Всякий раз, видя на дверях квартиры табличку «Здесь живет участник Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.», ловлю себя на мысли: а что мы знаем об этом человеке? Часто до обидного мало. А ведь об этих людях все мы, особенно молодежь, должны знать. Не ради простого любопытства. Ради воспитания своего характера, умения с оптимизмом смотреть в завтра, преодолевая сегодняшние трудности. Уверен, жизнь людей, живущих за дверями с такой табличкой, служит в этом прекрасным уроком. Если же этот урок не ограничен одной судьбой, то цена его много больше.

На столе знакомого фотографа я однажды увидел поблекший от времени снимок: молодая женщина в красноармейской гимнастерке с петлицами.

— Вот, попросили переснять, — пояснил фотограф и спросил: — Кстати, не узнаешь?
— Нет.
— Это же твоя соседка Татьяна Николаевна Сармах. Необычной судьбы человек. А фамилия эта тебе ничего не говорит?

Нет, и фамилия мне, к сожалению, ничего не говорила. Только какая-то необычная — Сормах.

Татьяну Николаевну — невысокую худенькую старушку, живущую незаметно в квартире первого этажа, я, конечно, знаю. Здороваемся по-соседски.

Встретила приветливо. Но, узнав о цели визита, заволновалась. «Фотография? Да, да воевала. В санбате. В сорок третьем демобилизовали по болезни. Отец? Да, да. Николая Гурьяновича многие помнят. Да вот, пожалуйста». Она, взяв себя в руки, достала небольшую книгу в мягкой обложке — «Николай Сормах» из серии «Революционеры Вятки», авторы В. Клюкин и И. Болдырев.

Понимаю, но не перестаю удивляться тому, как верно выбирали такие люди путь в той полной тревоги и борьбы жизни.

...В тринадцать лет он был кочегаром на пароходе. В пятнадцать стал посещать «чаепития», на которых, в сущности, проходили занятия революционного кружка. Еще через год жители вятского Аркуля перед ним снимали шапки, благодарили, жали руку как заступнику. В 1917 году его прозвали в царской армии «красным подпрапорщиком». Тяжелейшая контузия. Возвращение в родные места. Вместе с прежними товарищами решили готовиться к решающим схваткам с местной буржуазией, которая добровольно власти не отдаст. А в ноябре 1917 года Николай Сорокин-Махалов избирается комиссаром по охране порядка и безопасности при Совете рабочих депутатов Аркульского затона. С этого времени начинается его работа в государственных органах.

В декабре 1917 года Уржумский уездный комитет партии назначил Николая Гурьяновича организатором уездного отряда Красной гвардии. В 1918 году он — комендант Уржума, в 1919 — командир отдельного батальона, а впоследствии — полка, который влился в состав третьей армии Восточного фронта, освобождавшей Екатеринбург. Под Челябинском Сормах был тяжело ранен и оставил по требованию врачей армейскую службу. Он возвращается на родину и вступает в народную милицию. И здесь широко раскрылся его организаторский талант. Николай Гурьянович совершил путь от начальника Уржумской милиции до руководителя губернского управления милиции.

В разные годы жизни, пребывая на разных постах, Сормах (кстати, он взял себе такую фамилию для краткости подписи в документах, что было модным в ту пору, соединив по три начальные буквы от прежней Сорокин-Махалов) оставался для вятичей человеком-легендой. Многие коммунисты не верили, что он беспартийный, когда в 1918 году принимали его в свои ряды. И уж тем более не знали об этом белогвардейские мятежники, которые в том же году назначили за поимку Сормаха плату в пять миллионов рублей. А об именной шашке Николая Гурьяновича в деревнях ходило около десятка легенд. Вот одна из них в кратком содержании: «Едет однажды Сормах лесом на своем боевом коне. А шашка его сверкает золотом и алмазами так, что свет кругом от этого даже ночью. И вся сила-то у Сормаха от этой шашки была. Только далеко не все об этом знали. И вдруг на него со всех сторон бандитская нечисть. А он как выхватит из ножен шашку да как размахнется! И все белые со страха повалились, а многие из них порубленными оказались».

Сормах только улыбался, слушая эти байки. Одним из первых начальников милиции молодой республики Советов он сформировал свои принципы борьбы с правонарушителями: связь с народом, смелость и находчивость, постоянная бдительность и готовность к действиям. Именно это приносило плоды в его нелегком деле. А высшая оценка труда Сормаха содержится в тексте грамоты, подписанной Председателем ВЦИК М.И. Калининым: «Уважаемый товарищ Николай Гурьянович! Народный Комиссариат Внутренних Дел Российской Советской Федеративной Социалистической Республики возбудил ходатайство о награждении Вас орденом Красного Знамени.
В представлении о награждении Народный Комиссариат отмечает, что в эпоху существования Временного правительства Вы были приговорены к расстрелу за Вашу революционную деятельность, но затем, избежав приведения в исполнение приговора. Вы организовали в Вятской губернии боевую дружину, с которой и работали по борьбе с колчаковщиной. С переходом страны к мирному строительству Вы развили кипучую деятельность, проявив себя организатором милиции.
Президиум ВЦИК на заседании от 20 декабря 1926 года постановил: за энергичную деятельность по организации милиции наградить Вас орденом Красного Знамени».

Вот таким человеком был Николай Гурьянович — отец Татьяны Николаевны. И мне кажется естественным, что уже 23 июня 1941 года молодая женщина Татьяна Сормах, фельдшер по образованию, стояла в тесных коридорах призывного пункта. А рядом с нею ее молодой муж.

Сначала судьба благоволила им: на фронт попали в составе одного санбата. Он при штабе, она операционной сестрой. Но в сорок втором, несмотря на неимоверные трудности, из батальона переправили в район Сталинграда большую часть сотрудников. Так они распрощались и, как оказалось, навсегда. В том же году муж Татьяны Николаевны погиб в битве на Волге.

— И ту боль, и многое другое мне помогал переносить пример отца. Он был для меня всем, так как дал мне все, даже жизнь. Да, да, жизнь. Знаете, ведь он мне не родной отец. В период гражданской войны у папы умерли его родные дети. От болезней, недоедания, холода. В голодную зиму 21-го года эта же участь ожидала и меня. Моя мать, лишившись в ту пору мужа, была в отчаянии. Вот тогда-то я, четырехлетняя, и попала в семью Николая Гурьяновича Сормаха. моего двоюродного брата. Сначала решили, что я поживу у него временно, но мы так привязались друг к другу, что он решил меня удочерить. Я счастлива, что прожила молодость рядом с этим замечательным человеком.

Вот и еще одной стороной предстал передо мной революционер Николай Сормах. Ни муштра царской армии, ни смерть товарищей, ни жестокость врагов, с коими приходилось сталкиваться ему ежедневно и ежечасно, не смогли огрубить душу человека честного и искреннего.

Впрочем, такие люди, как он, скорее всего подписались бы под словами Аркадия Гайдара: «Это не биография у меня необыкновенная, а время было необыкновенное. Это просто обыкновенная биография в необыкновенное время».

А. МОСУНОВ, член Союза журналистов СССР.
Источник: Газета “ПОД ЗНАМЕНЕМ ЛЕНИНА”, 13 ноября 1985 г. № 218 (12758), с. 2-3.