«Деревня родная, как мама»
К нам в редакцию пришло письмо от жительницы с. Петровское Любови Ивановны Мальцевой. В нем она рассказывает о своей малой родине — деревне Касьяново. Рассказ оживлен стихами о деревне Касьяново, написанными самой Любовью Ивановной. Почитайте, нам понравилось.
Мне б вернуться в деревню,
Мне б вернуться домой.
Там природа другая,
И ключи под горой.
Там черемухи к речке
Наклонились, стоят.
Как невесты, одеты
В свой весенний наряд.
Там леса, перелески
Средь широких полей.
И грибные поляны
у деревни моей.
Среди полей, среди лесов
Небольшая деревня Касьяново находилась в 3 километрах от Екатерининского тракта, от деревни Скрябино. Деревня расположена среди логов, полей. С юго-востока и юга деревню окружает Кормишский лог. Почему его так назвали, теперь уже и не узнать. Наверное, потому так говорили, что этот лог кормил жителей деревни, изобилие ягод, грибов, лес шел на дрова.
С севера деревню защищал от холодных ветров огромный высокий увал (в деревне звали – угор). Многочисленные ключи образовали ручей, который впадает в реку Буй у д. Суворово (Никифорово).
Увал с севера окружил Микварьский лог. Мрачный лес, глубокие овраги. Очень глубокий Кузихин лог, который разделяет Микварьский лог на две части. Жители д. Суворово и д. Скрябино называли этот лог Поперечным, а лес от Скрябино до Кузихина лога Суворовской дубравой. Поле между логами называли Скрябинской стрелкой.
Во всех логах было много малины, дикой клубники, земляники, костяники. В лесах много зверья: лоси, кабаны, лисицы, зайцы, волки, а в нынешнее время появились медведи.
С запада деревню окружал Максимков лог. За логом находилась ферма (содержались коровы, овцы, свиньи). Лучшими свинарками были Попова Ираида Александровна и Кожевникова Вера Афанасьевна – участницы ВДНХ в 1954-1955 годах. Вера была награждена серебряной и бронзовой медалями.
Дальше к западу на высоком увале была деревня Шмелята. Напротив Касьяново на увале с севера была д. Вороньи, которая вся сгорела еще до войны.
Основная часть деревни была расположена в западной части от школы. В восточной части жили как бы приезжие жители. Даже мы, ребятишки, редко играли с теми детьми, которые жили за логом.
Деревню окружали широкие большие поля. В пяти километрах от Касьянова в полях был выселок, его называли Фалинским. За какие грехи мужиков выселили из деревень? Они построили дома, благо лес был рядом. Держали постоялый двор. По рассказам моей бабушки, выселок был «нечистым», люди его боялись. Жители, видимо, занимались разбоем. Но большинство людей пользовались постоялым двором. Здесь можно было отдохнуть, накормить коней, выселок был на конной дороге.
Мои предки
В деревне было три каменных дома. Дом лавочника Кожевникова Андрея Ивановича – большой и светлый. У них с женой не было детей, и первый этаж сдавали под школу. Сзади была пристройка, где и жили хозяева. В полуподвале была лавка, хозяин занимался торговлей.
Второй дом – жили учителя. Третий двухэтажный дом принадлежал моему прадеду Феоктисту Парфеновичу. Прадед держал пасеку, был большой сад. У него была большая семья, работников не держали. Много было скота: кони, коровы, овцы.
При раскулачивании пасеку сожгли, сад вырубили, скот раздали беднякам, а сложная молотилка перешла в колхоз.
У прадеда был брат Яков Парфенович. Его тоже раскулачили. Пасека была передана комитету бедноты, долгое время числилась на балансе колхоза.
Мой дед по материнской линии Кожевников Афанасий Феоктистович 1891 г.р. был офицером царской армии. Бабушка Кочурова Федосья Андреевна 1898 г.р. уроженка д. Глекмашор Лебяжского района в девичестве работала нянькой у господ в Уржуме.
В деревне деда почему-то звали Сормахом. Участник гражданской войны. Организовывал первый колхоз в деревне. Служил в Теребиловской дружине. У них было шесть детей. В 1941 году деда репрессировали и расстреляли. Двое детей в войну умерли.
Касьяновские родники
В деревне зимой и летом воду брали с ключей. Насколько помню, ключей было около десятка. Мы, ребятня, знали, где какая вода: где тиной пахнет, а где — еще чем-то незнакомым, а где и не вода, а серебро и на вкус, и на цвет. В западной половине деревни были два больших ключа.
Первый ключ был на конце деревни. Очень сильный. Вода с шумом вырывалась из-под земли. С него подавали воду на ферму, расстояние — 500-600 м в гору. В самом ключе был поставлен водяной насос, я не знаю принцип его работы, называли «таран». Вода была чистая, вкусная.
Второй большой ключ был в середине деревни. Его называли Теплым, потому что в любой мороз над ним стоял пар. Бежал тоже из горы. Вода по желобу бежала в долбленую колоду, где женщины полоскали белье, можно было даже зимой помыть картошку, и она не застынет. Колода была большая, глубокая, выдолбленная из целого дерева.
Было еще множество мелких ключиков-родничков. Вода очень чистая. Их называли по местности, где они находились. Прямо у школы — Школьный, у бывшей деревни Вороньи — Воронский и другие.
Но один ключик запомнился навсегда. Он был небольшой, выбегал в ложке из-под камня, очень холодный. Мама запрещала пить из него воду. Но запретный плод сладок. Наберешь воды в банку — а она голубая, будто синькой разбавлена, на вкус ничем не отличалась, но если попьешь, то зубная боль на весь день обеспечена, или горло заболит - вот до чего была холодна вода.
Со второго ключа воду возили бочкой на конный двор. Зимой бочку устанавливали на сани, летом на колеса. Брали воду и в бани, на хозяйственные нужды.
Весной, когда таял снег, мы по желобу перебирались через речку на угор, на проталины. Желоб был 20-30 метров длиной, высота столбов была до двух метров, у колоды столб был невысокий, а дальше все выше. Бывало, падали в речку с желоба, в снежницу.
Весной река буйствовала. За время половодья обретала новое русло, а старое заносилось илом. Вода вымывала глубокие ямы, подмывала берег. В речушке было много мелкой рыбешки. Когда вода спадала, ходили корзинами ловить рыбешку. Летом ловили решетом. Эту рыбешку мы называли усачи, пескари, нюга, красноперка. Но это так, между делом. Основное дело — это помощь родителям, работа в колхозе на сенокосе.
От нашего ключа до школьного была болотина, в иных местах земля проседала под ногами. А где была твердина, там женщины брали торф (раньше называли «чернозем») в рассадники под капусту. Он и сейчас есть, только болотина раздалась в размерах. Ниже Школьного ключа в горе была белая глина, ее брали для побелки печей. А дальше берег овражистый, глинистый. Берег правый представлял собой луговину. Где было разнотравье, где осока, ивняк. Помню только то, что около речки было очень много черемух.
Деревня моя Касьяново,
Родная моя сторона.
Не вернется к тебе жизнь заново,
Вырвана с корнем она.
Не мычат во дворах коровы,
На заре не поют петухи.
На всех подворьях скопом,
Как часовые стоят лопухи.
Деревенские наши соседи
На погосте приют свой нашли.
Их сыны и дочери где-то
В городах российской земли.
Только родина тянет упрямо,
И тоска, которую не унять.
Деревня родная, как мама,
Не стоит ее забывать.
Л. МАЛЬЦЕВА,
На фото: слева направо - жители деревни Касьяново, за ними белое каменное здание — школа; Большой касьяновский ключ — деревенская достопримечательность (август 1974 года). Снимки из архива Л.И. Мальцевой
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 18, 6 мая 2017 г. |
