Реализуя ленинский план
Тогда, во второй половине двадцатых, началась реализация ленинского плана кооперации. Сельское хозяйство в те годы – это сельскохозяйственные коммуны, сельхозартели и товарищества по обработке земли. Да что сельское хозяйство! Кустари – сапожники, столяры – организовывали товарищества, развёртывали работу. Даже появились своего рода лесопромышленники. За рекой Вяткой в лесу на Рогатке Тикунов В.И. наладил производство леса. Зимой 1926 года у него работало около сотни людей, лошади по найму.

Об опыте работы кооперативов в сельском хозяйстве мы узнавали из журнала «Коллективист», который читали в библиотеке. Идеи ленинского кооперативного плана глубоко западали в душу.

Передовые крестьяне, бывшие участники Гражданской войны, Г.Я. Уланов, М.И. Бушков, А.И. Лелеков, разобравшись в политике партии, решили, что кому-то нужно начинать объединять крестьян.

Однажды решили собраться. Было это осенью 1927 года. Собрание было назначено на ближайшее воскресенье в сельской библиотеке. Пришло на него много людей, причём имевших разное мнение и имущественное положение. Были на этом собрании зачитаны решения IV съезда Советов и XV съезда ВКП (б)¹, статьи из журнала «Активист» о работе сельхозартелей. Обсудив этот вопрос, решили: «За неимением опыта коллективного труда, организовать на первых порах сельскохозяйственное товарищество». Было решено просить у уисполкома в аренду рощу на реке Немде, а присутствовавшие на собрании специалисты по лесному хозяйству С.С. Бушков и П.С. Солоницын предложили купить законсервированную и стоящую без дела лесопильную раму с оборудованием, поставить её при немдинской мельнице. Это предложение всем понравилось. Приняли устав сельскохозяйственного товарищества. Желающих подписать его было 14 человек, причём большинство из них большесемейные, при наличии двух-трёх трудоспособных членов семьи мужчин, включая подростков 16-17 лет. Вот кто стоял у истоков коллективного хозяйства: Г.Я. Уланов, А.И. Лелеков, М.Я. Уланов, Е.И. Бушков, Ф.И. Быков, Х.И. Бушков, А.А. Домнин, Е.Ф. Бушков, Н.М. Касьянов, Н.Х. Бушков, Т.И. Бушков и П.С. Солоницын.

Вскоре устав сельскохозяйственного товарищества был утверждён. В счёт аванса по распиловке давальческого кряжа на клёпку у Тикунова была куплена лесопильная рама за 4,5 тысячи рублей, а у арендатора мельницы была заарендована немдинская мельница за 900 рублей. Члены товарищества доставили купленное оборудование на реку Немду, на мельницу. Демонтированную лесопильную раму смонтировали на месте. Фундамент копали в мёрзлой земле. Сделали его из толстых брёвен, взятых взаимообразно у А.А. Домнина. Одновременно крепили плотину, которую прорвало осенней водой.

Много было потрачено сил членами товарищества, работали без оплаты. Долго не могли пустить раму. Механик Окунев ошибся в расчётах, размер шестерни к трансмиссии сделал неверный. Отливку делал Рожкинский механический чугунолитейный завод. Отлили, смонтировали, пустили в работу. Чугунная шестерня смяла деревянный насад. Заказали другую. Снова отлили, привезли. И вот тогда-то вздох облегчения вырвался из груди членов товарищества – рама заработала. Было это в середине февраля. Четыре месяца труда понадобилось, чтобы начать распиловку. За это время в лесу был заготовлен осиновый кряж – 1200 кубометров, вывезен на Барочную пристань, а потом распилен и вывезен на пристань Усть-Немды. За всю эту работу члены товарищества, кроме начисления заработной платы, денег на руки не получали. Когда же нужно было денег на железо и другие расходы по монтажу лесопилки, то каждое хозяйство внесло по 10 пудов муки, которую продали на рынке, и на вырученные деньги делали необходимые покупки.

За жерновами для мельницы ездили в Казань. Деньги на это занимали в счёт распиловки леса у кизерских и дергачёвских крестьян по 10-20 рублей. За зиму отработали стоимость лесопилки, распилили 1200 кубометров леса. За всю работу получили с Тикунова 7600 рублей, включая сюда и стоимость лесопильной рамы.

Лесопильная рама полностью оправдала себя. Многие крестьяне, по пути везя брёвна через лесопилку, распиливали их на тёс и были очень довольны. В этой коллективной работе на лесопилке проявила себя молодёжь – И.Н. Касьянов, Л.Х. Бушков, Т.И. Бушков, Ф.Н. Бушков, да и другие.

 Вдохновлённые первым успехом, члены сельскохозяйственного товарищества², подсчитав свои возможности, убедившись в выгоде коллективного труда, решили перейти на устав сельхозартели. Надо отметить, что к тому времени количество членов товарищества увеличилось.

Трудности начального этапа
15 апреля 1928 года, собравшись на общее собрание, мы приняли и подписали устав сельхозартели³. Было решено просить ближнюю землю, у села от реки Вятки к тракту, между Русским Туреком и Дергачами; национализированный бушковский дом с надворными постройками, усадебным участком и амбаром. Просить в коммунальном отделе уисполкома передать их нам в безвозмездное пользование, в неделимый фонд сельхозартели. На основании декретов ВЦИК от 16 марта и 22 августа 1927 года, по которым в неделимый фонд артели передавались арендованные средства, строения, предприятия и прочие примыкающие или находящиеся на землях колхоза. Все вышеперечисленные строения в то время стояли никем не занятые, пустовали. Нужны они нам были для заселения членами сельхозартели, не имеющими домов и живущими на квартирах, а также для организации конного двора и других артельных надобностей…

Устав сельхозартели подписали уже более 25 человек.

Трудности, которые испытывало сельскохозяйственное товарищество, остались упрёком и сельхозартели. Заключались же они в следующем: ещё в зиму 1927-1928 гг. общественники ставили нам в упрёк, что де у нас состоят членами товарищества сыновья бывших бушковских доверенных С.С. Бушков и П.С. Солоницын. Мы отвечали, что они нам нужны как специалисты по лесному делу. Они с первых дней установления Советской власти возглавляли в «Севвостлесе» и трестах лесоразработки, с зимы 1918-1919 гг.  – десять лет, почему же они не могут работать у нас, когда уставом сельскохозяйственного товарищества даже лишенцы⁴ имеют право на членство. Мы должны перенять их опыт в работе, как специалистов. Мы приводили слова В.И. Ленина в защиту специалистов, которые он произнёс на Московской губернской партийной конференции в 1920 году. Используя этих специалистов, при их помощи члены товарищества сумели без вложения своих средств, только своим трудом получить в свои руки лесопильное производство и организовать начатки коллективного труда. Тем более что, когда мы перешли на Устав сельхозартели и подали заявку в земельные органы на выделение нам земли для коллективной обработки, С.С. Бушкова и П.С. Солоницына в сельхозартели уже не было.

Противники нашей артели писали всюду жалобы, что де в Туреке организовался «лжеколхоз»⁵, что не надо давать нам земли из общества. «Поезжайте к шевнинской меже! – говорили они. – Не будем обрабатывать ваши кредиты». А кредиты сельхозартель получила в июне 1928 года, после проверки списочного состава и утверждения устава. Новое правление тогда было избрано из трёх человек. Председателем – Е.И. Бушков, членом правления – А.И. Лелеков, казначеем – М.И. Бушков.

Для того чтобы лесопилка не стояла без дела и молодёжь, члены нашей артели, не разъехались из села, был заключён договор с Вятско-Полянским «Селькредлессоюзом» на поставку тарных дощечек, на упаковку мяса гуся, яиц, яблок и гвоздей. Получены были в счёт договора авансы денег, закуплен лес, брёвна в Сорвижах у крестьян, которые мы сами сплавляли, выгружали, паковали и отвозили на берег Вятки и отгружали по адресам договора, в погашение аванса. А земли мы так и не могли получить. Вслед за первой послали вторую заявку. Приехал в село землемер Чаузов, который приступил к обмеру земли и нанесению её на план. Работа эта продолжалась до осени 1929 года.

Летом 1928 года землемер вызвал к себе уполномоченных от сельхозартели и уполномоченных от общества. В присутствии тех и других спросил, где сельхозартель желает получить землю. Ответ был таков:

— Там, где указано в заявлении, от реки Вятки к тракту, между Туреком и Дергачами, с учётом того, чтобы при увеличении членства артели можно было производить дополнительную прирезку земли.

Землемер ответил: «Заявку принимаю, а вот отвод земли будет не скоро. Пока не закончу общую съёмку земли и не определю её грунт по качеству».  

Противники сельхозартели написали жалобу, что выделять ближнюю землю не согласны, так как в селе организован «лжеколхоз».

С проверкой этой жалобы выехала комиссия – член Вятского губисполкома и РКИ Пентин, представитель Нолинского ОКРЗУ Манылов⁶. Они проверяли членов сельхозартели по имущественному положению, по подворным книгам сельсовета и обследовали каждое хозяйство. Установили, что большинство хозяйств сельхозартели обычные крестьянские дома, а есть даже очень плохие, к примеру, К.К. Чижов, С.А. Аверин, М.П. Уланов, Ф.И. Быков, М.Я. Уланов, А.А. Домнин – погорелец, живущий на квартире, да и другие. Отмечены были только дома, как дома справных крестьян, Н.М. Касьянова, Е.Ф. Бушкова, Д.С. Бушкова.

Комиссия предложила сельскому Совету созвать расширенную сессию с приглашением всех заинтересованных сторон, как от общественников, так и от сельхозартели; заслушать доклад о работе артели с тем, чтобы увеличить членство сельхозартели. Это и было сделано.

После доклада много было задано вопросов, на которые подробно даны были ответы. В президиуме сидел секретарь партийной организации, директор нефтебазы Коровкин. Ему член РКИ Пентин задаёт вопрос:

— Какую практическую помощь Вы оказали сельхозартели для получения земли? Почему артели прилепили кличку «лжеколхоз»?

— Я как секретарь партийной организации бываю в артели на общих собраниях, помогаю им в работе. Члены артели все из крестьян, зажиточных и кулаков среди них нет. Они первыми начали в селе проводить решения XV съезда партии и коллективизацию крестьянских хозяйств.

— Председатель сельхозартели Бушков Е.И. обращается ко мне за консультацией, среди членов артели есть комсомольцы. Причин обзывать их артель «лжеколхозом» нет. То, что они имеют промышленное производство, лесопилку, так это разрешено уставом сельхозартели. Взяли кредиты, пилят – так чем же им заниматься, если у них земли под коллективную запашку ещё нет? Вступайте в члены артели, кто вам мешает? Тем крестьянам, которые кроме лаптей ничего не покупают и не продают, конечно, трудно понять систему авансов и кредитов⁷. Вот вы запомнили цифру из доклада, что взято авансом денег в счёт работы несколько тысяч, а то, что артель еженедельно отгружает готовую продукцию, этим самым расплачиваясь за аванс – это вы как бы пропускаете мимо ушей. Надо быть объективным во всём. Вы жалуетесь, что в колхозе собралась бушковщина – так мне известно, что в Туреке были Бушковы капиталисты-миллионеры, а были Бушковы и нищие бедняки с идеологией, близкой к пролетариату!

Выступления по докладу сводились к одному – всё, что докладывали нам, верно, да вот в колхоз-то идти неохота, да и землю ближнюю отдавать артели жалко.

________________________________________________________

¹ IV Всесоюзный съезд Советов работал в апреле 1927 г. Он поручил правительству разработать первый пятилетний план и решил начать коллективизацию сельского хозяйства. XV съезд ВКП (б) работал в декабре 1927 г., и его решения осенью обсуждаться не могли.
² Автор описал типичный пример деятельности товарищества по совместной обработке земли (ТОЗ). Это была первая форма колхоза. Уже в 1924 г. Наркомземом РСФСР было разработано и утверждено Типовое положение ТОЗа. Как и в данном случае, ТОЗы обычно не были сельскохозяйственными предприятиями и не могли решить проблему снабжения страны ни продуктами питания, ни техническими культурами. Они объединяли небольшую часть крестьян. Для вступления требовалось внести пай, что было не под силу беднякам. Ряд ТОЗов в Уржумском районе, судя по материалам сельсоветов, занимались скупкой и перепродажей мяса, другого сырья, часть давала в прокат сельхозмашины, часть открывала торговые предприятия. Это были уже «лжеколхозы» (смотри ниже). По данным на июнь 1929 г., коммуны составляли 6,2% всех колхозов в стране, ТОЗы — 60,2%, сельскохозяйственные артели — 33,6%.  К 1 июня 1933 г. ТОЗы составляли около 2% общего числа колхозов. К 1938 г. ТОЗы и коммуны исчезли совсем. Все колхозы стали артелями.
³ Примерный устав сельхозартели был принят впервые в 1930 г. Второй устав был принят в 1935 г. Поэтому устав, принятый собранием в Русском Туреке, был самостоятельным творчеством колхозников, основанным, впрочем, на упомянутых ниже законодательных актах.
⁴ Юридический термин того времени. Конституция РСФСР 1918 г. устанавливала статьей 65, что: «Не избирают и не могут быть избранными, хотя бы они входили в одну из вышеперечисленных категорий: а) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.; в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; г) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов; д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома; е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишёнными, а равно лица, состоящие под опекой; ж) лица, осуждённые за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором». Конституция РСФСР 1925 г. содержала аналогичный список лиц, лишённых избирательных прав, в ст. 69 и предоставляла таковые права трудящимся иностранцам в ст. 11. Статьей 15 «Инструкции о выборах городских и сельских Советов и о созыве Съезда Советов» от 26 ноября 1926 г. указывались следующие группы населения, подлежащие лишению избирательных прав. Во-первых, это «земледельцы, применяющие наемный труд, имеющие наряду с земледельческими хозяйствами собственные или арендованные промысловые и промышленные заведения и предприятия с применением постоянного или сезонного наемного труда, занимающиеся наряду с земледельческим хозяйством скупкой и перепродажей». Во-вторых, к этой же категории были отнесены «лица, закабаляющие окружающее население путём систематического предоставления в пользование имеющихся у них сельскохозяйственных машин». Инструкцией о выборах был установлен и порядок восстановления в избирательных правах «при условии, если эти лица в настоящее время занимаются производительным и общественно-полезным трудом и доказали лояльность по отношению к Советской власти». Лишенцы имели возможность обжаловать решение избирательных комиссий в недельный срок со дня опубликования или ознакомления со списком лишённых избирательных прав.
По итогам Всесоюзной переписи 1926 г. население в СССР составляло 147027915 человек. Лишённых права голоса в стране было 1040894 человека (1,63% от общего количества избирателей). 43,3% из них составляли торговцы и посредники. Затем следовали священнослужители и монахи — 15,2%; живущие на нетрудовые доходы — 13,8%; бывшие царские офицеры и другие чины — 9%. Совершеннолетние (свыше 18 лет) члены семей лишенцев также не имели права голоса. Таковых было 6,4%. В 1927 г. не имели права голоса уже 3038739 человек (4,27% избирателей). К этому времени среди лишенцев сократилось количество торговцев (до 24,8%) и священнослужителей (до 8,3%), но возросло число членов семей пораженных в правах — до 38,5%.
Конституции СССР 1936 г. и РСФСР 1937 г. предоставили избирательные права всему населению. В анкетах сохранялся пункт «лишались ли права голоса, когда и за что», так как до 1 января 1961 года действовал п. «д» ст. 20 УК РСФСР 1926 г. и аналогичные статьи УК союзных республик, которые устанавливали, что поражение в политических и отдельных гражданских правах может применяться судами как мера социальной защиты (факультативная санкция) по отношению к преступникам.
Лишение значительной доли населения избирательных прав было традицией России. Так, выборы в земство были сословными (все избиратели разделялись на сословия крестьян, дворян и на всех прочих совместно), цензовыми (для всех избирателей, кроме крестьян, существовали требования к минимальному размеру имущества — ценз) и куриальными (сословия собирались и голосовали раздельно, по избирательным куриям). Правом участия в выборах по 1-й курии пользовались владельцы не менее чем 200 десятин земли, владельцы промышленных, торговых предприятий или другого недвижимого имущества на сумму не ниже 15 тыс. руб. или приносящего доход не менее 6 тыс. руб. в год, а также уполномоченные от землевладельцев, обществ и учреждений, владевших не менее 5% ценза 1-й курии. Избирателями городской курии были лица, имевшие купеческие свидетельства, владельцы предприятий или торговых заведений с годовым оборотом не ниже 6 тыс. руб., а также владельцы недвижимой собственности на сумму от 500 руб. (в небольших городах) до 3 тыс. руб. (в крупных городах). Так трактовало положение о выборах 1864 г. Таким образом, большинство горожан (рабочие, мещане, мелкие и средние предприниматели, интеллигенция) и не слишком зажиточные крестьяне были лишены избирательных прав. По городской реформе 1870 года, избиратели должны были владеть имуществом (разумеется, недвижимым) и не иметь недоимок по сбору налогов. Большинство горожан, таким образом, избирательных прав лишалось.
Совершенно не допускались к выборам женщины, военнослужащие, чиновники, в том числе император и члены императорской фамилии. Не допускались сибирские и прочие «инородцы», большинство мусульман и «бродячие» (то есть не имевшие ценза оседлости батраки, крестьяне-отходники, рабочие, а это были многие миллионы трудящихся).
При этом земские и городские учреждения до Февраля имелись только в Европейской России (за исключением Финляндии, Польши, Прибалтики, Архангельской губернии и Северного Кавказа). В остальных регионах население вообще никаких избирательных прав не имело.
Кроме того, выборы в России были неравными. Так, по избирательному закону 1912 года 3% избирателей избирали две трети состава 4-й Государственной Думы. П.Н. Милюков, приват-доцент и председатель ЦК партии кадетов, в своих мемуарах признался, что подделал свои документы для избрания в Думу, так как не  имел по закону избирательных прав (не имел недвижимости либо дворянской грамоты).
Таким образом, лишенцев в СССР было на порядок меньше, чем в России до 1917 г.
⁵ Юридический термин того времени. Так, в инструктивном письме Гражданской кассационной коллегии Верховного суда РСФСР о судебной политике по делам, связанным с коллективизацией сельского хозяйства от 6 октября 1930 г. так определены колхозы, «идущие не по социалистическому, а капиталистическому пути развития». Имелись в виду нарушения должностными лицами колхозов законодательства, воспрещающего применение наёмного труда в колхозах, кроме предусмотренных законом случаев, — найма специалистов и квалифицированных рабочих, найма рабочих для строительных работ, а также тех исключительных случаев найма временных рабочих, когда срочные работы не могут быть выполнены наличными силами колхоза. Но указывалось: «Необходима также достаточная осторожность при установлении лжеколхоза. Надо иметь в виду, что в практике будут встречаться часто колхозы, имеющие то или иное отклонение от правильного пути, для которых достаточной исправительной мерой явится правильное руководящее указание, обновление руководящих органов колхоза и т. п. «Превращение» такого колхоза в «лжеколхоз» и применение к нему мер уголовного воздействия явится ударом по этому колхозу и для дела коллективизации в данном районе».  Под «лжеколхозами» понимались также кооперативы, состоящие из родственников, либо такие, в которых орудия труда и рабочий скот не были обобществлены, либо требующие большой вступительный пай и не принимающие в свои члены бедняков, либо не ведущие сельскохозяйственного производства, но получающие льготы и кредиты от государства и т. п. По ряду признаков описанный Е.И. Бушковым колхоз можно было отнести к «лжеколхозам», но здесь не было главного признака – наёмного труда.
⁶ Правильно – И.Б. Мамылов, впоследствии заведующий Уржумским райфо.
⁷ Между прочим, судя по протоколам заседаний Уржумского райисполкома, характерный в то время выпад против деревенской бедноты, которая в колхозы вступала после основной массы крестьян — середняков. Колхозы, да и сельсоветы, были на самом деле не бедняцкими, а середняцкими. Часть деревни Бушков неопределённо называет «общественниками». Это были группы бедноты, которые начали создаваться по решению Октябрьского (1925 г.) пленума ЦК ВКП (б) и были распущены в 1935 г. В основном они решали вопросы не организации колхозного производства, а раскулачивания и выселения. Далеко не все сельсоветы, колхозы и партячейки шли у них на поводу. Многие решения групп бедноты, по крайней мере, в Уржуме, отменял райисполком.

Комментарии А. Н. Иконникова

Источники:
1. «Кировская искра», 1988 г., №137 (15.11).
2. http://urzhumlib.ru/