«Гагарам чайкю не хоца», -
услыхал бы самурай по пути из Маримудзую в Бэруму

В краеведческий отдел районной библиотеки поступила интереснейшая книга, с дарственной надписью автора, нашего земляка: Семибратов В.К. Вятка как этнокультурный феномен российской провинции.

Автор даёт шуточный фольклорный портрет вятского: «свистопляс», «слепород», «на полу сидит и не падает», «щи лаптем хлебает», «на пень наедет и кричит отворачивай» и т. п.

Но нам, уржумским, обижаться на этот древний стёб не приходится. Мы-то ведь не вятские. В.К. Семибратов опирается на данные выдающегося советского этнографа академика Д.К. Зеленина (тоже вятского родом). Вятские в собственном смысле слова, с вятским говором и вятским фольклором - это жители бывших Вятского, Нолинского, Орловского, Котельнического и южной части Слободского уездов.

Фразу «Уржумским чаю не хочется» вятские произносили так, как она вынесена в заголовок. В Яранском же уезде говор был нижегородским, на востоке области с Малмыжем и в Кайском крае - пермским. В Уржумском уезде были, конечно, переселенцы с севера с вятским говорком. Но основная часть заводских крестьян происходила из иных краёв. Коренные уржумские русские крестьяне имели прозвище «гагары», и они не чокали и не цокали и согласных по-вятски не смягчали, зато акали по-казански.

Конечно, книга не обошла и литературного наследия бывшего у нас в ссылке народовольца В.Г. Короленко, автора «Истории моего современника». Его отправили в Зюздинскиий край Глазовского уезда, в нынешний Афанасьевский район. Там, в Берёзовских Починках, как пишет Владимир Галактионович, «с самого сотворения мира не бывал ни один становой пристав». Когда этот революционер снова оказался в тюрьме в Вятке, к нему «пришли в тюрьму два чиновника губернаторской канцелярии нарочно для того, чтобы взглянуть на человека, бывшего в Берёзовских Починках, и расспросить о них».

В работе В.Г. Короленко исследуется местный говор, отличный от вятского и скорее сибирский. Исследуется быт этих крестьян, о которых власть вспоминала только при сборе податей и наборе в армию. У них ссыльный нашёл «тусклые» взгляды или «раздражительный, нездоровый блеск в глазах», вид «как будто навсегда чем-то придавленных в прошлом» людей...

Бывали у нас и писатели-иностранцы. Так, поляк Руфин Пиотровский, польский революционер, бежал из Сибири в 1846 году и побывал в Кайском крае. Он пишет о русских крестьянах с большим участием - нищие, заедаемые насекомыми в душных тесных домишках, делились с нетвёрдо знавшим русский язык беглым каторжником последним....

А в 1892 г. Вятскую губернию проехал верхом, по пути из Берлина до родины, японский подполковник (затем генерал) барон Ясумаса Фукусима (у В.К. Семибратова неправильно - Фукушима Ясумаса). Мчал быстро - 12 ри (примерно 45 км) за сутки по бездорожью. Он побывал в городе Маримудзую (Малмыже) по пути в Бэруму (Пермь), пробиваясь «сквозь тайгу», в которой «бродят не только волки и дикие кабаны, но и разбойники из-за неурожая и голодовки», а «вонючие насекомые кусали мягкую кожу и массой ударяли по лицу».

Он тоже отмечает радушие голодающих русских крестьян, даже сравнивая их с фольклорным обнищавшим самураем Гёндзаэмоном Сано, строго блюдущим, тем не менее, кодекс гостеприимства. Впрочем, несколько дней японский офицер питался чёрным хлебом (верно, с лебедой) и сырыми яйцами...

Впрочем, многого в заметке не перескажешь, нужно читать всё это в самой книге.

А. ИКОННИКОВ

Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 18, 5 мая 2018 г.