БЫЛА ЗДЕСЬ ДРУЖНАЯ ДЕРЕВНЯ...
...Наш УАЗик попыхтел, попыхтел и встал посереди заросшей сиренями и пижмой улицы. Далее - овраг. Весной его ещё не было, старая колея ведёт дальше, но, не ровен час, опрокинешься по крутому скату в каменистое сухое русло, и костей не соберёшь. Раньше, как видно, жители обеих улиц ходили под гору по воду. Говорят, и пруд был, копаный, с карасями. Потом он цвёл-цвёл, да и высох... И ручья не стало.
Вот она, Шиншерь, бывший центр бывшего сельсовета. Русские, впрочем, часто называли её Дубровкой. Зажиточная была деревня, культурная. Стоят дома - добротные, красного кирпича. Крыши провалились, окон нет, но фундаменты крепки, а стены... Вот бы нашим уржумским строителям поучиться так класть стены! Кирпичи лежат по линеечке, с белой до сих пор известью между рядами. Прямо как в Голландии. Но голландцы, те без воображения. А тут - и розетки кирпичные, и пилястры в стиле ампир. Амбары каменные - и те не сами развалились, видно, что их разбирали. «Кладоискатели» порушили и углы некоторых домов. Серебро царское искали, что ли? Не было его там - деревня была не кулацкой, а трудовой, середняцкой.
Сохранившиеся каменные дома - и двухэтажные, и явно на две семьи. Эти-то построены, наверное, после революции. Старорежимные крестьяне жили в особняках, хотели быть полными хозяевами внутри своего тына...
Где-то здесь были сельсовет, начальная школа, деревенский клуб... Сюда приходили за бумагами и из Большой Вичмари - она тоже была в Шиншерском сельсовете. Кругом, за лесками и овражками - починки. Владимирский, Павловский, Даниловский, Майский, Белянина, Чернова... Знаменитое моховое болото за Шиншерью и сейчас сохранилось. Грибов белых в тех лесах в добрый год, говорят, уйма. Вот оттуда поднялись четыре раскормленных чёрно-серых вороны, как-то странно проделали групповые пируэты над несжатым полем овса и тяжело, как подбитые «юнкерсы», потянулись за лес. Шеи длинные, крылья округлые, ноги бамбуками... Журавли!
Что деревня была дружной, видно из протоколов сельских сходов и сельсоветских пленумов. Так, 2 ноября члены Совета насчитали 20 кулацких хозяйств (по всему сельсовету, из примерно 200-220 дворов). Видно, сельсоветчики не читали законов и не спросили у ближайшего гепеушника или коммуниста (которых в Шиншери тогда не было), кто такие кулаки. Это ведь не те, кто хорошо работает, и поэтому каждый день обедает и в лаптях не ходит, а те, кто, по определению постановления СНК СССР от 21 мая 1929 г., систематически содержит батраков или занимается предпринимательством с наймом рабочей силы. В общем, кулаки - не крестьяне, а сельские капиталисты. Потом, видимо, шиншерцам это объяснили, в райотделе ОГПУ или в райкоме партии. 4 февраля 1931 года группа бедноты - самая агрессивная часть крестьянства - насчитала всего 6 кулаков. 19 мая уже сельсовет свёл количество кулацких хозяйств до 4 (на весь сельсовет). Но не раскулачили ни одного. По крайней мере, в «Книге памяти жертв политических репрессий» наличие раскулаченных в Шиншери, Большой Витчмари и починках не фиксируется. Досталось им морально, конечно, на орехи. И батраков нанимали, и казённые и кооперативные деньги растрачивали, один и за убийство срок отбыл, и платили работникам натурой (например, картошкой по 90 коп. пуд при рыночной цене 60 коп.), и спекулировали (купят у марийцев лапти за 15 коп. и продадут их на базаре за 2 рубля). Но пошумели соседи - и успокоились. Одного бывшего кулака, Павла Алексеевича Филиппова, потом избрали председателем шиншерского колхоза (он погиб на фронте). Едва не раскулаченному бывшему батраку(!) Якову Кожевникову, который, будучи бездетным и оставшись без жены, временно уезжал из деревни, в июне 1937 г. с извинениями вернули дом с постройками. Он, кстати, тогда уже вернулся из городов и вступил в колхоз. Может быть, один из разрушающихся кирпичных домов на бывшей улице как раз его...
Горой за этих крестьян встал официальный представитель власти - председатель сельсовета Роман Михайлович Филиппов. Его самого обзывали кулаком - будучи одним из организаторов колхоза, он, тем не менее, имел корову, лошадь, 13 овец, каменный дом и конные сельхозмашины. То есть - типичный трудовой зажиточный середняк. Райисполком его поддержал, взял но повышение в агроуполномоченные. Его преемник из бедноты Большой Вичмари, через полгода спился, причём за самогон выдавал крестьянам фиктивные справки об уплате налогов. Прямо как папаша Павлика Морозова, тоже, кстати говоря, из бедняков. Сняли и били челом Роману Михайловичу, и тот вернулся в председатели...
А колхоз «Зелёная нива» (после укрупнения - имени К.Е. Ворошилова) был знатный. Свиноводы,кажется, даже бывали в Москве на ВДНХ. Быстро обучились: свиньи в русской глубинке в массовом количестве появились только после коллективизации. Где-то до войны стояла ветряная мельница, где-то после войны - водонапорная башня, где-то - фермы... Уже не разберёшь, бурьян да кустарник.
В 1926 г. в Шиншери было 82 двора и 373 жителя. В 1931 г. организовали колхоз, вскоре переселили в деревню мелкие хутора-выселки. Но в 1936 году осталось 65 дворов и 321 житель. В 1954 г. Шиншерский сельсовет разделили между Шевнинским и Лопьяльским.
Уже до войны крестьяне покидали деревни, ехали в города, становились рабочими. А когда в 1960-е годы в колхозы и совхозы пришла современная техника, районированные сорта и племенной скот, и один колхозник стал вырабатывать на комбайне больше целой довоенной деревни, народ в город валом повалил. Дома он просто оказывался не нужен. Где они теперь, шиншерцы - Филипповы, Носковы, Поповы? В 1961 г. в Шиншери было ещё 54 двора. В 1961 г. райисполком даже назвал Шиншерь перспективным населённым пунктом, не подлежащим переселению к 1980 году. Но 3 сентября 1987 г. опустевшая деревня была снята с регистрации...
Вот теперь ходишь и гадаешь, где что было и что было бы, если бы Уржумский райисполком выполнил собственные решения от 27 сентября 1961 г. и 9 марта 1962 г. о развитии Шиншери. Может быть, огни в этой деревне и сейчас не были бы погашены...
А. Иконников.
Источник: “Кировская искра”, №108 сентябрь 2013 |
