Возвращаясь к напечатанному

В нашей газете на протяжении многих лет публиковались материалы и братьев Марковых, и о них. Один из них профессор, другой – «Уржумский Маресьев», а самый старший, Иван Михайлович, и в Канаде жил, и вокруг света практически без гроша в кармане объехал.
Вот о нем-то и наш сегодняшний рассказ. Вернее, об его предамериканском периоде жизни в Вятке. Скупые строки воспоминаний людей, которых уже давно нет на свете. Одни умерли своей смертью, другие сгнили в сталинских лагерях.

М. Корчемкин:

– Я считаю, что боевая организация большевиков в Вятке возникла весной 1905 года под руководством Шкляева и Г. Я. Франчески (кстати, отбывал ссылку в Уржуме). Непосредственные участники Любовиков, Марков, Леготкин.
Боевая организация самостоятельной связи с другими крупными городами не имела, а лишь только через своих руководителей и комитет. С местными боевиками – эсерами – имелось постоянное общение для несения службы по охране и совместного выступления. Вначале как наша, так и эсеровская организации имели лишь только охотничьи ружья и несколько обрезанных, случайных винтовок и револьверов. Затем на пожертвованные деньги и членские взносы было закуплено в разных местах другое оружие.
Боевая организация производила обучение стрельбе и обращению с оружием, а также несла охрану редакции газеты «Вятская жизнь» от погрома и во время массовок. В г. Слободском были похищены из военного цейхгауза военные винтовки, но эту операцию провели якобы эсеры.
Для приобретения оружия нужны были средства, которые в основном добывались экспроприациями – «зксами». Для этого образовалась группа, в которую входил и Иван Марков.
Вот его первый «экс», который описывает опять же М. Корчемкин.
«Осенью, еще до снега, в 1905 г. боевой дружине было дано задание произвести экспроприацию денег из конторы железнодорожных мастерских станции Вятка II. Для этой цели были выделены Марков, Любовиков, Леготкин, Катюхин, Корчемкин, и, кажется еще двое, фамилий которых я не помню. План экспроприации состоял в следующем: ночью, когда занятий в конторе нет, около 12 часов, предварительно сойдясь в доме «коммуны» на Богословской улице, собраться в Загородном саду, около забора, которым обнесены железнодорожные мастерские, тут же загримироваться и через забор пробраться во двор мастерских, т.к. все ходы были заперты или охраняемы.
После чего первая часть людей подходит к конторским дверям, другая становится на охрану со стороны мастерских, а третья часть должна следовать за первой. И как только первая часть вызовет конторского сторожа стуком в дверь и без шума его обезвредит, пробраться в контору, отломать от пола несгораемый сундук, весом 5-6 пудов, и вынести обратным путем через забор, в Загородный сад, который давал полную возможность отступать почти до самого города, благодаря густому лесу, а оттуда – на конспиративную квартиру, тотчас передав деньги комитету.
В назначенный день и час сначала зашли в дом «коммуны», а оттуда направились в Загородный сад на ранее определенное место, и как только перелезли через забор, одна группа направилась к конторским дверям, а вторая – на охрану. Первая группа через стук в конторские двери вызвала сторожа, а когда он ее открыл, мы объявили, что он арестован, угрожая ему револьверами. Сторож закричал, в силу чего пришлось заткнуть ему рот. Получилась схватка, а через несколько минут он уже лежал на полу.
Во время схватки тов. Любовиков в темноте коридора нанес ему несколько ударов кинжалом в грудь. В это время третья группа должна была работать в конторе, но она почему-то заме­шкалась, и мне пришлось в темноте конторы разыскать сундук, сорвать его с постановки и по узким проходам конторы вынести через все двери до самого забора.
Лишь только тогда, когда товарищи стали его принимать от меня, через забор – я почувствовал сильное ранение в левую руку. Ранен был также и тов. Катюхин. Перевязав тут же на ходу свои раны, через Загородный сад и площадь сундук мы переправили на Богословскую улицу, в дом «коммуны», где он и был вскрыт, а деньги вынуты. Деньги были переданы Франчески как представителю комитета, Корчемкину и Катюхину пришлось несколько месяцев скрываться и залечивать раны, а впоследствии тов. Катюхину пришлось выехать из-за этой экспроприации в Америку. Сторож был ранен насмерть».
Самым крупным «эксом», совершенным боевиками, который относится уже к 1907 году (август), было нападение на артельщика, везшего деньги на Холуницкий завод.
Эта экспроприация была по счету третьей, т. к. между первой, описанной выше, и последней было нападение на почту на  Казанском тракте, но оно было неудачно. Засевшие в засаде боевики напали на «шедшую тройку, но она оказалась не почтовой», и боевикам пришлось отступить. Почтовая тройка шла второй, вслед за первой.
Экспроприация на холуницкого артельщика, по официальным данным, рисуется в следующем виде: «В Слободском уезде 3 августа три неизвестных злоумышленника напали в лесу, около города Слободского, на проезжавшего в Холуницкий завод кассира завода Першакова, сына служащего Войцицкого и сопровождавшего их конного стражника Рукавишникова, и похитили кожаный чемодан с 17000 рублей, полученными из казначейства для расчета заводских рабочих, причем стражника убили, а Першакова и Войцицкого ранили».
В № 169 от 8 августа 1907 г. газеты «Вятский край» слободская экспроприация описывается следующим образом: «3 августа, в 10 час. утра, служащий завода Першаков получил из казначейства для холуницких заводов, бывших Поклевского и недавно перешедших в казну, 17 тысяч рублей. В сопровождении одного стражника, поместившегося на козлах экипажа, часов в 11 дня он выехал из Слободского и направился к Холунице. С ним был случайный спутник гимназист Войцицкий. Дорога от перевоза на другом берегу реки верст пять идет лесом. Сильные дожди размыли ее, тройка подвигалась шагом. Версте на четвертой—пятой, перед мостом, из лесу на ехавших напали несколько вооруженных револьверами людей, приблизительно человек 5. Стражник был убит наповал пулей в висок. При падении он столкнул с козел ямщика, лошади испугались, кинулись в сторону, угодили в канаву, экипаж опрокинулся, седоки вывалились, а также и деньги в кожаном саквояже. Першаков хотел защищаться, но нападавшие продолжали стрелять и, ранив Першакова и Войцицкого, подхватив саквояж, исчезли в лесу.
Ямщик, оставив лошадей и раненых, прибежал в город, откуда была послана погоня за экспроприаторами. Раненых доставили в земскую больницу. Раны оказались неопасными, но несколько пуль извлекли, а у Войцицкого в ноге, хотя делали разрез, пули не могли найти. Вскоре начались обыски в городе у всех молодых людей, казавшихся подозрительными и считающимися неблагонадежными. Следы экспроприаторов пока еще не отысканы».
И. Франчески-Громозова говорила: «При нападении на артельщика, везшего деньги в Холуницкий завод, отобрано 17 тысяч рублей. Часть этих денег, кажется 8 тысяч рублей, пошла на устройство нелегальной типографии, 2 тысячи рублей переданы в комитет, а остальные были переданы бежавшим за границу в Америку Леготкину (умер в Америке), Катюхину, Маркову и др. Этим последним «эксом» боевая дружина покончила свое существование».
Как видим, у Ивана Михайловича Маркова были деньги на поездку в Америку.
В. Карпов.

Кировская искра. – 1997. – 25 сент. (№ 112). – С. 4.
Источник: http://urzhumlib.ru