Уржум-1918: битва чекистов
Книга кандидата исторических наук, преподавателя Кировского государственного медицинского университета А. С. Поздняковой «Вятская губерния в годы гражданской войны: чрезвычайные органы власти» (Киров, 2018), входит в издательскую серию Российского фонда фундаментальных исследований «Гражданская война в России». Монография является итогом многолетних исследований автора по данной теме. При ее создании автором использованы только документальные материалы.
«Мы истребляем буржуазию»
Самым чрезвычайным органом, конечно, была Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем при Совнаркоме РСФСР. Но, как отмечает автор, документы о деятельности ВЧК, в том числе Вятской губернской ЧК и Уржумской уездной ЧК, не рассекречены до сих пор. Поэтому в книге исследуется деятельность только Вятского отделения ЧК на Чехословацком фронте (август-декабрь 1918 г.). Это ведомство возглавлял Мартын Иванович Лацис, он же по рождению Ян Фридрихович Судрабс (1888-1938), член партии с 1905 г. Сын латышского батрака, он из-за своей нищеты с трудом выбился в учителя народных (начальных) школ и Народный университет в Москве. До революции, кстати, работал в основном именно по своей специальности. Его взгляд на деятельность ЧК был им высказан 1 ноября 1918 г. в журнале «Красный террор»: «Мы не ведём войны против отдельных лиц. Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Первый вопрос, который мы должны ему предложить, – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, воспитания, образования или профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом – смысл и сущность красного террора». Несмотря на бурную отповедь В. И. Ленина по поводу этой статьи, М. И. Лацис работал в ВЧК до 1922 г. Потом его, наконец, убрали на хозяйственную и научную работу, затем репрессировали.
Сотрудники комиссии Лациса действовали следуя его указанию. Вятское отделение возглавлял Вольдемар Янович Путте. В октябре 1918 г. отделение прибыло в прифронтовой тогда Уржум. Принцип для выбора жертв репрессий был простым. Вот Василий Николаевич Троицкий. Он служил не где-нибудь, а в Вятке в революционном трибунале. Но это – бывший земский начальник, то есть достаточно высокий чин царской администрации. «Как хамелеон сменил окраску», «чтобы при случае сделать мерзость». Расстрелян. Что уж говорить о не служащих в советских органах «бывших»? Следствие шло 2-4 дня, без защитника и даже часто без показаний свидетелей, приговоры приводились в исполнение немедленно без права обжалования. Всего по 20 октября 1918 г. было расстреляно 136 человек по всей губернии. Из них 67 расстрелов – в тихом Котельничском уезде, то есть больше, чем в Уржумском, Нолинском и Малмыжском уездах, вместе взятых. Впрочем, эти цифры не учитывают всех репрессированных. Так, степановцами занимались уездные ЧК. Всего, по данным бывшего начальника Уржумской уездной милиции (1918-19 гг.) Ф. И. Мачехина, в уезде было расстреляно около 100 человек.
«Вы гастролёры...»
Деятельность комиссии Лациса была свёрнута после громкого скандала в Уржуме. 18 октября на заседании уездной комиссии по конфискации и ликвидации имущества контрреволюционеров, которую возглавлял прибывший из Петрограда И. Я. Епифанов, был поставлен вопрос о нарушении В. Я. Путте революционной законности. В частности, чекисты Лациса, самочинно конфисковав это имущество, отправляли его в Москву, в то время как по закону оно должно было передаваться Уржумскому собесу (то есть для больниц, школ, инвалидов и т.п.). 19 октября на заседании райкома РКП(б) чекисты Лациса потребовали репрессировать Н. И. Ёлкина, первого руководителя парторганизации в уезде. Райком партии потребовал отчёта о том, как и зачем происходят расстрелы. Председатель Уржумской ЧК Перевалов пожаловался на то, что Путте не отчитывается ни в чём.
20 октября на заседании укома партии И. Я. Епифанов бросил в лицо Путте следующие слова: «Вы гастролёры… Вся ответственность лежит на нас, мы отвечаем за всё местному населению» и потребовал подчинения чекистов органам Советской власти. 25 октября райисполком отправил телеграмму с жалобой в Москву.
15 ноября собрание коммунистов обсуждало действия чекиста Вылегжанина из учреждения Путте, который грабил крестьян и терроризировал интеллигенцию в уезде (в т. ч. В Байсе). При этом за взятку в 30 тыс. рублей чекисты Лациса освободили явных белогвардейцев братьев Жилиных в Кичме. Прибывший из Москвы комиссар Л. Б. Берлин заявил: «До сих пор мы доверяли ЧК – теперь уже фактов о контрреволюционной деятельности достаточно. Предлагаю арестовать обе комиссии, обезоружить, сделать повальный обыск, снять допросы… Арестовать их мы имеем право». Член уездного исполкома Домрачев поддержал идею об аресте уржумских и фронтовых чекистов: «Зло пора прекратить».
В ответ в ночь на 17 ноября с санкции М. И. Лациса Путте арестовал председателя уездного исполкома А. А. Роженцова и Домрачева, пытался арестовать председателя уездного ревтрибунала Стробыкина и хотел арестовать Л. Б. Берлина и члена коллегии уездной ЧК Я. Бирзгала – как «контру».
17 ноября по требованию укома партии арестованных освободили. «Где же борьба с контрреволюцией, когда они за золото освобождают белогвардейцев…».
«Такими мерами, какими борется гражданин Путте, боролся только монарх», – говорил коммунист Д. П. Мурдасов-Мурда. – «Он готовит самую благоприятную почву для белогвардейских мятежей. Население сёл и деревень после подобных дебютов недоумевает, почему так поступает советская власть, ими же поставленная».
Мало того, соратники Путте обвинили его в арестах без ведома и согласия коллегии прифронтового ЧК и в несоответствии занимаемой должности. Оказывается, его коллеги давно требовали от Лациса изгнания Путте из ВЧК.
В. Я. Путте был арестован на этом заседании, а 19 ноября Ф. Э. Дзержинский вообще ликвидировал прифронтовую ЧК Лациса.
Между прочим, в результате битвы Советов с ЧК и битвы уездной ЧК (кадры собственно Дзержинского) и ЧК имени Лациса в Уржуме сменилось руководство чекистов. Во главе уездного ЧК 25 ноября встал Ян Петрович Бирзгал (1898-1968), член партии с 1914 г. Тоже из латышей, но окончивший художественное училище в Москве весной 1918 г. Уже известный в Латвии художник. Затем – в Красной Армии. С августа 1918 г. – на Восточном фронте. Стал членом коллегии Уржумской ЧК. С 1921 г. работал в Крыму. С 1923 г. до конца жизни – директор художественных музеев в Крыму и в Латвии.
2 декабря в Уржум прибыла комиссия для окончательного ареста Путте и компании. Их отправили в Казань на суд, и их дальнейшая судьба неизвестна.
За неуплату налогов - в холодную яму
За Путте приезжал Константин Семёнович Жидялис (1893-?), член партии с февраля 1917 г. Он был из литовских крестьян. За участие в революции 1905 г. его семья была сослана в Сибирь. Из 10 детей выжил один Константин. По профессии он был рабочий-железнодорожник. С декабря 1914 г. по февраль 1917 г. – на фронте, участник 200 боёв (по его анкете от 1922 г.). За революционную деятельность весной 1917 г. – 3 месяца тюрьмы. С осени 1917 г. – командир Вятского особого карательного отряда (но это не чекисты, а часть РККА). В отряде было 37 латышей, 20 матросов и 4 пулемёта. Ничем особенным он себя не отметил. С сентября 1918 г. до февраля 1919 г. – комиссар Латышского полка на Восточном фронте под Казанью, именно он дал рекомендацию начдиву В. Азину для вступления в партию. На момент ареста Путте К. С. Жидялис – представитель ЧК во 2-й армии.
Далее он сам был репрессирован за нарушения революционной законности. С февраля 1919 г. он командовал Особым отрядом Слободского уезда. 12 февраля 1919 г. в губернских «Известиях» появилась статья «Держиморда – политический комиссар», посвящённая Жидялису. Он вёл себя хамски с крестьянами Кумёнской волости, требовал продукты. Уржумская ЧК (то есть Ян Бирзгал) предъявила свой счёт Жидялису: будучи начальником продотрядов в уезде, тот «избивал лиц, не платящих налога, кулаком по голове и плетьми до потери сознания, сажал их в холодную яму в январе месяце без тёплой одежды… угрожал расстрелом, ставя к стенке», и присвоил 60 тыс. рублей контрибуций. К сему приложили подписи 17 свидетелей. К. С. Жидялис был арестован в сентябре 1919 г. и 30 декабря ревтрибуналом приговорён к 1 году тюрьмы. Но по случаю 1 мая 1920 г. его амнистировали.
Из ВЧК его вычистили навсегда. Отправили на польский фронт комиссаром штаба бригады. Он участвовал в 300 боях в составе РККА. В 1921 г. – уездный военком в Каменске-Уральском. В 1922-31 гг. работал по своей довоенной профессии на КВЖД, затем служил в Главном управлении по заготовке, переработке и сбыту лома цветных металлов. Репрессий, по-видимому, избежал.
В общем, разные люди служили в ВЧК. Были и настоящие революционеры, и авантюристы. Как учёный-историк, А. С. Позднякова делает вывод: «Действительно были ликвидированы активные слои населения, критически относившиеся к мероприятиям большевиков, что могло снизить процент выступлений-агитаций против Советов. С другой стороны… красный террор мог быть дополнительным фактором поддержки белого движения», «произвол комиссаров подрывал к ним доверие, а вместе с этим и ко всей советской власти».
В «белых тылах» было хуже
Впрочем, есть свидетельства с другой стороны фронта. В 1932 г. бывший командующий американским экспедиционным корпусом генерал У. Грэйвс написал мемуары «Американская авантюра в Сибири. 1918-1920». Он отметил: «…Поскольку крестьяне не хотели брать в руки оружие и жертвовать своими жизнями ради возвращения этих людей (белых) к власти, их избивали, пороли кнутами и хладнокровно убивали тысячами, после чего мир и называл их «большевиками»… Там совершались ужасные убийства, но совершались не большевиками, как думает мир. Буду далёк от всякого преувеличения, если скажу, что на каждого убитого большевиками в Восточной Сибири приходится сто убитых антибольшевиками». Та же ситуация была в любом из белых тылов.
Кроме того, в книге исследуется работа губернского ревтрибунала (1918-22 гг.), военно-революционного комитета, комиссии по борьбе с дезертирством и комиссии по борьбе с тифом.
Ревтрибунал, оказывается, занимался не столько контрреволюцией (25% дел), сколько должностными преступлениями и дезертирами. В следственной части оказались бывшие офицеры военной юстиции, юристы-профессионалы. В 1918 г. из 39 дел 22 прекратили за отсутствием состава преступления, и был всего 1 смертный приговор. Расстрелян бывший начальник угрозыска вятской милиции В. Н. Ларионов, за 2 недели работы прославившийся избиениями арестованных и мародёрством. В 1920 г. был расстрелян председатель Уржумской ячейки РКП(б) Любимов: он оказался бывшим агентом охранки (провокатором). Вообще же наказания были мягкие – два-три года тюрьмы или концлагеря, при этом 1 мая и 7 ноября по ежегодным амнистиям почти все осуждённые выходили на свободу.
Самым громким делом ревтрибунала было «дело 526» в июле 1920 г. Это – коррупция в воинской части – батальоне по охране Вятского Слободского укрепрайона. Комбат и его аппарат за взятки (до 15 тысяч с «носа») освобождал от отправки на фронт здоровых призывников и покрывал дезертиров, подделывал документы. Всего «решили проблемы» 600 красноармейцев. Расстреляли 11 осуждённых, попали в тюрьму 23, направлены в штрафную роту 100, оправдано 5, остальные скрылись.
Во всех главах этой монографии есть интересные страницы. И автор писал не по принципу «одна баба сказала сто лет тому назад», а только по документам.
А. Иконников.
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 3, 18 января 2020 г. | 
