице измелют, крупу сделают. Сладостей больно-то не было, вот только кулагу делали - солод в печку ставили, в него клали калину сырую, это все запарится, и очень вкусно было.
Еще Нина Дмитриевна вспоминает, что, хотя в округе действующих церквей не было, люди продолжали верить, во многих домах были иконы. Старые люди говорили, когда какой религиозный праздник, и все отмечали его. Власти, кстати, за это никого не преследовали, не запрещали. Наоборот, по большим религиозным праздникам Ильин день, Казанская, например - разрешали в первую половину дня не работать.
О событиях в стране и мире узнавали по радио.
- Я еще в четвертом классе училась, - вспоминает Нина Дмитриевна, - когда к нам провели радио, тарелки-то вот эти черные. Столбы ставили сами. А до этого еще был случай. Один зажиточный колхозник купил обычный радиоприемник на батарейках, там две или три батарейки такие огромные стояли. Включили, все сбежались, слушают, полная изба набилась народу, и под окном еще. Послушали, хозяин выключил, решил, видимо, батарейки поэкономить, всё, говорит, питания нет. На следующий день люди натащили кто чего — картошки, хлеба, огурцов... Хозяйка говорит — зачем несете? Люди отвечают: так питание же надо, мы радио слушать хотим...
Так и жила деревня Муша, весело, грустно, в работе постоянной. Но нет ничего вечного. И деревням тоже отмерен свой срок...
22 июня 2013 года бывшие жители деревни Муша установили на месте деревни памятный обелиск. «Здесь мы родились, выросли, испытали первые радости и горести, любовь к родным полям и лесам. Отсюда мы уходили в жизнь, со слезами покидая порог родного дома. Сюда рвались из дальних краёв, чтобы обнять дорогих родителей, посидеть на счастье под берёзами или черёмухами, посаженными ещё нашими предками. Мы сохраним историческую память о наших предках, о родных местах и передадим её нашим детям и внукам».
И ещё стоит сказать, что наша Муша не одинока. У нее есть тезки. В Сернурском районе был починок Мало-Мушинский. Считается, что он основан «...переселенцами рода Панкратовых из деревни Большая Муша Кировской области». Прекратил существование в 60-х годах.
Второй тезка - село Муша Советского района. Жилое. И там тоже жили Бахтины.
С. КОРОСТЕЛЁВ
Фотографии предоставлены: Н.Д. Плотниковой и бывшим фотографом нашей редакции Александром Бахтиным.
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 42, 17 октября 2020 г.
|
