ЖЕРНОВОЙ КАМЕНЬ

Статья посвящена первому марийскому горняцкому промыслу по добыче и обработке строительного и жернового камня, возникшему в XIX веке в Сернурской волости Уржумского уезда Вятской губернии, относящейся в настоящее время к Сернурскому муниципальному району Республики Марий Эл.

«Не доезжая еще 2 верст до д. Ошети, в 16 верстах от Сернура, явственно замечаешь Заделье с большим кюсото на возвышенности. Это мольбище дер. Большой Куклалы, — делился своими впечатлениями о совершенной сюда летней этнографической поездке в опубликованной в одном

из осенних номеров газеты «Волжско-Камское слово» за 1882 год дорожной корреспонденции «Село Сернур Уржумского уезда» член-сотрудник Общества археологии, истории и этнографии при императорском Казанском университете С. К. Кузнецов. — На самом высоком пункте Заделья черемисы указывают жилище Овды, черемисской Бабы-Яги. Это, по поверьям черемис, женщина

с большими грудями, длинными волосами и косматой шерстью, которою она часто цепляется за изгородь. Благо тому, кто ее отцепит. Овда щедро наградит за такую услугу».

Горное Заделье

Этот материал с необычным сообщением перепечатали потом многие российские газеты, в том числе «Вятские губернские ведомости». По поверьям марийцев сернурской стороны, обитающее в пещерах, оврагах и пригорках фантастическое мифическое существо Овда находилось когда-то в родственных отношениях с небесными богами, но было изгнано на землю из-за своих посещений без разрешения. Теперь она жила большой семьей, соседствуя с людьми, навещая их по ночам, чтобы покататься верхом на лошади и наказать своих насмешников. Пуще недобрых проказ в народе боялись ее сбывающихся проклятий. Дабы умилостивить Овду, для нее оставлялись на ночь угощения и жаркая баня.

И впрямь глубокий овраг с крутыми склонами, зеленеющими впадинами и пересыхающей речкой Нолькой за деревней Большой Куклалой выглядел загадочно и таинственно. За скрытыми от глаз зарослями ельника и кустарников отлогой горки обнажались каменистые стены из мощных слоев песчаника, доломитов и известняка. Из их провалов и каменных наслоений высовывались серые плиты породы и на них, словно на полках, лежали круглые валуны. Марийские крестьяне издавна использовали их для изготовления точильных кругов, брусков и жерновов. Потому места эти были прозваны ими каменной горой Кю курык, получившей позже названия Нолькиного камня и Горного Заделья.

Первые горные выработки — штольни — были заложены здесь очень давно. А после проведенной в 1837–1841 годах в стране по проекту министра государственных имуществ графа П. Д. Киселева реформы по управлению крестьянами, превратившимися из ясачных в государственных и получившими право на ремесленническую деятельность, на склонах Каменной Горы превратилась в один из важных кустарных промыслов. Начало ему дали имевшие здесь наделы «свободные сельские обыватели» марийской деревни Большая Коклала.

«Близ деревни Коклалы, — отмечал в 1859 году коллежский асессор В. М. Шестаков, — добывают жерновой камень, где накопано 25 нор. Работою занимаются крестьяне с октября по апрель месяц. Работают артелями от 2 до 5 человек в норе. Одна артель может выработать за зиму до 15 пар жерновов». К основавшим первые артели по добыче и выделке камня — изготовлению жерновов, фундаментных стоек, надмогильных плит, постепенно подключились и другие деревни округи. А четверть века спустя, вслед за отменой по Манифесту российского императора Александром II от 19 февраля 1861 года крепостного права и дарованной крестьянам свободы торговли и содержания ремесленных заведений, Сернурская волость превратилась в настоящий центр кустарного горняцкого промысла. Как писали в 1876 году «Вятские губернские ведомости», занимались этим 150 сернурских крестьян, а также еще 60 жителей Ирмучашской волости, ежегодно добывая до 275 пар мельничных жерновых камней. «Заработок всех в год был 4500 р., — заметила газета. — Жерновой камень сбывался в своем (т. е. в Уржумском уезде Вятской губ.) и в соседних уездах, а иногда отправлялся и в Казанскую губ.».

Жерновой камень, покрытый мхом, близ д. Памашъял

Сотни мельниц Вятской и Казанской губерний работали на изготовленных здесь жерновах. В самой волости к концу XIX века они имелись:
- 21 водяная под селом Сернуром, при деревнях Кочанур, Куп-Сола, Большой Торешкюбар, Глазырино, Староверово;
- 11 ветряных в Куприан-Соле, Палашнуре (Антропов), Малой Коклале, Кададинере, Нижнем Кугенере, Олме Шоиской, Калеево;
- 2 конные в Большой Коклале и Большом Ключе.

Большинство из них числились за сельскими общинами и сдавались в аренду. Своими мельницами владели сернурский торговец Д. И. Милютин в деревне Бадьиной и уржумский мещанин П. А. Ямщиков — Красном Ключе, а также мельники С. Г. Казанцев в Мустаево, И. Н. Иштебинов и З. Т. Кошкин — в Большом Шоркинере, А. У. Казанцев и Н. Т. Казанцев — в Абленках, Т. С. Краснов — в Товарнуре, И. М. Шабалин — в Парсае, М. И. Паймаков — в починке Шым Памаш.

В 1898 году общий торговый оборот мельниц Сернурской волости составил 6550 р., прибыль — 895 р., из них на водяные приходились соответственно 5480 р. и 662 р., ветряные — 1000 р. и 210 р., конные — 70 р. и 23 р. Мельницы делились на: мукомольные, хлебные и крупяные. Все они в размоле зерна использовали жернова местной выработки: по паре плоских вытесанных по круглому ободку мельничных камней с насечкой или наковкой. Дабы не разлетелся в деле верхний жернов «верхник-бегун», его укрепляли шиной, а нижний — «нижник-снасть» устанавливали на деревянную втулку-кошловину, обложенную войлочным хомутом. В их ячею вставлялось наглухо заклиненное в железную стригу железное веретено «вечея», упирающаяся пятою в железную плитку-сырец брус-лифта кошловины. Зерно, проходя промеж двух жерновов, сыпалось под вечею и размалывалось здесь в муку: ржаную, пшеничную, ячневую, гороховую.

Жернова сами не едят, а людей кормят, говорили в народе. Из трехслойных кварцевых песчаников лучший мельничный камень давал средний пласт, нижний — качеством похуже, а вот верхний для них не годился, использовался лишь на фундаментные стойки в строительстве. Жернова добывались старинным огневым способом, сохранившимся, по отзывам побывавшего на этих ломках в 1880-х годах горного инженера Вятского горного округа П.П. Бокулевского, «в полной неприкосновенности». Удивленный увиденным, он признавался, что ему было известно «об огневом способе рудничных работ» по курсу горного искусства, но еще «никогда не случалось не только видеть такие работы, но даже читать и даже слышать об их применении».

Добыча камня велась забоем в проделываемых в двадцати-сорока метрах друг от друга подземных каменоломнях до полусотни метров длиной. В них пробивались в метр шириной и два метра высотой лазы-проходы для «выката» на салазках обработанного камня. Но прежде требовалось отломить его от одного из шедших в дело каменных пластов. Для этого их раскаливали огнем, разводя на них костры. Затем на них выдавливался киркой — «тупицей» или молотом — «балдой» контур будущего изделия в нужную величину и конфигурацию, образующаяся борозда-канавка заливалась водой, и заготовка сама отделялась от пласта. Для пущей отломки каменного задела использовались вколачивающиеся в бороздки нагретые железные клинья.

Окончательную обтеску камень проходил снаружи каменоломни. Здесь же жернова продалбливались посредине «тупицей» круглым отверстием. Каждый камень в отдельности должен был быть обделан длиной не короче одного аршина и в вышину на три четверти аршина, хорошо обтесан с двух сторон. Как отмечалось комиссией по исследованию кустарной промышленности в России, занятые горняцким промыслом крестьяне П. Алексеев и Г. Романов уступили сернурскому торговцу Д. Милютину пару мельничных каменей «средней плиты семерика, толщиною 10 вершков» за 27 рублей.

Земское уездное земство в 1907 году заимело на Горном Заделье собственную мастерскую по добыче и обработке жернового камня под началом горного штейгера Вятского губернского земства Константина Михайловича Скородумова. Местом его службы с 1899 года стал Уржумский уезд, где ему поручили проведение разведки подземных ископаемых, прежде всего торфа, с одновременным осуществлением надзора за ведением горных работ в ряде местных каменоломен. Как знаток своего дела, получивший образование в Уральском горном институте, он стал применять в ломке камней взрывчатые вещества. А потом их уже доводили до ума 150 нанятых каменотесов. Дело пошло споро, и мастерская ежегодно начала вырабатывать до трехсот жерновов в полметра толщиной и до полутора метра в диаметре для водяных и ветряных мельниц, а также свыше двух тысяч фундаментных плит под дома. Готовые мельничные и строительные камни вывозились отсюда на трех–пяти запряженных цугом в специальные дрожки лошадях.

В 1908 году уездное земство открыло каменотесную мастерскую также в волостном селе Сернуре. Она расположилась в арендованной у купца Ефрема Петровича Буркова постройке и занялась под надзором техника В. Е. Моисеева изготовлением на заказ могильных памятников, каменных лестниц и дымоходных труб на весь уезд. Одновременно здесь происходило обучение каменотесному ремеслу одиннадцати мальчишек из семей местных марийских крестьян. Занимался с ними мастер Иван Дмитриевич Соломин, помощник горного штейгера К. М. Скородумова. Их попечителями стали сернурский торговец П. Е. Горбунов, земский врач А. С. Черняков, священник Ф. Г. Егоров. Иван Дмитриевич выстраивал учеников в шеренгу у заготовок и, заложив руки за спину, приступал к урокам.

— Что есть камень? — вопрошал он, останавливаясь у одного из них. И тут же отвечал: — Проверим сейчас.

Взяв инструмент, он аккуратными движениями показывал, как надо работать с камнем. Затем это проделывали обучаемые. Их поделки осматривались мастером-наставником с явным пристрастием, с серьезным видом. Улыбка на его лице означала похвалу и одобрение. Но такое случалось редко.

Мальчишек учили распилке камней и отделке в основном дымоходных труб и могильных памятников. Бывало, К. М. Скородумов специально приезжал из Уржума, чтобы позаниматься с ними черчением.

Всего при Сернурской каменотесной мастерской под началом К. М. Скородумова прошли обучение около сорока подростков, в большинстве из многодетных крестьянских семей. После него ею заведовали кустарные техники Уржумского уездного земства В. Е. Моисеев и Л. В. Крылов.

Окрыленный успехами обучающихся в каменотесной мастерской мальчишек, К. М. Скородумов представил в Уржумское уездное земство предложение об устройстве таковой также при местной двухклассной школе, с введением практический курса горного дела. Но, к его огорчению, проект не прошел.

Перед Первой мировой войной на каменоломнях Сернурской волости вырабатывалось около трех тысяч различных жерновов. Этим занимались около шестисот крестьян.

«Вершина р. Нольки находится к западу от д. Памашъял в ближайшем соседстве с вершинами Лажа. К востоку от этой деревни высокие поля сложены из плотного и ополитового известняка.

К северу от этой деревни, по вершинам Ноли (Памашъялки) располагаются известные в этом крае Памашъяльские каменоломни или «Заделье», где добывают известковый и жерновый камень, идущий на выделку разных стоек, подставок, жерновов и т. д., — говорится в изданных в 1912 году Трудах геологического комитета Вятской губернии. — Новый ряд выработок камня и жерновов расположен по левому берегу Нольки, выше д. Куп-Солы и д. Иван-Солы. Тут эти выработки расположены по склону и летом недоступны для наблюдений».

«Устав рабочей артели каменоломов Вятской губернии Уржумского уезда: деревень по р. Помашъяле, Большой Коклалы, Большой и Малой Мушки, Малой Коклалы, Нур-Солы, Чендемеровой, Корак-Солы, Куп-Солы, Иван-Солы, Тумер-Солы, Пюнжер-Юмала, Верхнего и Нижнего Регешей Сернурской волости; деревень: Ляж-Вершиы, Русского Помашъяла, Большого и Среднего Шургияла, Ружпеляка, Шор-Солы и Ляж-Мучаша Ирмучашской волости, под названием «Нолькинский камень», был официально утвержден в 1914 году. Он учреждался «для производства личным трудом участников, добывания из недр земли камня, выгодного сбыта его, постановки правильной его добычи, разведки новых месторождений и вообще упорядочения дела в видах сохранения залежей камня, а также введения новых производств или продуктов из него».

Изделия артели находили сбыт в Вятской, Казанской, Костромской, Вологодской и Владимирской губерниях. Особым спросом мельничный камень пользовался на Яранских ярмарках, прозванных торговцами из-за них «каменными». Особый спрос был на крупнозернистые жернова, использовавшиеся в размоле муки, мелкозернистые шли на обдирку зерна.

С установлением новой власти каменотесная мастерская в Сернурской волости была национализирована, и в 1924 году на ее основе возникла советская горняцкая артель «Нолькин камень», оказавшаяся сначала в распоряжении горной секции промышленного отдела Сернурского кантона, а затем — Управления Вятского горного округа, а ее работники вошли в созданный местный союз горнорабочих.

Один из первых исследователей природных ресурсов образованной в 1920 году Марийской автономной области М. Н. Янтемир в изданной им в 1927 году в Краснококшайске книге «Описание Маробласти. Сернурский кантон» писал о здешних разработках полезного ископаемого:

«Следует признать, что Нолькинский камень имеет хорошие качества. Он широко разрабатывался и в прежние годы и находил себе широкий сбыт. Внешние признаки камня: твердость, одномерность строения. Однообразие и угловатость зерен и некоторая пористость породы показывают его высокие качества. Здесь даже худшие части идут на поделку. Три плиты жернового песчаника, залегающие друг на друга и идущие в разработку, дают жернова трех сортов, но редко какой-либо слой совсем бракуется». Встречающихся участков пустой породы, не идущих в разработку жерновов, в «Заделье» очень мало (они здесь называются «накладкой»), из нее выделываются большею частью фундаментные стойки».

В вышедшей следом в 1928 году после переименования Краснококшайска в Йошкар-Олу в своей новой книге «Марийская автономная область» он уточнял: «Нолькин камень» — по р. Ноле Сернурского кантона — содержит выходы плотного известняка-песчаника, известняка и доломита, — имеющих промышленное значение. Они расположены в 8–10 км к югу от Сернура по вершинам р. Памаш (Ноли). Каменоломни известны под названием и «Кю курык» («Каменная гора»). Залегания (по левому берегу реки) состоят из доломитового известняка, мощностью пласта до 3 метров, известкового песчаника (слоями в полметра и более), мощностью 4,2 метра. Ниже по реке, пред д. Куп-Сола и Иван-Сола, залегания несколько иные: поверхностный слой составляет плотный известняк и дырчатый доломит белого и желтого цветов и однородный мягкий доломит, легко поддающийся пилению, резанию, тесанию. Мощность поделочного камня доходит до 1 метра, а мощность всех известняков в выработках — до 6,3 метра.

Добываемый здесь камень идет на выделку, главным образом, жерновов, а затем стоек, подставок и проч. Запасы всего материала предположительно определяются цифрой в 780 тыс. куб. метров камня».

Более подробные подсчеты по выработке жернового камня на Горном Заделье приводятся М. Н. Янтемиром в изданной в 1932 году его книге «Нерудные ископаемые Марийской автономной области», на Горном Заделье, в которой предлагается развивать потенциал осадочных горных пород Сернурского кантона, расширить масштабы их разработок в Горном Заделье «Нолькинский камень» как «единственном месторождении в Маробласти, которое имеет промышленное значение».

«Заделье» — это довольно высокая для здешних мест гора, имеет подъем до 285 м над уровнем моря, т. е. является самым высоким местом в Маробласти, — подчеркивал М. Н. Янтемир. — В настоящее время песчаники Горного Заделья разрабатываются Памашъяльской промышленной артелью (400 чел.). Изготовляются мельничные жернова, стойки и камни на мощение дорог. Производственный план артели на 1931 г. определялся в 780 жерновов, 1800 стоек и 30 тыс. м3 бутового камня.

В Горном Заделье Сернурского кантона Маробласть имеет, видимо, одно из самых серьезных месторождений песчаников. Месторождение детально не изучено. Оно описано лишь при систематическом геологическом исследовании западной части бывшей Вятской губернии в пределах 89 листов общей геологической карты Европейской России геологом П. И. Кротовым в 1891–1893 годах. Даже при такой малой изученности и кустарных приемах разработки здесь к настоящему времени имеется до 200 штолен, из которых некоторые достигают до 300 м длины. Значительная площадь Заделья, которая, как видно, не окончательно еще установлена, содержит огромный запас плотных песчаников, годных на жернова и в виде штучного камня на разные строительные цели».

Штольня

Но былой славы местного горняцкого промысла Памашъяльской промышленной артели восстановить не удалось, она прекратила существование, выдав в 1950-х годах последние мельничные камни. Нужда в них для пришедших на смену водяным, ветряным и конным мельницам мукомольных агрегатов отпала сама собою.

С тех пор бывшие каменоломни заросли кустарниками и лесом, а обвалившиеся штольни превратились в пещеры. В их глубинах теперь раскинулось ледяное царство с искрящимся инеем и свисающими сосульками из сталактитовых наростов, манящих туристов как местное чудо природы.

Полюбилось им и располагающееся неподалеку одно из самых высоких мест в республике — проходящий здесь Марийско-Вятский увал, откуда, как на ладони, видны окрестные сернурские деревни.

1. История сел и деревень Республики Марий Эл. Сернурский район: сб. док. очерков / науч. ред. А. А. Соловьев. Йошкар-Ола: Мар. полигр.-изд. комбинат, 2006.
2. Кузнецов С. К. Из воспоминаний этнографа // Этнографическое обозрение. М.,1906. № 1–2. С. 29–51;1907. № 1. С. 1–27.
3. Кузненцов С. К. Святыни. Культ предков. Древняя история / сост. В. Н. Козлов. Йошкар-Ола: Мар. кн. изд-во, 2009. С. 203–251.
4. Янтемир М. Н. Описание Маробласти. Сернурский кантон (с приложением списка населенных пунктов. Краснококшайск: Маробиздат, 1927. Вып. VII.
5. Янтемир М. Н. Марийская автономная область: очерк (С приложением административной карты области). Йошкар-Ола: Маробиздат, 1928.
6. Янтемир М. Н. Нерудные ископаемые Марийской автономной области. Йошкар-Ола: Маробиздат, 1932.

Источник:
1.Р. А. Бушков. Жерновой камень. Казанский (Приволжский) федеральный университет, г. Казань
ВЕСТНИК МАРИЙСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
2.Фото с сайтов http://russianroutes.ru, http://offroad.kazan.ru, http://nepropadu.ru, http://www.marieltour.ru, http://komanda-k.ru