ОПЕР, ОН ДАЖЕ И НА ПЕНСИИ ОПЕР

Профессия – Родину защищать, трудная и очень мужественная, не зависимо от того, какие погоны ты носишь на плечах: солдатские или милицейские. Майор милиции в отставке Васильев в полной мере испытал это на себе, насколько она ответственна и нелегка, опасна и рискованна. Порой при исполнении служебных обязанностей она требовала от него храбрости и отваги, выносливости и смелости, находчивости и терпения.

Михаил Иванович Васильев срочную службу в армии проходил в воздушно-десантных войсках, выполнял интернациональный долг в Республике Афганистан. До сих пор, не изменяя верности этому роду войск, он бережно хранит дома голубой берет, который с гордостью надевает в День воздушно-десантных войск.

Ему, сельскому парню, с детства привыкшему к нелёгкому крестьянскому труду и не ленившемуся заниматься спортом, было легче, чем большинству его городских сверстников. Худощавый (он и сейчас, в пятьдесят лет, не отрастил «авторитетного» животика), невысокого роста, крепкий, подвижный, как сказали бы в народе, ухватистый. Цепкий, всё замечающий и быстро схватывающий внимательный взгляд, скромная улыбка. Таким мы его знаем сейчас, таким его запомнили родители, провожая весной семьдесят девятого на срочную службу. На долгих два года…

Проходили месяцы, пробегали недели, дни службы в армии. Деньки считал и Михаил: сколько осталось до дембеля (об этом мечтают все солдаты, зачёркивая их в календариках), и родители дома: скоро ли придёт сыночек. Они постоянно ждали встречи друг с другом, писали об этом в письмах. А ведь ни увольнений, ни отпусков в Афганистане для солдат не было, это вам не Союз. Здесь всё сложнее и ответственнее.

Конечно, Афганистан в те далёкие годы начала восьмидесятых был закрытой темой для радио и телевидения. В газетах изредка проскальзывали заметки о жизни местного населения, о том, насколько оно отстало от современной жизни и бедно и как сильно нуждается в поддержке, помощи нашей страны. На первых полосах центральных газет с большими фотографиями сообщалось о решении политических вопросов в той стране. Очень редко писалось о том, что русские специалисты помогают афганцам строить новую жизнь. Служба советских солдат более подробно начала освещаться в прессе только с середины восьмидесятых, когда война была уже в самом разгаре, когда многие города и сёла нашей страны встречали «груз-200». Письма солдат просматривала цензура, что не положено было знать гражданским, вымарывалось. И только по рассказам тех, кто вернулся оттуда живыми, родные солдат срочной службы узнавали, в каких жёстких условиях их сыновья несут армейскую службу. Но не все парни были разговорчивы, некоторые отмалчивались, уходили от ответов: не хотелось вспоминать то, что и так постоянно бередило душу. Миша Васильев тоже не любит рассказывать о срочной службе, о боях, о трудностях, о постоянном напряжении и физическом, и психологическом. Некоторые парни, вернувшиеся оттуда, не смогли справиться с этим. А водка наоборот не спасала от воспоминаний, а губила. Сколько их, неприкаянных, сгинуло по стране от невозможности найти себя в жизни, да и в нашем районе такие были!

А дома мать Пелагея Алексеевна молилась за сына-солдата: лишь бы не убили, не ранили, только бы живым домой пришёл. Ох, не легка эта участь ждать! Сколько слёз выплакано тёмными зимними ночами. Кто их измерит? Переживала она за Михаила и потом, знала, насколько сложна и ответственна служба в милиции, да и трудна тоже. Ведь оперуполномоченному отделения уголовного розыска часто приходилось и рисковать при задержании преступников, и в засадах сидеть, и запугивания жулья и убийц выслушивать… Но Михаил Иванович, чтобы не огорчать и не расстраивать маму, о многом таком не рассказывал, считал незачем.

Так же и в разговоре со мной. Не хотелось воину-интернационалисту, ветерану МВД рассказывать и об Афганской войне, и о секретах службы в милиции.

Пройдя через огонь боёв, через смерти товарищей, он понял, что значит солдатская дружба, взаимовыручка, как бывает иногда далёк родительский дом и как он любим. Он научился ценить жизнь и дорожить ею.

- Война, как война, постоянно с автоматом, в бронежилете. В общем, служил, как все. Ну, ещё жара изматывала, не привыкли мы к такой, – просто говорит Михаил Иванович. – Ничего примечательного, интересного. Нечего об этом писать.

А я наоборот считаю, что о тех, кто воевал и в Афганистане, и в других странах, и во многих «горячих точках» в Советском Союзе и в России, исполняя приказы командиров и Родины, люди должны знать и всегда помнить.

Скуп на слова, не разговорчив воин-интернационалист Михаил Иванович Васильев. Именно такими становятся на «гражданке» настоящие солдаты войны. Он больше человек дела, а не слов. Ведь именно по делам, по совершённым поступкам и судят о человеке. А, может быть, не хочет он травить воспоминаниями душу. Сколько досталось ему: и увидеть, и вытерпеть, и прочувствовать там, на горячей афганской земле за полтора года срочной службы! Да, память не даёт забыть то время, боевых товарищей, дни и ночи солдатских буден. Да ещё изредка перебирает он маленькие, пожелтевшие от времени фотографии, сделанные его товарищами.

- Главное – это не только вспоминать прошлое, но и жить настоящим, – считает Михаил Иванович. – Нужно всегда приходить на помощь друг другу, чаще встречаться, хоть иногда радовать друзей-«афганцев» приятными вестями. Главное оставаться людьми, как бы жизнь тебя порой не била и не ломала.

Принято считать, что парни, которые воевали в Афганистане, которые познали крепость плеча друга, отличаются чувством повышенной ответственности, обострённым чувством справедливости, борьбы за правду. Быть может, поэтому некоторые из них, повзрослевшие гораздо быстрее, чем их сверстники с «гражданки», после срочной службы в армии продолжали служение Отечеству: кто став профессиональным военным, а другие избрали для себя не менее трудную и мужественную профессию милиционера.

После армейской службы Михаил Васильев поступил на очное отделение Елабужской специальной средней школы милиции, окончив которую служил в отделе внутренних дел по Уржумскому району в отделении уголовного розыска. Мечта детства сбылась, но как долго и упорно он к ней шёл! Затем был назначен заместителем начальника ОВД по криминальной милиции. Вышел на заслуженный отдых по выслуге лет. А пенсионеру-то было всего чуть больше трёх с половиной десятков лет! Тяжела служба опера, много нервов, сил и энергии потратил он в эти годы. Работа оперативника для него была не просто работой. Это было всей его жизнью. Без неё он не может прожить даже на пенсии.

По виду его ничем не отличишь от простого жителя Уржума, но в праздники на пиджаке героя (да, его с полным правом можно так назвать) сияют награды, и не только милицейские, полученные за выслугу лет в правоохранительных органах и к юбилейным датам, но и военная – медаль «За боевые заслуги». Ею он удостоен за «умелые, инициативные и смелые действия в бою, способствовавшие успешному выполнению боевых задач воинской частью», той медалью, которой несколько десятков лет назад награждали героев другой войны - Великой Отечественной. Награду ему вручали там же, в Афганистане, отблагодарив за службу ратную, службу нелёгкую…

Когда возникла служебная необходимость, его, прошедшего горнило Афганской войны, руководство УВД направило в командировку в Нагорно-Карабахскую автономную область Азербайджанской ССР. Двадцатидевятилетний старший лейтенант милиции, старший оперуполномоченный отделения уголовного розыска в 1990 году более трёх весенних и летних месяцев снова провёл почти в военной обстановке. Там практически те же горы, такой же климат. Ему было легче акклиматизироваться. Обстановка там была приближена к боевой. И к этому Михаил Иванович был готов, привык быстро. Каждый день в Нагорном Карабахе кто-то погибал: или армянин, или азербайджанец, или тот, кто приехал их защищать, поддерживать порядок в этом регионе. А милиционер – это почти тот же солдат, только солдат правопорядка. Одним словом, там шла настоящая гражданская война.

Маленькая дочка сначала не узнала возвратившегося отца, подзабыла за три месяца, да и загорел он здорово. А признав, закричала: «Папка вернулся!» И у жены на сердце отлегло: живым вернулся, не надо больше переживать, гадать, как он там, всё ли в порядке.

А потом, после командировки, снова была служба по раскрытию и предупреждению преступлений на уржумской земле. Иногда почти такая же опасная, как и там, в командировке. Как-то раз пришлось обезвреживать охотника, убившего человека из своего ружья. Пьян был, не помнил, что делал. А после этого от страха убежал в лес. Попробуй, найди его там, когда уже начало смеркаться. Фонарик включать нельзя: по нему он и будет стрелять. Кто его знает, сколько у него патронов осталось? В тот раз помогал Васильеву старший оперуполномоченный отделения уголовного розыска капитан милиции Михаил Савельев. Снаряжали их почти по-военному: выдали стальные каски, бронежилеты, пистолеты и автомат (один на двоих), и отправили вместе с водителем дежурной машины и работником прокуратуры на место происшествия. Там им помогал ещё участковый уполномоченный. Среди ночи возвращаются они обратно в отдел внутренних дел. Радостные, возбуждённые. Изловили злодея, не дав ему больше ни разу выстрелить из ружья. А уж как они это сделали, сотрудники отделения уголовного розыска дружно молчали, не выдавая всех секретов своей нелёгкой службы.

Были и другие случаи, когда опер Васильев, как и другие сотрудники РОВД, при исполнении служебных обязанностей подвергал свою жизнь опасности. Но, конечно, такого риска, как в Афганистане, уже не было, тем более на родной уржумской земле.

В 1992 году в Уржумский РОВД поступила оперативная информация (тогда общественность хорошо помогала нам), что житель деревни убил свою сожительницу. Вообще-то пропала она примерно за полгода до этого. Никто не знал, где она. То ли уехала куда, то ли дома взаперти её держат, а может и что-то плохое с ней приключилось. Цыган, который жил вместе с ней, особой разговорчивостью не отличался. От назойливых вопросов отмахивался, и постепенно о женщине стали забывать. Но, очевидно, где-то кому-то по пьянке сболтнул он лишнего. Этот слух и докатился до сотрудников милиции.

Некоторые люди с детства боятся покойников, мимо кладбища с опаской проходят, особенно когда темно. Боятся. А вот тому цыгану было всё равно. Сожительницу он убил дома. Из-за денег. Не поделили тот мизер, что оставался после очередной попойки. Всё чисто вымыл, прибрался. И чтобы никто не увидел, закопал труп в подполье дома. Ведь летом ночи светлые, то молодёжь до первых петухов гуляет, то хозяйки ни свет, ни заря скотину на луга погнали, кто-то и подсмотреть ненароком мог, как он свою жертву прятать бы стал.

Вот так и прожил почти шесть месяцев в одном доме с покойником, как будто ничего и не произошло. Потом приехала милиция и прокуратура, стали следствие проводить. Мужика с конвоем в Уржум отправили, а сами начали могилу искать. Но ведь, ни креста, ни холмика в подполье не было. В одном месте опера покопают, не найдут, рядом переходят. Так и копали весь день, сменяя друг друга, Миша Васильев, Миша Савельев и Слава Бердников. Ну и следователь прокуратуры Е.В. Багаев им помогал. Только на следующие сутки нашли они захоронение. Глубоко женщина была зарыта, как в настоящую могилу, в целлофан завёрнута, чтоб не пахло. Земля была утоптана, а для маскировки ещё картошка сверху навалена. Мужик в совершении преступления сразу сознался.

Встречаясь с Михаилом Ивановичем до своего прихода в милицию, я удивлялся, как иногда очень быстро, как говорят, по «горячим» следам, раскрывали оперативники преступления. Например, вор жил в одном конце Уржума, а барана украл в другом. Думал, не найдут. Но уже на следующее утро Михаил Иванович постучался к нему в дом. Увидев испуганное лицо мужичка, сразу в упор спросил: «Ну, где баран, веди, показывай». Но воскресить уже заколотую и ободранную скотину, милиционер при всём желании не смог. Пришлось вместе с понятыми изымать тушу и возвращать хотя бы мясом хозяевам. И таких, и более тяжких раскрытых преступлений за время службы в милиции на счету опера Васильева сотни. А уж как он их раскрывал, как ловил воров и насильников, грабителей и убийц знают, наверное, только его коллеги опера. Не любит он хвастаться тем, что удавалось в службе и в жизни.

Служба в уржумской милиции стала его судьбой. Даже выйдя на пенсию, майор милиции в отставке Васильев не прерывает связь со ставшим ему родным коллективом отделения уголовного розыска, помогает в работе не только молодым сотрудникам, но и тем, кто прослужил в этом подразделении уже по несколько лет. Тем более необходима эта работа сейчас, когда прошло сокращение органов внутренних дел, в том числе и оперативных работников. К советам ветерана прислушиваются и молодые опера, и те, кто поопытнее, и вместе раскрывают преступления.

На пятидесятилетний юбилей ветераны органов внутренних дел и коллеги подарили Михаилу Ивановичу удочку и другие рыбацкие принадлежности.

- Вот, раньше жуликов ловил, а сейчас придётся рыбу, – говорит, улыбаясь М.И. Васильев. Расчувствовавшись, он проходит по кругу, обнимает товарищей. – Спасибо, мужики, спасибо! В 2011 году к Дню ветеранов МВД за активную помощь ОВД Васильев был награждён Почётной грамотой Совета ветеранов УВД по Кировской области.

Одним из последних среди уржумских милиционеров как воин-интернационалист Михаил Иванович Васильев получил благоустроенную квартиру. Но это была целая эпопея длинною в несколько лет. И в большей степени помогло ему не государство, которое отправляло на войну, а кировский совет воинов запаса.

Выросла старшая дочь – Александра. Сейчас Михаил Иванович и Мария Георгиевна Васильевы нянчатся с внуком. Подросла и вторая дочка. Пролетают годы, прибавляя только седины на висках родителей, но не стирают они памяти о прожитом и пережитом.

Конечно, у них, пришедших с Афганской войны, нет обиды на то, что о них понемногу начинают забывать. Идёт время, уходят в историю события тех лет, на смену одному поколению приходит другое, у которого своя война – Чеченская. Но верность героическим традициям, боевой славе армии и милиции парни сохраняют и приумножают, продолжают защищать и страну, и правопорядок в ней…

В. Шеин, ветеран МВД

Источник: “Кировская искра”, №45 апрель 2012