ИСТОРИЯ ОДНОЙ ГРУППЫ КАЗАНСКОГО АВИАЦИОННОГО ИНСТИТУТА
Сбоев Евгенй Михайлович
ДЕТСТВО, ШКОЛА
Родился я 12 июля 1936 года в деревне Овсянниково Уржумского района, Кировской области в семье колхозника Сбоева Михаила Владимировича. Летом 1942 года он по болезни приезжал с фронта домой на несколько месяцев для отдыха. Я хорошо помню, как мы с ним ездили в гости к родственникам, как осенью этого же года мы с матерью, провожая на фронт, на лошади отвозили его в военкомат города Уржума, а потом на пристань реки Вятки, Цепочкино. С Великой Отечественной войны он не вернулся, а из военкомата было получено сообщение, что он без вести пропал зимою 1943 года где-то на Калининском фронте, и мне, как и большинству деревенских мальчишек, пришлось испытать что такое безотцовщина. Вообще с войны на всю деревню вернулось не более десяти мужиков, а деревня была большая и состояла из двух параллельных улиц протяженностью не менее километра, и из каждого дома ушло на фронт чаще всего не по одному человеку. Вот какою дорогою ценною заплатила за победу в Великой Отечественной войне только одна наша деревня Овсянниково.
Моя мать, Сбоева Наталья Дмитриевна, была родом из деревни Русский Собуял, куда мы с нею часто ходили в гости, особенно по осени на какой-то загадочный тогда для меня праздник — Сергиев день. В Собуяле жила моя бабушка Ислентьева Ирина Ивановна, тетка Лена и четверо моих двоюродных братьев и сестер — Геннадий, Борис, Люба и Фаина. Их отец, мой дядя, Ислентьев Иван Дмитриевич, тоже погиб на фронте, и тоже на Калининском фронте, а бабушка Ирина болела, четырнадцать лет не поднимаясь с постели, так что жизнь у них была не легкая. Но мы, ребятишки это мало ощущали и мне у них очень нравилось гостить. Особенно интересно было в речке Собинке «мордами» ловить рыбу, лакомиться дикорастущей на буграх клубникой, а также крыжовником и орехами у Васьки Володина, нашего сверстника, жившего на конце деревни и вдоль всего огорода у которого были насажены эти орехи. Деревни этой давно уже нет, жители ее разъехались, а постройки, деревья, все до последнего кустика было снесено и распахано, но на ореховую аллею рука бульдозериста, видимо, не поднялась. И стоит она, говорят, до сих пор на добрую память о деревне и плодоносит, но только без ухода пришла в не очень приглядное состояние.
Моя младшая сестра Галя умерла в младенческом возрасте, а брат Юра родился только в 1951 году. До этого времени мы жили втроем — я, мать и бабушка по отцу, Сбоева Евдокия Липатьевна, уроженка деревни Таловка.
Мать в военные и многие послевоенные годы каждый день, без всяких выходных и отпусков, аботала в колхозе, как говорят, за «палочки» в ведомости -так называемые трудодни, на которые, в лучшем случае, в конце года, да и то уже после войны, получала один или два мешка зерна. Денег никаких вообще не получала, а жили все мы деревенские только за счет огорода и той скотины, которую удавалось содержать, за что взимался довольно большой налог и деньгами, и мясом, и яйцами, и молоком, да еще и буквально насильно заставляли давать заем государству деньгами, причем, ежегодно.
Оставшись без мужиков, бабы, старики и подростки на лошадях и вручную пахали и засевали все колхозные земли, потом жали, молотили, сушили и сдавали государству, практически, весь собранный урожай зерна.
Мы, ребятишки, на летних каникулах тоже с раннего возраста исполняли посильную работу: собирали колосья, пасли коней, подгребали сено, управляли лошадьми во время боронования и других работ, сидя на лошади верхом, а позднее, когда научились запрягать их в телегу, развозили на них разные грузы —навоз, сено, солому и пр.
Ни радио, ни электричества в деревне долго ,не было, свет провели в конце 50-х годов, когда я уже учился в институте. Поэтому забавами для ребятишек было летом — купанье в речке, ловля рыбы на удочку, походы в лес за ягодами и грибами, а то и просто так, а зимою — катанье с горок на лыжах, санках, ледянках — ежедневное, до полной усталости.
Начальную школу я кончал в своей деревне, а семилетнюю в соседнем селе Пустополье. Классе в пятом или шестом по заданию учителя истории Рябова Петра Михайловича мы собирали у старожилов материалы по истории своих сел. При этом мне удалось узнать, что наша деревня Овсянниково раньше имела название «Холодные ключи», потому что на ее территории проистекают до настоящего времени несколько ключей, которые, сливаясь, дают начало речке Ашланке. Но один из жителей деревни, ругавшийся словами «Овсяная мать», приучил к этому ругательству других, за что сначала их стали называть «овсянниками», а позднее это название перешло и на всю деревню.
Нашей деревне повезло больше, чем Собуялу. Где-то на рубеже 60-70-х годов на базе бывшего Пустопольского сельсовета был организован один большой совхоз «Овсянниковский», центральной усадьбой которого стала наша деревня, в которую перевезли всех жителей сильно обезлюдевших окружающих деревень, и деревня ожила, построилась, окрепла. Но перестройка сделала свое дело. Многие годы работники совхоза как-то организованно поддерживали общее хозяйство, но на сегодня, хотя имеют какую-то современную технику, обрабатывают примерно полавину своих земель, содержат коровник и телятник, но присоединены к какому-то другому хозяйству и свою самостоятельность потеряли. То же самое, по словам моих земляков, происходит и в других хозяйствах Уржумского района.
А последние новости с моей малой родины и совсем не утешительные. Перед моими глазами вырезка из Уржумской районной газеты, привезенная буквально на днях моими родственниками из Уржума, содержание которой, близкое к тексту, хочется привести в нашей книге, потому что с нашего «Овсянниковского» совхоза, похоже, начинается очередной исторический эксперимент, по крайней мере, над коренными сельскими жителями нашего Уржумского района.
«Конкурсный управляющий СПК (колхоз) «Овсянниковский», юридический адрес: 613557, Кировская область, Уржумский район, д. Овсянниково, ИНН…, ОГРН…., проводит 31.05.2010 г. в 10.00 торги в форме открытого аукциона по продаже имущества должника.
Аукцион проводится по адресу: Кировская область, г. Уржум, пер. Гоголя,7. Все имущество выставляется на торги одним лотом.
В состав лота входят три зерносклада, два склада минеральных удобрений, два здания коровника, телятник, кузница, мастерские, пилорама, мельница, магазин-столовая, контора, две водонапорные башни, внутрихозяйственные дороги, автомобили ….., трактора….. Стоимость лота 4 488 660 рублей.
Для участия в аукционе необходимо подать письменную заявку по адресу: 613530 Кировская область, город Уржум, пер. Гоголя, 7.
К заявке юридические лица прикладывают копии учредительных документов, доверенность на лицо, которое будет представлять организацию на торгах, а физические лица — копии паспорта, ИНН, страхового свидетельства. Задаток в размере 20% от стоимости лота вносится на р/сч должника.
Заявки и задатки принимаются до 28.05.2010 г. включительно. Шаг аукциона — 5% от начальной цены.
С победителем торгов подписывается протокол торгов в день проведения аукциона, в течение 10 дней подписывается договор купли-продажи.
Справки по телефону (8 833 63) 2-03-53 ежедневно с 8 до17 часов.»
Вот и вся информация, без всяких комментариев, по важнейшему жизненно определяющему вопросу для жителей целого региона Уржумского района, размещенная в разделе рекламы районной газеты, как будто речь идет о продаже какого-то подержанного холодильника или пылесоса, которая вызывает невольно уйму вопросов.
Главный же и основной вопрос состоит в том, что будет с жителями совхоза «Овсянниковского» после продажи всего его имущества, а так же с жителями немногих других уцелевших еще совхозов и Уржумского района, да и всей нашей многострадальной России.
Примечание составителя:
Спустя месяц после написания этих строк я позвонил в Овсянниково и и с некоторым успокоением узнал, что покупателем имущества нашего совхоза оказался соседний, Богдановский, совхоз, и жители Овсянниково продолжают по-прежнему работать — засеяли какую-то часть своих земель, ухаживают за коровами и телятами и, даже, за это время, впервые за много лет, получили аванс и получку. Слава Тебе, Господи, за это утешительное известие!
Да и в самом Уржуме, районном центре, в состав которого входит деревня Овсянниково, жизнь тоже не сладкая. Большинство предприятий и хозяйств закрывается, людям работать негде, особенно молодежи. Процветает пьянство, мародерство. На дачных участках потерялся всякий смысл что-то сажать и выращивать, потому что весь урожай разворовывается. Дороги и тротуары пришли в ужасное состояние и никакого ремонта их не предвидится. Развеселившаяся молодежь, возвращаясь ночью с вечеринок едва ли не подряд бьют окна горожан, так что вместо стекол приходится вставлять фанеру. Невольно возникает вопрос, а что же ожидает нас дальше, потому что такая ситуация, по-видимому, не в одном только Уржуме.
Единственной утешительной для меня новостью с родины было то, что в уржумский храм народ по воскресным дням валом валит, потому что не видит, видимо, другого спасения нигде. Да так оно и есть на самом деле. Открылся действующий храм в селе Лопьял, на родине художника Васнецова.
Было бы неплохо, наверное, и моим землякам открыть для богослужения какой-то уголочек бездействующей церкви Воздвижения Креста Господня в селе Пустополье и тогда, может быть, этого аукциона по продаже совхозного имущества и не было бы.
Помоги нам, Господи, окаянным, опомниться и с Твоею помощью возродить и укрепить свое Отечество!
В 8—10 классах я учился в средней школе села Косолапово республики Марий-Эл, расположенном в 15 километрах от нашей деревни. Жил во время учебы у своих теток по отцовской линии — Сбоевой Алевтины Владимировны, работавшей медсестрою в Косолаповской районной больнице и Сбоевой Анны Владимировны, работавшей швеею в швейной мастерской. Они жили вместе, замуж не выходили и многие силы положили на воспитание меня и трех моих двоюродных сестер по отцу, Насти и Лиды Багаевых, а также Али Березиной, оказавшихся кто без отца, кто без матери. Огромное им спасибо за их благородный труд.
Село Косолапово в то время было районным центром и в какой-то мере было вполне благополучным. Позднее райцентр переместили в Мари-Турек, но зато на территории бывшего Косолаповского района было организовано опытное хозяйство какой-то сельхозакадемии и за счет этого его экономическое положение значительно улучшилось. Именно в то время было построено несколько довольно больших двух этажных многоквартирных кирпичных жилых домов, вокруг которых выросло множество разнокалиберных, не очень опрятных, хозяйственных построек, явно не украшающих окружающий пейзаж, но позволяющих жить привычной для села жизнью, и до сих пор как-то решающих острый жилищный вопрос.
После перестройки опытное хозяйство стало не нужно и сейчас оно с трудом как-то перебивается, присоединившись к соседнему Сысоевскому хозяйству.
Большим утешением и опорой для жителей Косолапово является то, что в селе есть действующая православная церковь святителя Николая. Отче Николае, моли Бога о всех нас!
Школу я окончил с серебряной медалью и вместе с товарищами одноклассниками Шалагиным Иваном и Сашей Юрьевым подал документы в приемную комиссию Казанского авиационного института с заявлением о зачислении на третий, приборный, факультет.
ИНСТИТУТ
Поступление. Учеба. Быт…
Через некоторое время после подачи документов мы были вызваны на собеседование, на котором было задано несколько вопросов общего порядка к школьной программе не относящихся. А через небольшое время после собеседования было получено по почте письменное уведомление о зачислении в институт и предупреждение о том, что в сентябре предстоит поездка на уборку картофеля. Поэтому ко всем прочим вещам, которые мне были приготовлены в дорогу, добавились кирзовые сапоги и фуфайка. Все это было уложено в большой дорожный чемодан, который мне в Казани пришлось тащить своим ходом от вокзала до института, поскольку о том, как пользоваться общественным транспортом, я, сельский житель, не имел никакого понятия. Какой-то прохожий, видя мои мучения, за небольшую плату предложил мне свою помощь, но я, наслышанный о коварстве казанских и ростовских жуликов, еще крепче ухватился за ручку своего чемодана. Он догадался о моих опасениях и пытался убедить меня, что с таким грузом убежать никуда невозможно, но я еще более смутился и от всякой помощи категорически отказался. Так начиналось познание и освоение незнакомого городского образа жизни.
Начались занятия. Поскольку сдача обещанного нового общежития затянулась, жить временно пришлось в спортзале пятого учебного здания. Весь зал был уставлен койками с небольшим проходом между ними. Было тесно, но очень интересно. Как-то одного из наших товарищей местные хулиганы немного поцарапали ножом. Народ всполошился. Наиболее опытные товарищи предложили на эту выходку дать достойный ответ. И вот вечером следующего дня почти всем составом спортзала мы, насколько смогли, грозно прошествовали по всем окрестным улицам, выражая свою солидарность с пострадавшим товарищем. После этого нас уже никто не трогал.
Вскоре нас недели на три-четыре послали в колхоз на уборку картофеля, а через некоторое время после колхоза вселили в новое общежитие. Это было для нас очень большим праздником. В комнаты селили по пять человек. В нашей 418 комнате кроме меня жили еще четыре студента нашей 314 группы: Шалагин Иван, мой товарищ по школе и одноклассник, Косов Андрей, участник Великой Отечественной войны, родом из Гуся Хрустального, Толя Пойманов с Сахалина и Толя Чижов из Пензенской области, которому предстояло стать директором Самарского завода «Прогресс», выпускавшим и запускавшим Королевские ракеты с космонавтами и осуществившим изготовление и запуск знаменитого беспилотного космического корабля «Буран».
Вся мебель была новая, пол и стены свежее покрашенные, постельные принадлежности тоже свежие и чистые. От всего этого было как-то светло и радостно на душе. На первом этаже общежития был хороший буфет, на втором этаже — читальный зал для занятий, а на остальных трех этажах было по одному холлу, где можно было собираться для общения, а по праздникам и выходным дням в одном из этих холлов под радиолу устраивались танцы. После танцев часть публики, не желая расходиться, шла на запасную лестничную клетку, где негромко распевали самые разные песни, большая часть которых мне до этого была неизвестна. Все это мне так нравилось, так интересно было общаться с новыми, какими— то загадочными и необычными для меня людьми.
Через дорогу от общежития было городское кладбище, за которым — лесопарковая зона и река Казанка. Сюда мы часто приходили отдыхать, а в летнюю экзаменационную сессию — на природе готовиться к экзаменам.
Все было хорошо и прекрасно, но я, несмотря ни на что, сильно тосковал по своей деревне. По ночам часто снился мне наш деревенский пруд, лес и многое другое, милее чего не было ничего на свете.
Учиться было очень трудно от первого до последнего курса. Кроме зачетов и экзаменов каждый семестр нужно было делать какие — то курсовые работы и проекты с многочисленными расчетами, графиками и чертежами, на оформление которых уходило много времени. Не все могли все это выдержать и поэтому на протяжении всей учебы происходил отсев обучающихся, но особенно большой отсев был после первой учебной сессии. Как я выдержал все это, особенно первую сессию, знает только один Господь.
К экзаменам готовились по лекциям. При этом в первые дни. отведенные для подготовки к экзаменам, хотелось «посачковать» и поэтому занятия в эти дни были не очень эффективные. а потом начиналась ощущаться нехватка времени. .Видимо поэтому в последние дни перед экзаменом в сознании срабатывал какой — то механизм, когда на какое-то определенное время появлялась удивительная работоспособность — труднейший материал лекций легко укладывался в память, и так прорабатывалась одна лекция за другой. Но все лекции иногда все же проработать не удавалось и тогда приходилось рисковать. Мне каким-то чудом удалось пройти весь курс обучения так, что ни на один зачет или экзамен я дважды не ходил, как бы была установлена и реализована программаминимум: любой ценой сделать все необходимое для получения стипендии.
В институте были очень большие возможности для отдыха, занятия спортом, самодеятельностью и для реализации и развития разного рода других интересов. Так Толя Пойманов совершал прыжки с парашютом, Саша Михайлов и Юра Куй-Беда бегали на лыжах, Толя Чижов на институтских вечерах читал стихи Маяковского, а Жора Жернов, Ренат Альбетков и Равиль Батаев исполняли разные песни. Мне удалось получить права на вождение мотоциклом.
Для реализации и развития технических способностей были созданы все возможности на факультетских кафедрах, куда нас начиная с третьего или четвертого курса радушно приглашали наши преподаватели.
Там успешно работали многие наши товарищи: Альберт Александров, Юра Здорик, Гена Кремезный и др.
Для полноценного отдыха во время летних и зимних каникул где-то на берегу Волги институт имел прекрасную базу отдыха, о которой мне приходилось только слышать восторженные рассказы очевидцев.
За время учебы в институте нашему курсу довелось реально участвовать в двух больших общесоюзных мероприятиях: поработать одно лето на целине и принять участие в переписи населения.
Саратов. Окончание института.
В конце августа 1959 года, по окончании последних своих студенческих каникул, я направился в Саратов на предприятие п/я 176, куда был направлен по распределению на работу в самом конце пятого курса. От Казани до Саратова решил плыть на теплоходе, купив по-студенчески самый дешевый билет, по которому никакого определенного места на теплоходе не предоставлялось. При этом вещи можно было сдать в камеру хранения. а спали обладатели таких билетов вповалку на полу, устланном коврами, но в каком-то, не помню, закрытом помещении. А днем никакой каюты и никакого закрепленного места, практически, не требовалось — на корабле было столько уютных, благоустроенных для отдыха уголков, в которых как-то непроизвольно собирались компании совершенно незнакомых людей и при наличии неограниченного свободного времени, в комфортной обстановке, любуясь красотою проплывающих мимо берегов, вели откровенные разговоры на самые различные темы. Все это для меня было так неожиданно и интересно, что запомнилось на всю жизнь.
Саратов произвел на меня очень хорошее впечатление — светлый, чистый, уютный город на берегу Волги, что еще нужно для жизни.
Для прохождения преддипломной практики я был определен в технологический отдел предприятия — в конструкторское бюро и параллельно на участок изготовления потенциометров. При этом за время прохождения практики под руководством опытного конструктора мною были разработаны чертежи на производство двух кондукторов для сверления отверстий в каких-то деталях. При этом первый кондуктор я разрабатывал с очень большим интересом, второй — уже значительно с меньшим.
На участке изготовления потенциометров я пытался детально разобраться со всей технологией их изготовления, но поскольку самой сложной, и наверное, ответственной и проблемной операцией в процессе изготовления потенциометров была их намотка, большую часть времени я провел в группе намотки в обществе милых, внимательно относящихся к нам — ко мне и Толе Охтерову, женщин-намотщиц. Тле, по-моему, совершенствование процесса намотки было поставлено главным вопросом дипломного проекта. Тема моего дипломного проекта была более общая, но тоже в рамках технологии изготовления потенциометров.
Жили мы, четверо студентов-практикантов, на частной квартире не далеко от предприятия, на котором проходили практику, у тети Фени. Пользуясь тем, что в городе продавалось много недорогих овощей, мы сами по очереди готовили себе пищу и обедали, в основном, на квартире.
Мне очень нравился саратовский драмтеатр и я довольно часто его посещал. Однажды я пригласил с собою в театр тетю Феню на пьесу под названием «Юстина». Все, что происходило на сцене, она воспринимала как реально происходящее событие и так громко и искренне возмущалась поведением главной героини пьесы, что я не знал, как ее хотя бы немного успокоить, чтобы излишне не привлекать внимание окружающих нас зрителей.
Защита наших дипломных проектов происходила на предприятии во второй половине февраля 1960 года. Дипломы и подъемные для проезда на место работы получали в Казани, собравшись последний раз всем курсом в стенах родного института. Прощальный банкет в спешном порядке был организован в соседней с нашим общежитием столовой, причем спиртное покупали сами и каждый нес то, что попало ему на глаза. В результате этого получилась такая мешанина, такой коктейль, что голова у меня на следующий день болела так, как никогда в жизни. На этом наша студенческая жизнь закончилась и началась взрослая серьезная и очень ответственная жизнь.
Источник: К 50-летию окончания Казанского авиационного института(КАИ). ИСТОРИЯ ОДНОЙ ГРУППЫ КАЗАНСКОГО АВИАЦИОННОГО ИНСТИТУТА. КОЛЛЕКТИВНАЯ ПОВЕСТЬ. Электросталь, Зеленоград, Самара, Дубна, 2010 год. |
