На юг, но не на отдых
Дата 15 февраля 1989 года вошла в историю как последний день пребывания советских войск в Афганистане. Война, продолжавшаяся почти 10 лет, завершилась.
Нет, это не праздник. В этот день участники не только войны в Афганистане, но и других военных конфликтов, в которых были задействованы наши солдаты, офицеры и специалисты, вспоминают свою службу, своих товарищей, погибших сослуживцев. Нынче, уже в третий раз, отдел социального служения и благотворительности Уржумской епархии и центр гуманитарной помощи при Свято-Троицком кафедральном соборе города Уржума соберут воинов запаса на ставшую традиционной встречу. Постоянное участие в этих мероприятиях принимает ветеран МВД Владимир Шеин, который сегодня делится с читателями своими воспоминаниями о служебной командировке в Чечню.
Защита Отечества для каждого гражданина России - святой долг и почетная обязанность. И не только на службе в армии проявляется это. Ежегодно с конца 1999 года управление министерства внутренних дел Российской Федерации по Кировской области по специальной разнарядке направляет сотрудников ОМВД России по Уржумскому и по другим районам в служебные командировки на Северный Кавказ, на вторую Чеченскую войну. Чечня или Северная Осетия, Ингушетия, Дагестан - это Россия, это тоже наше Отечество, его надо защищать. Не наше дело обсуждать действия политиков. Министр приказал, подчинённый, носящий на плечах погоны, исполнил.
Почти четыре года длилась Великая Отечественная, более девяти лет - Афганская, и вот уже почти двадцать лет идёт Чеченская война.
Можно вспомнить кровавые рейды боевиков в Будёновск, Кизляр, Беслан, Первомайское. Ещё несколько лет назад названия этих населённых пунктов у многих россиян были на слуху и произносились они с болью и состраданием. Жертвами бандитов тогда стали десятки, сотни сотрудников силовых структур и мирных граждан Северо-Кавказского региона.
В последние годы более активная деятельность боевиков выходит за пределы Чеченской республики. Ингушетия, Северная Осетия, Дагестан, Волгоградская область, центр России, даже Москва и другие города страны. Но преступники, они ими и остаются, и тут не играет роли их национальность. Снова гремят взрывы, продолжается захват заложников, совершаются другие террористические акты...
Почти полсотни сотрудников МВД (некоторые исполняли служебный долг, проходя срочную службу в рядах Российской Армии, другие - служа в ОВД по Уржумскому району) прошли через горнило чеченских войн. Кто-то сейчас уже на пенсии, другие продолжают службу. Конечно же, милиционерам А.В. Эткееву, С.Ф. Резвых, Ю.С. Заболотскому, убывающим в служебные командировки на дальние рубежи Отечества в первую кампанию, было гораздо труднее.
Мне с сослуживцами выпало ехать в трёхмесячную командировку в Чечню в конце 2000 года.
На прощание перед командировкой мама дала мне написанную от руки молитву. «Носи всегда при себе и храни у сердца», - напутствовала она меня. Быть может, молитва тоже как-то оберегала меня от пуль боевиков, хотя и был я в то время некрещёный.
Конечно, боевых подвигов я не совершал, реже, чем опера, участковые и сотрудники других служб, участвовал в «зачистках» и специальных мероприятиях, но рисковал не меньше их. Одним словом, каждый выполнял свои обязанности, и от человека зависело, насколько грамотно, точно и добросовестно он это делал.
Нас, восьмерых сотрудников из районных отделов внутренних дел и служб УВД Кировской области, поселили в двухкомнатном кубрике общежития на третьем этаже. На дверях значилась цифра «21».
Общими усилиями провели небольшой ремонт и благоустройство помещения. Над дверным проёмом прикрепили большое изображение иконы Николая Чудотворца. Уходя на очередную боевую операцию или «зачистку», мы смотрели в его сурово-строгие глаза и просили защиты от врагов, быть может, кто-то про себя молился. И он в свою очередь как бы благословлял перстами нас на службу ратную.
И потекли неспешно наши боевые будни.
В Чечне. Перед выездом на “зачистку”.
И пули свистели...
Первую кровь мы увидели чуть ли не на второй день пребывания в Шалях. Поздно вечером, когда уже было темно, в дежурную часть привезли трёх местных жителей - ополченцев, которые патрулировали по населённому пункту. Двое из них были ранены, и наш врач В.А. Гунько спешно оказывал им первую медицинскую помощь. Рядом, пытаясь хоть чем-то помочь, суетились милиционеры. Доставили раненых почему-то в отдел внутренних дел, а не в местную больницу. В коридоре у дежурной части, где находились они, и пол, и стены были измазаны кровью. Слышались стоны и, наверное, ругань по-чеченски, так как они не могли сдерживать боль. Картинка, скажу прямо, не из приятных, тем более наша служба на шалинской земле только начиналась. Что ещё будет впереди! А ведь как раз в это время у мусульман шёл тридцатидневный пост ураза в месяце рамазане. Своих единоверцев и постреляли. Что, для них, получается, ничего святого нет?
Каждый день были обстрелы временного отдела внутренних дел. Иногда канонада продолжалась по 10 и более минут. Так было, например, вечером 27 октября, когда по территории ВОВД боевиками было выпущено почти тридцать гранат из подствольного гранатомёта. Били и снайперы, и автоматчики. Я как раз ждал своей очереди у междугородного телефона, чтобы поговорить с родными (сотовой связи тогда и в помине не было). Общавшийся в это время по телефону сотрудник оказался очень сообразительным. Только начали раздаваться за окном хлопки разрывов гранат, как он, очевидно на вопрос: «Что у вас там падает и гремит?», закричал в телефонную трубку, обращаясь к любимой: «Опять Петька посуду с полки уронил, телефон супом залил, сейчас связь прервётся, извини!», и быстро положил на рычаги трубку.
Согласно боевому расчёту, каждому милиционеру при возникновении чрезвычайной обстановки отводилось своё определённое место, где он должен держать оборону. Поэтому мы разобрали оружие и начали быстро занимать боевые позиции. Со второго этажа раздавались автоматные и пулемётные очереди, с крыши штаба глухо бухала зенитная установка, строчили автоматы, с крыши общежития била снайперская группа.
В помещениях в целях маскировки сразу же выключили свет, чтобы затруднить прицельный огонь нападавших. В темноте мы, натыкаясь друг на друга, расходились по своим местам. Милиционеры, которые жили в помещении штаба, подсвечивая себе карманными фонариками, побежали в кубрики за оружием и боеприпасами. Места у бойниц на всех не хватало, и некоторые бойцы стали снаряжать патронами пустые автоматные магазины.
Я бегом поднялся на второй этаж здания. Налево, в конце коридора у окна, выходившего в сторону жилых домов, кто-то уже занял огневую позицию. Мне места не было. Я встал рядом, как бы на подхвате. Пустые горячие гильзы вылетали из автомата и со звоном, ударившись о стену, падали на пол, под ноги автоматчику. Чтобы не мешали, он кроссовкой отгребал их в сторону. Второй милиционер подавал ему снаряженные патронами магазины. Перезарядив оружие, тот снова наклонялся к бойнице пытаясь засечь по вспышкам, откуда боевики вели огонь. Заметив огоньки выстрелов, он посылал туда несколько коротких очередей и отходил от окна, опасаясь, что противник ответит тем же. Нестерпимо воняло сгоревшим порохом, слабый сквознячок выносил дым в небольшое оконце-бойницу. В неярком свете карманного фонарика я не разглядел, кто стоял у окна. Минут через пятнадцать перестрелка закончилась. Возбуждённые стрельбой милиционеры расходились по кубрикам, обменивались впечатлениями от прошедшего боя. Некоторые остались на местах боевых расчётов на случай повторения обстрела.
В первый день командировки я вместе с коллегой стоял ночью в боевом охранении в одной из укреплённых точек (располагались они по периметру территории отдела и представляли собой небольшие помещения, сложенные из фундаментных блоков и кирпича, в стенах для наблюдения и стрельбы были оставлены оконца-бойницы). Крыша нашего поста от непогоды была покрыта досками и сверху жестью. Ночь. Наблюдать за прилегающей территорией нет смысла, всё равно ничего не видно. Сидим, слушаем, как завывает ветер, скучно, поэтому тихонько переговариваемся, знакомимся. Вдруг - бац! По крыше что-то щёлкает. «Это жёлуди падают, ведь осень наступила», - комментирует товарищ. По интонации голоса слышу, что улыбается. Снова - бац! Жестянка отдаёт эхом.
На пост мы заступали ночью, сменялись тоже. А до этого я как-то не обратил внимания на окружающую пост местность. Утром, вновь заступив на пост, посмотрел: никаких деревьев рядом нет, а из бойницы виден минарет в километре от ВОВД. Там, скорее всего, и находился ночью снайпер. Жёлуди-то свинцовыми оказались!
Некоторые жители Чечни, с малых лет привыкшие к войне, считают русских захватчиками, что им не место на их земле, поэтому они и убивают наших солдат и милиционеров. Вот пример этому. Несу службу у общежития ВОВД, на внешнем его боевом укреплении. Солнышко припекает, я приваливаюсь спиной к тёплым бетонным блокам. Вокруг тишина и спокойствие, птички поют. Но не расслабляюсь. Подходит подросток, в руках держит кулёк с семечками. На вид лет десять - одиннадцать, не больше. Чтобы скоротать время завожу разговор о том, о сём, стараюсь расспросить паренька о его жизни. Не получается. Молчим. А потом внезапно он просит: «Дяденька, а дай мне гранату!» Из карманов моей разгрузки выставляются донышки автоматных магазинов и запалы гранат. Пытаясь пошутить, я отвечаю: «Отдать не могу, - и предлагаю, - давай продам». Мальчуган задумался, скребёт чумазую щёку грязными ногтями, говорит: «У меня денег нет, давай на семечки поменяем». Меня интересует: «А зачем она тебе?» Подхожу к нему, делаю вид, что достаю из кармашка гранату. Не скрывая своих намерений, с улыбкой паренёк говорит: «Ты уйдёшь в свой домик (он имел в виду бетонные укрепления, перекрытые железобетонными плитами, от осколков попавшей туда гранаты не скроешься, не спасёшься), а я тебе эту гранату через окошко брошу, ты взорвёшься, а мне денег за это дадут». Такое вот поколение подрастало в Чечне.
В Чечне. На КПП.
Шутка это или ребёнок сказал действительно то, о чем думал, что мечтал совершить? Если он готов к убийству с таких ранних лет, то кто его учит и кому нужно продолжать очередную чеченскую войну, кому нужна вражда народов Северного Кавказа и тех, кто живёт за пределами этого маленького региона? Кем стал этот подросток, этот волчонок? Добропорядочным честным гражданином Российской Федерации или воином Аллаха, боевиком, террористом-смертником, почитающим за честь убивать иноверцев? Как много вопросов и как трудно на них ответить, разобраться, кому же всё- таки нужно ссорить граждан одной страны, ведь нельзя подводить всех под одну мерку из-за того, что местные жители, как говорят, кавказской национальности...
30 октября 2000 г. руководство силовиков ждало приезда в Шали министра внутренних дел России. Нас расставили на улицах в пределах видимости друг друга на предполагаемых путях въезда в населённый пункт министра. С Алексеем Калугиным мы стояли на самой окраине посёлка. Спрятаться было негде, да и нельзя. Прислонясь спиной к стене здания, мы ждали нападения, ведь подстрелить нас было проще простого. Дальше домов уже не было, и начинались заросли довольно густых кустов и каких-то деревьев, то есть спрятаться боевикам и уйти от погони было очень легко. Мимо проходили местные жители, спрашивали, догадываясь: «Опять начальство ждёте?» Мы отвечали молчанием. Так мы и простояли на солнцепёке весь день с 10 до 19 часов без обеда.
Министр, которого милиционеры ждали до самого вечера, не прилетел. Ждали его и боевики. Бой разгорелся прямо в центре населённого пункта, на перекрёстке улиц. Пятеро парней, выхватив из-под кожаных курточек укороченные автоматы Калашникова, почти в упор расстреляли «Ниву» с инспекторами ГИБДД и сотрудниками милиции из других служб, направленных на усиление наряда. В последствии мы насчитали более 70 пулевых отверстий в повреждённой автомашине, хоть она как-то спасла жизни солдат правопорядка.
Милиционеры не ожидали такой наглости чеченцев и не были готовы к бою, поэтому двое сразу были ранены. Вывалившись из машины, они залегли за колёсами и начали отстреливаться. Опасность ситуации была ещё и в том, что под перекрёстный огонь и под шальные пули, отлетавшие рикошетом от зданий и асфальта, могли попасть мирные граждане: рядом находились жилые дома, больница, магазины. А на помощь уже спешили наши товарищи, с территории ВОВД к месту боя выехал бронетранспортёр. С обеих сторон раздавались автоматные очереди, потом мы услышали более громкие и глухие пистолетные выстрелы: оказывается, заклинило затвор автомата у одного из милиционеров, не растерявшись, он продолжил вести огонь из пистолета Макарова.
В тот вечер всего было ранено три милиционера из нашего временного отдела внутренних дел, два из них - кировские парни. У оперативного дежурного Свечинского РОВД А.А. Стародубцева, пуля со смещённым центром тяжести «погуляла» в животе, отскакивая от костей, она разворотила милиционеру все внутренности (хорошо, что он не обедал и не ужинал). Участковому уполномоченному милиции из Кикнурского РОВД А.Г. Куликову пуля вошла в голень ноги, попала в кость и по её трубчатой полости спустилась к пятке. Долго её не могли найти врачи, извлекли только тогда, когда началось воспаление тканей. Нас, возвращающихся из командировки, в конце декабря 2000 года он встречал на железнодорожном вокзале города Кирова. С перебинтованной ногой, он быстро прыгал на костылях, стараясь повидаться, поздороваться, переброситься парой слов как можно с большим количеством милиционеров. Через полтора года оба героя были награждены орденами Мужества.
Пострадал в перестрелке и один ульяновский сотрудник. Всех троих раненых срочно тем же вечером вертолётом в сопровождении нашего врача отправили в госпиталь.
Утром следующего дня в кубриках уже звучала сочинённая ночью песня Александра Смирнова. Посвящалась она событиям произошедшего боя. Я не берусь судить о правильности стихосложения, но слова её шли от самого сердца милиционера.
В Шали после боя приходит «вертушка»,
На борт загружая «трёхсотых».
Взлетая, увозит на Грозный «вертушка»
Володьку, Толяна, Алёшку.
Спасибо Коляну, спасибо ребятам
За сильные, крепкие руки.
Они магазины ему подавали
Из залитой кровью разгрузки.
И пули свистели, и падали парни,
Ложась за бордюры укрытий.
Они наступали бандитам на пятки
Под жёстким и плотным прикрытьем.
Давайте ж, ребята, друг друга прикроем,
Давайте живыми вернёмся.
Ульяновцы, братцы, друзья-кировчане,
Клянёмся, клянёмся, клянёмся...
Александр Смирнов - в то время милиционер-водитель Кильмезского РОВД, в командировке он был водителем автомашины службы кадров, самодеятельный автор песен. Знаю, что потом он снова поехал в служебную командировку в Чечню, а через некоторое время выехал туда уже на год по контракту. Весёлый, общительный, никогда не унывающий, ответственный и трудолюбивый, он и машину, и оружие содержал в идеальном порядке. Успевал и нелёгкую службу «тащить» и песни на досуге сочинять. Люди, подобные Александру, просто необходимы в сложных почти военных условиях, чтобы вовремя поддержать товарищей, развеселить, развлечь, а иногда и погрустить вместе, вспомнив родных.
Особо хочется рассказать о молодой женщине-чеченке, которой дважды пожарные спасали жизнь (в то время пожарные ещё входили в состав МВД и их тоже направляли в служебные командировки в СКР). Думаю, что наших сотрудников она не забудет до конца своих дней. А приключилось вот что. Она поступила в местную больницу накануне вечером, а ночью родила, потеряв при этом много крови. К кому врачам обратиться за помощью? Конечно же, ответ напрашивался сам собою. К тем, кто не откажет - к солдатам и милиционерам. А поскольку наш районный отдел внутренних дел был почти рядом с больницей, да и численность личного состава здесь была значительной, то в первую очередь позвонили нам. Дежурный по отделу пошёл в общежитие и среди ночи начал искать добровольных доноров.
Но ходить далеко ему не пришлось. Жившие на первом этаже, рядом с входом пожарные незамедлительно откликнулись и в сопровождении хорошо вооружённой охраны были доставлены в медицинское учреждение. Кровь не имеет национальности, русские или чеченцы её сдают, суть одна, она спасает жизни людей. В тот день она помогла роженице. А в задачу милиционеров это тоже входило: именно не убивать, а защищать, спасать, не давать в обиду мирных местных жителей.
Дня через два или три снова пожарных поднимают среди ночи. На этот раз по тревоге и по их прямому назначению. Горит больница. Снова в сопровождении огневой группы прикрытия выезжают они на пожарных машинах, тушат огонь, на руках вместе с медперсоналом и другими бойцами выносят из горящего задымлённого здания больных, в том числе и ту самую молодую женщину-чеченку с ребёнком, которой была перелита их кровь. Вот так, несмотря на риск и опасность, выполняли свой служебный, гражданский и просто человеческий долг сотрудники кировского сводного отряда милиции. Все мы были готовы к этому: подать руку помощи нуждающимся, поддержать слабых, наказать врагов.
Солдатские слёзы
Наш сводный отряд милиционеров в Шали был большой, и примерно третья часть его - кировчане. Каждое утро по громкой радиосвязи руководство временного отдела поздравляло сотрудников с различными праздниками, с днями образования службы в составе МВД России, с днями рождения милиционеров, предупреждало о построениях, сборах, доводило необходимую всему личному составу важную информацию. То есть о предстоящих событиях и праздниках узнавали все сотрудники, и скрыться от их поздравлений виновнику торжества было некуда, вечером он обычно проставлялся, приглашая гостей.
Большинство милиционеров, уезжая в служебную командировку на Северный Кавказ, оставляло дома семьи. Некоторые ждали пополнения. Алексей Мамаев - зам. по кадрам из Фалёнского РОВД, 12 ноября 2000 года был дежурным по кубрику, занимался ежедневным наведением порядка. Остальные сотрудники, живущие с ним, ушли на службу. В штабе на входе мне сказали: только что позвонили из УВД Кировской области и сообщили радостную весть, которую я тут же, ещё до поздравления по громкой связи, побежал передавать Алексею. Его я застал посреди кубрика выжимающим мокрую половую тряпку.
- Лёха, у тебя дочка родилась! - кричу ему с порога.
Не забыть мне тех минут. Тряпка упала на пол. Алексей стоит враз опьяневший от счастья, и по лицу этого многое испытавшего мужика текут слёзы. Мы обнялись. Слова поздравления, крепкие объятия и только слышу взволнованное: «Спасибо, спасибо!..»
Вечером Алексей по межгороду по такому случаю без очереди позвонил жене в роддом, поблагодарил за дочку.
А.П. Мамаев.
В кубрике, когда мы втихаря празднуем это событие, на столе, застелённым газетами, стоит нехитрая закуска: рыбные консервы, тушёнка, жареные рожки в сковородке, толстыми ломтями нарезан мягкий белый хлеб. В «рюмки», сделанные из донышек пластиковых бутылок из-под минералки, уже налита водка местного разлива. У ребят голые торсы: душно - последние дни стоит жара. Кто-то, наверное, Володька Дроздов, негромко и проникновенно запел, подыгрывая на гитаре. Запел как раз то, что нужно было в этот момент, песню немножко грустную, но вселяющую в сердце каждого из нас надежду на скорую встречу с семьёй.
Тёмная ночь, только пули
свистят по степи...
Ребята также тихо дружно подхватили всем известные слова песни военных лет. А Алексей задумался, наверное, вспомнил жену, представил колыбельку и маленькую, совсем крошечную дочку. Какая она? В горле что-то запершило, зацарапало. И снова набежала грусть, веки заморгали, и на глазах выступила, заблестела в свете неяркой лампочки прозрачная влага, он отвернулся, смахнул рукой слезу. В командировке мы все становились более сентиментальными. Ребята ничего не говорят, они понимают, как Алексею трудно. А песня всё звучит.
Парни обнимают счастливого, чуть пьяного отца, даже немного завидуют ему. И Алексей, волнуясь, поёт вместе со всеми. Голос хрипит, изменяя ему.
И как ему, наверное, хочется сейчас взять на руки маленькую дочку, даже пахнущую как-то по-особому, так, как пахнут маленькие дети, подержать, чтобы поверить, что она есть, что это неоспоримый факт, заглянуть в личико, услышать голосок и покачать, успокаивая в своих сильных мужских руках это создание.
А случиться могло всякое. И мы не знали, когда это может произойти, но все надеялись, что именно его минует пуля «чеха» (чеченца), что не ему заложен фугас на обочине дороги, что не для него приготовлена растяжка на сельской тропе...
И Алексей верил в то, что он живой - здоровый вернётся домой.
Я тоже чувствовал во время звучания песни что-то подобное переживаниям Алексея. Ведь меня ждали дома жена и два сына 14 и 9 лет. Правильно гласит русская пословица: «Воин воюет, а жена с детками дома горюет».
Потом эта песня ещё не раз звучала в кубриках. Нас ждали жёны, нас ждали дети, нас ждали родители. И для них это ожидание было гораздо труднее, ведь мы постоянно были среди друзей, товарищей, а они, уложив малышей в кроватки, сами подолгу не могли заснуть, думая о разном и моля Бога, чтобы их мужья и сыновья вернулись живыми.
Земляки
В Чечне я служил вместе с коллегами С.В. Окуневым, М.С. Савельевым, А.С. Копыловым. В те дни в рядах кировских милиционеров, направленных в служебную командировку, были ещё уржумцы С.М. Сердюк и Ю.В. Мальцев, но они были от других подразделений. На смену нам приехали К.С. Колян, В.И. Стяжкин, А.В. Богатырёв, В.Ф. Клековкин, И.В. Мишкарёв, Г.Н. Бровцын. Все честно, добросовестно исполнили свой долг и живыми-здоровыми вернулись домой.
Если раньше командировки в этот неспокойный регион длились по два - три месяца, то с 2002 года милиционеры стали нести службу уже по полгода, а это, конечно же, труднее и самим милиционерам, и их семьям, находящимся в постоянной тревоге за родных им мужчин.
Домой
22 декабря 2000 года. Город Киров. Медленно подкатывает поезд с кировскими милиционерами к железнодорожному вокзалу. Многие сотрудники, выглядывая из затянутых морозным узором окон, пытаются отыскать в толпе встречающих родных, знакомых. А их уже ждут на перроне жёны, дети, родители, сослуживцы. Кто с букетом цветов, кто с бутылкой шампанского. Они стараются забраться куда-то повыше, чтобы всё видеть, чтобы быстрее отыскать своих близких.
У всех радостные лица: вот они и дома, наши защитники Отечества. В тамбуре первого вагона один из милиционеров размахивает российским флагом. Это уже традиция. Поезд останавливается. На перроне духовой оркестр играет марш. Из вагонов начинают выскакивать бойцы.
Мы построились перед встречающими нас руководителями и сотрудниками подразделений УВД, родными и знакомыми. Это, так сказать, торжественная часть, а уже потом будет неофициальная. Командир сводного отряда докладывает генералу о прибытии, а я по старой репортёрской привычке беззастенчиво снимаю на фотоаппарат церемонию встречи и чествования, счастливых милиционеров, выступающего с приветственным словом начальника УВД А.М. Розувана, который с некоторым неудовольствием косится на меня, что, мол, мешаю той торжественности, которая приличествует случаю. Наконец, занимаю своё место в строю и с удивлением вижу перед собой в толпе встречающих Л.Л. Копылову - жену Александра Сергеевича, нашего водителя. Она машет мне рукой. С замиранием сердца ищу глазами свою жену и не нахожу, гадаю - приехала или нет. И уже потом, когда строй милиционеров распустили, мы нашли друг друга.
Вот такой подарок сделали нам любимые жёны, приближая долгожданную встречу. В шубах и валенках, чтобы не замёрзнуть в ожидании прибытия поезда, приехали они на железнодорожный вокзал самолично, даже несмотря на почти тридцатиградусный мороз. Но от этого, пожалуй, поцелуи родных были только жарче, а объятия крепче. Ура! Мы дома. Живые и невредимые! Командировка закончилась. Пролетели те нелегкие три месяца.
Когда я вернулся домой, жена рассказывала, как переживала за меня. И при встрече с Л.Л. Копыловой, с Т.И. Домниной - соседкой, у которой сын Николай Кириллович - милиционер из Москвы, выполнял в те же месяцы служебный долг в Гудермесе, говорили в основном о нас. О тех, кто вдалеке от своего постоянного места службы выполняет непростые обязанности. Женщины старались поддержать друг друга, делились весточками из далёкой Чечни, шли в церковь и ставили за нас свечки за здравие, шептали перед иконами молитвы: спаси и сохрани.
С декабря 1994 года с небольшими перерывами идет война в Чеченской республике. Все по-разному относятся к ней, но милиционеры (а сейчас полицейские) - люди, носящие на своих плечах погоны, знают только одно: там нуждаются в их помощи, им верят, на них надеются. Трудно было во всем и не раз порой они смотрели смерти в глаза. Парни выдержали всё, честно выполнили и выполняют свой гражданский долг по защите Отечества. Они чтут такие понятия, как долг, совесть, честь, ведь сотрудник МВД - это тоже профессия Родину и её граждан защищать.
Источник: Уржумский епархиальный вестник, № 1(11) январь 2014 года
|
