М. И. Люхудзаев

ОПЫТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ
РЕВОЛЮЦИОННЫХ КОММУНИСТОВ
В ВЯТСКОЙ И УФИМСКОЙ ГУБЕРНИЯХ
В 1918–1920 годах
(На примере Мензелинского и Уржумского уездов)

В статье на примере политической деятельности членов Партии революционного коммунизма (ПРК) в отдельных уездах Вятской и Уфимской губерний в 1918–1920 годах показаны механизмы их противоборства с большевиками в Советах в период Гражданской войны. Рассматривается работа членов ПРК в органах советской власти и причины их поражения в конфликтах с большевиками, представлены неизвестные ранее биографические сведения.

Исследования на региональном уровне деятельности политически активной части населения в годы Гражданской войны позволяют раскрыть ценностные ориентации, жизненные стратегии, поведенческие практики, механизмы противоборства, характерные для этого периода. Особое внимание исследователей привлекает история Партии революционного коммунизма (ПРК), ставшей одним из элементов российской политической системы в 1918–1920 годах. В силу изменения политической ситуации после июля 1918 года и последующего запрета деятельности левоэсеровской партии часть ее представителей вошла в состав организаций ПРК, что было характерно и для Урала. В Мензелинском уезде Уфимской губернии и Уржумском уезде Вятской губернии левые эсеры дольше остальных противодействовали большевикам, сохраняя влияние среди крестьянства сначала как представители левоэсеровской партии, а затем как революционные коммунисты. В данной работе сделана попытка выявить причины сохранения влияния членов ПРК в 1918–1920 годах в указанных уездах и определить степень эффективности их оппозиционной борьбы.

Одним из факторов, способствующих сохранению влияния в этих уездах после 1918 года, стали политические лидеры с солидным партийным стажем, которые руководили местными эсеровскими организациями, а также высокая степень их активности.

В Мензелинском уезде таким лидером был Н. Б. Гаврилов, состоявший в партии с 1901 года, который занимал пост наркома земледелия при уездном Совете крестьянских депутатов, был делегатом II, III, V всероссийских съездов Советов [см.: 1, с. 289]. В Уржумском уезде большим влиянием пользовался левый эсер Р. Н. Воронов, который состоял в эсеровской партии с 1903/1904 года, участвовал в ее руководящих органах, был председателем уездного исполкома, являлся делегатом IV, V всероссийских съездов Советов, членом ВЦИК. До революции его дважды привлекали по политическим делам, год он провел в тюрьме [см.: 2, д. 41, л. 46]. Левые эсеры Мензелинского уезда преобладали среди уральских эсеровских представителей на II и V всероссийских съездах Советов. Если в работе I съезда Советов от них участвовали 4 левых эсера (Н. Б. Гаврилов, П. П. Санников, М. Н. Шашмашов, Ш. Ш. Курбангалин), то на V съезде их было 6 человек (С. Я. Курылев, Ш. А. Хамидуллин, Н. Б. Гаврилов, К. Т. Рафиков, Г. С. Бугаев, А. М. Миляев). Высокий уровень влияния левых эсеров в уезде характеризовал и партийный состав исполкома Советов, в котором в июле 1918 года было 35 их представителей, 9 большевиков и 1 беспартийный. Опорой левых эсеров в Мензелинском уезде стала Сарсазгорская боевая эсеровская организация, возникшая еще до революции, присоединившаяся к ним и руководимая Ф. Ф. Митюшкиным, а А. В. Митюшкин возглавлял в ней группу террористов.

Особого внимания заслуживает биография Н. Б. Гаврилова, позволяющая проследить становление регионального политического функционера. Он родился в семье священника и миссионера Б. Г. Гаврилова, известного этнографа и фольклориста в с. Пуже-Уча Елабужского уезда Вятской губернии в 1879 году. Обучаясь в Вятской духовной семинарии, он познакомился с запрещенной литературой и социалистическими идеями. Окончание учебы Гаврилова совпало с моментом волнений в Вятской духовной семинарии, начавшихся в 1900 году с забастовки семинаристов, после которой уволили ее зачинщиков. После 5-го класса Вятской духовной семинарии в октябре 1900 года Гаврилова назначили на псаломническое место в с. Жерново Малмыжского уезда [см.: 3, с. 496].

В 1901–1904 годах он служил священником в с. Вавож Малмыжского уезда. Одновременно был законоучителем и заведующим в церковно-приходской школе Большой Можги, а также в земских училищах Большой Докьи и Вавожа. Зная в совершенстве удмуртский и татарский языки, он использовал их в миссионерских целях. Хотя многие отмечали, что в этот период Гаврилов был примерным семьянином, строго исполнявшим пост своего духовного сана, сам он неоднократно подчеркивал, что уже с 1901 года состоял в партии. Попав под влияние земского начальника 7-го участка Малмыжского уезда Вятской губернии М. К. Циборовского, снабжавшего его нелегальными газетами и брошюрами, Н. Б. Гаврилов оказался в поле зрения местной полиции за распространение литературы преступного содержания в Вавоже.

Собираясь в январе 1904 года выехать из Вавожа в Сарапул, чтобы просить о переводе в с. Муки-Какси Вихаревской волости, Гаврилов оказался в Казани, не желая возвращаться к месту служения и предполагая расстричься. Он продолжал переписку с Циборовским, а часть нелегальной литературы, оставшейся у него дома, была изъята заведующим делопроизводством земского начальника.

По постановлению епархиального начальства от 19 апреля 1904 года Гаврилов был отрешен от места с запрещением служения и уволен за штат. Дело о получении помощницей учителя земского училища двух брошюр преступного содержания от бывшего священника Н. Б. Гаврилова было закрыто в 1905 году по предложению прокурора Сарапульского окружного суда. Покинувший Вавож Гаврилов в период между 1905 и 1911 годами, возможно, был студентом Московского сельскохозяйственного института, снова привлекался по политическим делам, бежал в Сибирь и скрывался от преследований 3,5 года [см.: 2, д. 43, л. 58].

Оказавшись в Мензелинске, Гаврилов в 1917 году баллотировался в члены Учредительного собрания от Уфимского избирательного округа от партии эсеров и губернского Совета крестьянских депутатов. Сам он указывал, что был к тому времени преподавателем сельскохозяйственного училища. В губернском списке кандидатов в члены Учредительного собрания из 19 человек он был шестым, уступив только наиболее известным эсеровским представителям [см.: 4, с. 2]. Позднее от местного уездного Совета Гаврилов неоднократно делегировался на всероссийские съезды Советов. Возглавив в декабре 1917 года Наркомат земледелия при уездном Совете крестьянских депутатов, а с 18 января 1918 г. – объединенный уездный исполком Мензелинска, он нередко противопоставлял левоэсеровскую фракцию большевикам в местном СНК [см.: 5, с. 51].

В июне 1918 года при поддержке председателя уездного СНК Г. Д. Попова ему удалось остановить реализацию постановления об организации комитетов деревенской бедноты в уезде. Присланные для организации комитетов бедноты политотделом 2-й армии Восточного фронта представители под давлением группы левых эсеров во главе с Гавриловым были вынуждены вернуться обратно.

Во время выступления ЦК левых эсеров в июле 1918 года в Москве Н. Б. Гаврилов и Р. Н. Воронов были арестованы в составе фракции Всероссийского съезда Советов. При делении арестованных левоэсеровских делегатов на группы Гаврилов, будучи членом мандатной комиссии съезда, оказался в первой категории, состоявшей из 12 человек (вместе с М. А. Спиридоновой, А. А. Измайлович и др.), с которыми позднее его перевезли в Кремль. Вместе с другими левыми эсерами Воронова освободили 10 июля, а Гаврилова 11 июля. В Мензелинске Гаврилов принял участие в работе 4-го уездного съезда Советов 26 июля 1918 года вместе с членом губкома левых эсеров А. Ф. Бурдиным-Ковалем, который выступил с приветствием от ВЦИК и призвал серьезно отнестись к вопросу о текущем политическом моменте, объединив усилия на платформе защиты советской власти. Бурдин-Коваль поддержал приветствие Н. Б. Гаврилова от имени бывших заключенных на 5-м съезде Советов левых эсеров, подчеркнувшего, что главной задачей фракции являлась защита интересов трудящегося крестьянства [см.: 6, с. 272].

Рост гонений на членов эсеровской партии после июльского выступления со стороны большевиков вынудил левых эсеров Мензелинска осенью 1918 года подделать документы делегата VI Всероссийского съезда Советов на имя Гаврилова, чтобы командировать его в Москву, куда он поехал вместе с женой. После того как в Москве его выдал третий делегат из Мензелинска большевик С. Хуснутдинов, Гавриловы были арестованы и доставлены в Мензелинскую ВЧК. Мензелинский уездный исполком 3 марта 1919 года постановил не допускать левых эсеров к ответственной работе в отделах и предложил ЧК забрать у них оружие. В составе исполкома из левых эсеров остался только комиссар юстиции С. Герасимов, который с этого момента находился под наблюдением председателя уездной ЧК М. С. Головина. Поскольку на съездах Советов членов эсеровской партии стали лишать права решающего голоса и возможности выступать, левые эсеры Мензелинского уезда, сохраняя прежние взгляды, вошли в состав ПРК, чтобы продолжать работу легально.

Обвиняя мензелинскую организацию ПРК в контрреволюционности, большевики постоянно препятствовали ее политической активности. Еженедельный орган ЦК ПРК «Воля Труда» сообщил в апреле 1919 года, что член партии, принадлежащий к уфимской организации, Гаврилов, бывший делегатом на первых пяти съездах Советов, был арестован 19 декабря 1918 года в Мензелинске и содержался несколько месяцев в Мензелинской тюрьме, а затем был переведен в Уфу. Мензелинский следователь Богданов заявил ему, что обвинения в контрреволюции ему не предъявляются, но он содержится в тюрьме за «принадлежность к сомнительной партии революционного коммунизма». Член Мензелинской ЧК Тихомиров пожелал ему «сдохнуть». Последнее объяснялось тем, что у Гаврилова был собран материал против Мензелинской ЧК, в состав которой входили более пяти бывших полицейских чинов. Даже вмешательство в этот вопрос Я. Х. Петерса из Москвы не имело успеха. Гаврилов просил перевести его в Москву, чтобы его не замучили до смерти в Уфимской ЧК [см.: 7, 16 апр., c. 12].

В июне в «Воле Труда» было отмечено, что членам ПРК в Мензелинске преграждалась всякая возможность партийной работы, так как организация любых ячеек на местах, кроме большевистских, грозила их организаторам расстрелом. Несмотря на поручительство ЦК ПРК и неоднократное вмешательство Президиума ВЦИК, Н. Б. Гаврилов по-прежнему находился под стражей, но уже в Самаре, и никакого формального обвинения ему не было предъявлено. ЦК ПРК в печати призвал Президиум ВЦИК принять меры к немедленному освобождению Гаврилова [см.: 7, 5 июня, с. 12].

В Мензелинске 26 июня был переизбран городской комитет ПРК, велась восстановительная партийная работа. Двое представителей этой организации работали в комиссариатах земледелия и юстиции.

По словам местных революционных коммунистов, несмотря на их корректное поведение, отношения с большевиками не налаживались. Приезжавший по продовольственным вопросам из центра А. Г. Правдин отнесся с осуждением к тому, что большевики допустили появление организации революционных коммунистов в Мензелинске.

Оценивая политическую обстановку в Мензелинском уезде, революционные коммунисты подчеркнули в октябре 1919 года, что партийная работа тормозилась враждебным отношением к ним со стороны большевиков. Их представители в этот период находились на ответственной советской работе, заведуя земельным отделом, отделом юстиции, всеобучем, были членами комиссий в различных отделах. Местное население выражало им поддержку, а в нескольких волостях имелись ячейки сочувствующих организации ПРК. По их мнению, успех дальнейшей партийной деятельности во многом зависел от урегулирования отношений с местными большевиками [см.: Там же, 13 окт., с. 12]. Несмотря на препятствия, представители ПРК продолжали свою работу в Мензелинске, участвуя во всероссийских и региональных съездах партии. Их лидер А. В. Митюшкин был делегирован местной организацией ПРК на партийную губернскую конференцию в Казани (10 октября 1919 г.), областной Поволжский съезд ПРК в Саратове (14 октября 1919 г.), IV общепартийный съезд в Москве (20 октября 1919 г.).

На сложные отношения с большевиками указывала и образовавшаяся в сентябре в Уфе организация революционных коммунистов, состоявшая из 16 человек – старых партийных работников. Отметив, что почти все члены организации находились на советской работе, уфимские революционные коммунисты заявили, что из-за внешнего давления большевиков вынуждены были вести нелегальную партийную работу [см.: Там же, 18 сент., с. 14].

На губернском съезде бывший председатель местной организации большевиков заявил о том, что «не успели очистить уезд от белых банд, как снова появилась контрреволюционная организация революционных коммунистов» [8, д. 59, л. 15–17 об.]. По распоряжению Ревкома 13 ноября 1919 года по подозрению в подготовке восстания среди мобилизованных были арестованы все присутствующие на партсобрании ПРК во главе с А. В. Митюшкиным и направлены в ЧК, а оттуда под конвоем ночью доставлены в дом принудительных работ. После двухнедельного ареста членов комитета, пяти- и трехдневного ареста остальных членов партии все были освобождены без каких-либо объяснений. Считая, что члены Мензелинской организации революционных коммунистов только прикрываются флагом этой партии, а на деле партия состоит из бывших левых эсеров, 8 декабря 1919 года большевики постановили закрыть их организацию, запретив ее членам всякую агитационную работу.

В момент отправки делегатов на V Всероссийский съезд ПРК 28 февраля 1920 года Мензелинск был объявлен на осадном положении из-за крестьянских выступлений в нескольких волостях уезда против действий продотрядов и большевиков, не желавших ограничить произвол. Члены ПРК стремились срочно выехать в Москву, чтобы вызвать комиссию из представителей ПРК или ВЦИК для расследования ситуации. Опасаясь этого, большевики в Мензелинске через Ревком вынесли постановление о нелегальности местной организации ПРК, не пустив ее представителей на Всероссийский партсъезд. Вслед за этим последовали аресты членов ПРК в городе. Пытаясь выбраться из города без пропусков, А. В. Митюшкин был арестован на 7 дней, затем приговорен к 6 месяцам тюрьмы до выяснения политической благонадежности. Там же оказался Гаврилов, арестованный за неправильное получение пропуска, а также А. Хамидуллин и Ф. П. Крючков. На месяц были посажены в тюрьму Базин, Новиков и Будрин, арестованные по доносу большевиков. На свободе остался только С. П. Герасимов, не совсем оправившийся после брюшного тифа, и А. М. Михайлова, работавшая медсестрой в корпусе «больных сыпняком».

Во время ареста А. В. Митюшкина и других членов ПРК некоторые большевики настаивали на их расстреле. По словам Митюшкина, при эвакуации их обязательно бы расстреляли, так как были срочно удалены конвоиры-красноармейцы, им сочувствующие. Митюшкин обратился 13 марта 1920 года к А. М. Устинову с письмом, в котором, в частности, обвинил его в нежелании защитить свои организации на местах, отданные на растерзание большевикам, и выразил надежду, что он примет меры к их освобождению и вызовет в Москву. Указывая причины нежелания большевиков с ними работать, Митюшкин подчеркнул, что членов ПРК хорошо знают массы и достаточно одному из них выступить на съезде Советов, чтобы представителей РКП(б) перестали поддерживать.

Мотивируя свои действия необходимостью срочного выезда в Москву для того, чтобы добиться освобождения из тюрьмы А. В. Митюшкина, Н. Б. Гаврилов 6 марта 1920 года подал заявление о выходе из партии. Он подчеркнул, что не изменил народнической идеологии, которой был верен в течение 20 лет, и просил рассматривать свое заявление как выход из уездной организации при создавшихся условиях, а не из партии вообще [см.: 8, д. 9, л. 2–5 об.]. Н. Б. Гаврилов значился как активный партийный работник Казани в адресном списке, изъятом у секретаря оргбюро левых эсеров группы И. З. Штейнберга в марте 1920 года, что свидетельствует о продолжении его участия в политической борьбе. В партийной переписке в Казани в 1925 году его характеризовали как старого работника, неоднократно сидевшего, а потому очень осторожного. Называя своих соратников первыми организаторами Поволжской группы в Казани, Гаврилов считал, что им не следует торопиться с партийной работой, предлагая выждать. Отмечая в отчетах его сильную подготовку как аграрника, указывали, что он подготовил и согласился прочесть цикл докладов по аграрной теме. Планируя поездку Гаврилова в Москву для установления связи с лидером левых эсеров (легалистов) И. З. Штейнбергом, местные работники настаивали, чтобы он заехал в Нижний Новгород для оказания поддержки в создании местной парторганизации.

Уржумская организация ПРК была создана 14 октября 1918 года, состояла из 30 человек, среди которых были бывшие лидеры местной левоэсеровской организации И. М. Видягин, Р. Н. Воронов, поочередно возглавлявшие в 1918 году уездный исполком. Лидеры организации ПРК в Уржумском уезде Вятской губернии также имели солидный дореволюционный партийный стаж и занимали ответственные посты в органах местной власти. Среди них были начальник уездной милиции А. М. Пестерников, заведующий уездным финансовым отделом А. Е. Татаринов, председатель уездного продовольственного комитета М. А. Калинин, председатель местного союза кооператоров Г. И. Попов [см.: 9, с. 85]. С декабря 1918 года партийная работа революционных коммунистов в Уржуме проходила в сложных условиях. Имея возможности для выступлений на уездных съездах волостных экономических отделов, земельных отделов, съезде преподавателей, их представители разъясняли свою позицию по каждому вопросу. Выступая на съездах, они подчеркивали, что для них не приемлемы ни идея буржуазно-демократической «учредилки», ни диктатура «пролетариата», и предлагали выход в реализации своей программы: власть трудящихся, воплощенная Советами [см.: 7, 5 июня, с.15].

На первых двух съездах революционным коммунистам удалось добиться поддержки своих предложений в вопросах развития кустарной промышленности путем создания артелей, а также условий, благоприятствующих организации колхозов, сельскохозяйственных артелей, земледельческих коммун. Они обратили внимание на важность рационального использования учтенного инвентаря, семян, устройство кратковременных курсов по коллективизации земледелия при сельскохозяйственной школе. На съезде преподавателей группой из 40 революционных коммунистов, лишенных права выступать по текущему моменту, был выражен протест, но им заявили, что работниками по народному образованию могут быть только большевики и им сочувствующие, а «все другие будут выбрасываться за борт». Тем не менее, члены ПРК имели сочувствие делегатов и влияние на этих съездах, получив их поддержку и пополнив свои ряды новыми кадрами.

Сохранив влияние в исполкоме, в январе-марте 1919 года революционные коммунисты занимали в нем 7 из 16 мест. Стремясь устранить их влияние в уезде, большевики 9 голосами против 6 исключили не только всю их фракцию из состава исполкома, но и со всех ответственных постов. Во время перевыборов волостных сельсоветов им было запрещено активно в них участвовать, несмотря на письменное обращение к председателю комитета большевиков. Население уезда, терроризированное выколачиванием чрезвычайного налога и беззаконными действиями представителей власти, при перевыборах отказывалось голосовать, считая, что это «приписывание к коммуне». Без предъявления обвинений на несколько дней был подвергнут аресту лидер местной организации ПРК Р. Н. Воронов [см.: 7, 5 июня, с. 15].

Характеризуя ситуацию в отношениях с большевиками в мае 1919 года, члены ПРК Уржумского уезда отмечали, что «политика “исполкомствующей группы коммунистов” довела уездный исполком до полного развала и распада», что потребовало немедленного созыва 5-го уездного съезда. На нем при выборах исполкома в его новый состав наряду с 10 большевиками и 3 беспартийными вошли 5 революционных коммунистов. На предстоящий 7 Всероссийский съезд Советов был выбран 1 большевик и 1 революционный коммунист. После окончания работы съезда под давлением большевиков без соблюдения условий, утвержденных на нем, было произведено распределение мест в исполкоме, по итогам которого революционные коммунисты возглавили финансовый отдел (А. Е. Татаринов) и отдел управления (М. А. Гончаров), а также вошли в коллегии совнархоза (Р. Н. Воронов) и земотдела (И. М. Видягин). Одновременно под видом переназначения были удалены из состава исполкома 3 члена ПРК, которых заменили представители большевиков [см.: Там же, 30 авг., с. 13].

Несмотря на препятствия со стороны большевиков в Уржумском уезде был отмечен рост организации революционных коммунистов в городе, появлялись их ячейки в волостях после возвращения делегатов со съездов. Возникший в связи с ростом организации спрос на партийную литературу остался не удовлетворенным из-за того, что отправленные из центра агитационные материалы ПРК весом 7 пудов на 3000 руб. были арестованы и доставлены без всяких оснований в ЧК. Не считаясь с распределением сил партийных работников, большевики потребовали отправки на фронт 9 из 30 членов городской организации ПРК.

На объединенном заседании актива советских партработников после доклада 18 сентября вятского представителя ЧК П. П. Капустина о расследовании «белогвардейского заговора» в уезде постановили распустить местную организацию ПРК за контрреволюционные происки против советской власти и привлечь к уголовной ответственности всех виноватых: как рядовых членов, так и членов комитета. Несмотря на это, уржумская группа ПРК была представлена на IV съезде партии в 1919 году, а в декабре инструктор ЦК Андреев приехал в Уржум, пытаясь возродить организацию. Не имея представителей в исполкоме и существуя полулегально, уржумская организация ПРК в условиях преследований и травли в печати 8 августа 1920 года заявила о самороспуске, но единогласного решения о подаче коллективного заявления для вступления в ряды большевиков принято не было и большинство из ее членов остались беспартийными [см.: 9, с. 85].