Бурлачество в Уржумском уезде Вятской губернии. 
Отхожий промысел

С XVI века до эпохи паровых двигателей - движение речных судов вверх по реке осуществлялось с помощью бурлаков. Волга была главной транспортной артерией России. Десятки тысяч бурлаков тянули вверх по реке тысячи судов.

Профессия «бурлак» существовала на территории России в период с 16 до 19 века. Её появление обусловлено особенностями речного судоходства, а именно тем, что в отличие от моря каждая река имеет течение. Поэтому, если парусному судну необходимо было плыть против течения реки, то его надо было каким-то образом буксировать. Оптимальным вариантом было использование в качестве тягловой силы ватаг бурлаков, которые впрягались в бечеву и тянули судна по «большой воде». Можно сказать, что в царской России с её крепостным строем бурлачество представляло собой целую отрасль экономики. Бурлак – это тяжелый труд, за который получали деньги не все.

Каждую весну сразу же после ледохода по деревням, стоящим на берегах больших рек, в их низовья, волна за волной проходили артели бурлаков, идущих подряжаться на работу. Были бурлаки коренные, которых нанимали на весь сезон, были добавочные, взятые на помощь, когда это требуется. Часто лямку тянули лошади.

Бурлаками становились вовсе не из-за хорошей жизни. В основном это были крестьяне с очень низким достатком. Другим источником служили представители посадской бедноты и горожан из низшего сословия, в том числе беспаспортные и сбежавшие от своих хозяев. В целом, артели пополнялись массой населения, которая не могла себя реализовать иным способом. Платили за тяжелый труд по-разному, порой нанимались всего лишь за кормежку. Бурлак – это не раб, но работа за кусок хлеба приравнивала этот изнурительный труд к рабству. До того, как в 1861 году было официально отменено крепостное право в Российской империи, помещики часто сдавали в бурлаки тех крепостных, у которых имелись долги. Бурлак – это старая профессия, которая иногда давалась в наказание.

Бурлачество составляет распространенный промысел крестьян в тех же волостях Уржумского уезда, где много лесорубов, именно, в волостях: Сердежской, Теребиловской, Большешурминской, Шурминской и Мазарской. Кроме того, занимается бурлачеством небольшое число крестьян Пилинской волости. Бывают еще иногда бурлаки, но в самом ничтожном числе, из некоторых других волостей, например, из Сендинской, Турекской, Ирмучашской.

Бурлаки Уржумского уезда занимаются собственно сплавом леса, смолы и вообще лесных товаров в плотах и судах.

Суда с хлебным товаром, так называемые баржи, отправляются обыкновенно с пристаней р. Вятки до Рыбинска за пароходами и неизвестны случаи, чтобы на эти баржи и пароходы нанимались бурлаки или матросы из крестьян Уржумского уезда. Случается иногда отправка судов с хлебом с Вятских пристаней до устья Камы простым сплавом, не за пароходами, и только на этих судах бывают бурлаки Уржумского уезда. Сплавом лесных товаров бурлаки этого уезда занимаются из всех тех мест, где работают лесорубы Уржумского уезда.

К навигации 1876 года нанято было в бурлаки крестьян разных волостей Уржумского уезда около 1140 человек, не считая еще тех, которые нанимались не в простые бурлаки, а в лоцманы и водоливы.

Старший, авторитетный бурлак, он же водолив, отвечал за подряды и договора, а также брал на себя ответственность за сохранность грузов. Он же должен был следить за техническим состоянием судна, вовремя ликвидировать течи, чтобы не затопить баржу и не испортить товар.

Следующий в артельной иерархии за водоливом шел лоцман, он же «дядя», он же «булатник». Его задача состояла в том, чтобы не посадить барку на мель, провести без приключений товар через все опасные места.

Из записей волостных правлений нижеследующие сведения о найме бурлаков Уржумского уезда за 1876 год показывают, на какие именно водяные пути и по каким ценам они были наняты.

Лесные дачи Уржумского, Малмыжского и частью Глазовского уездов, где производится выработка леса лесопромышленниками Уржумского уезда, расположены при разных, крупных и мелких, притоках р. Кильмези, протекающей в Малмыжском уезде, но устьем своим принадлежащей Уржумскому уезду. На этом устье Кильмези и существует главная на р. Вятке лесная пристань в Уржумском уезде. В этом пункте ежегодно весною скопляется вся масса лесных материалов, вырабатываемых на всём обширном лесном пространстве, составляющем бассейн реки Кильмези.

Много бурлаков Уржумского уезда каждою весною бывает занято собственно выгонкой леса с разных лесных речек системы Кильмези до её устья. Лес выгоняется на эту пристань по притокам Кильмези и по самой Кильмези молем (лес, сплавляемый по реке брёвнами, не связанными в плот) или в кошмах. Кошельный сплав леса применяют на небольших озерах и водохранилищах, а также на тиховодных участках рек при небольших расстояниях сплава (до 100 км). Кошелем называется сплавная единица, в которой древесина заключена в обноску, представляющую собой цепочку из плавающих бревен, соединенных между собой стальными канатами или цепями.

На такую выгонку леса с притоков Кильмези — Ути, Лумпуна и других — на весну 1876 года наняты были бурлаки в одном случае с платою по 5 руб. 50 коп. на человека, а в другом случае — по 14 руб. на человека. В последнем случае бурлаки обязывались продолжать работу, если бы потребовалась, до самого Петрова дня (29 июня.).

В небольших сравнительно лесных дачах юго-восточной части Уржумского уезда, в Сендинской волости, в настоящее время осталось уже мало хорошего строевого леса и потому эти дачи не эксплуатируются лесопромышленниками, но в 1876 году здесь (в Биляморской и Сендинской даче) было выработано одним предпринимателем несколько тысяч дерев и сплавлено к г. Уржуму по р. Уржумке. Лес сплавлялся молем и бурлаки получили за этот сплав по 6 руб. на человека, а некоторые по 4 руб. 50 коп. на человека; последние должны были произвести сплав на меньшее расстояние, чем те, которые получили по 6 руб.

Говоря о работах пильщиков Уржумского уезда, мы упоминали, что часть их занимается на местной лесной пристани распилкой леса, сплавляемого из дальних лесных дач, с верхнего течения р. Вятки. Лес этот закупается одним лесопромышленником Уржумского уезда с пристаней р. Вятки в Слободском уезде, частью с р. Чепцы, и сплавляется, для распилки и затем дальнейшей отправки в низовья Волги, на Чернаковскую и Аркульскую пристани Уржумского уезда. Таким сплавом леса из Слободского в Уржумский уезд по р. Вятке занимаются бурлаки Уржумского уезда. Плату бурлаки в этом случае получали по числу дерев каждой сплавляемой партии леса, именно, чаще всего — за сплав от г. Слободского до означенных Уржумских пристаней — по 8 и 8¹/₂ к. за каждое бревно. В некоторых случаях за то же расстояние сплава цена определена была по 16 коп. за дерево. Чем крупнее лес, тем выше и цена его сплава. С р. Чепцы (почти с устья) на те же названные пристани Уржумского уезда различной толщины лес сплавлялся ценою по 8¹/₂, по 15 и по 25 коп. за бревно. Так как в договорах найма обозначается, какое число бурлаков, на какое количество леса нанято, то можно вычислить приблизительно, что 111 человек бурлаков, занимавшихся в 1876 году сплавом леса по р. Вятке из Слободского в Уржумский уезд, получили в общей сумме 1225 руб. или, в среднем выводе, по 11 рублей каждый.

На баржи с хлебом, отправлявшиеся с Уржумских пристаней р. Вятки (Медведской, Турекской, Воробьёвской) до устья Камы простым сплавом, нанимались в 1876 году бурлаки Уржумского уезда с платою по 10 или по 11 руб. на человека.

Самая большая часть бурлаков нанимаются на сплав лесных товаров в судах или плотах до самых низовьев Волги, обыкновенно — до Саратова или Царицына, иногда до других пунктов (до Самары, Балакова, Дубовки и даже до Астрахани). За 1876 год известны цены найма 913 человек бурлаков Уржумского уезда, сплавлявших лесные грузы до низовьев Волги. По местоположению тех лесных пристаней, с которых разные партии бурлаков производили сплав леса, все 913 человек делятся на пять отдельных групп, именно:

- одни сплавляли лес с пристаней на р. Вятке в Уржумском уезд,

- другие из Слободского,

- третьи с р. Ижа, притока Камы (в Елабужском уезде) и с разных Камских пристаней,

- четвертые — с притоков р. Белой в Уфимской губернии,

- пятые - с притоков Камы в верхнем её течении в Соликамском уезде.

Самую многочисленную группу представляют те бурлаки, которые наняты были на сплав лесных материалов с Уржумских пристаней р. Вятки — Усть-Кильмезской, Ахматской, Аркульской. На эти пристани весною 1876 года должны были явиться 688 человек бурлаков Уржумского уезда. Конечным пунктом сплава почти всем этим бурлакам наниматели их лесопромышленники назначали Саратов или Царицын, в немногих случаях — другие пункты на Волге, в пределах Саратовской или Астраханской губерний; 12 бурлаков наняты были на сплав леса только до Самары.

Из этих последних бурлаков одни получили плату от 9 до 12 руб. на человека, а другие по 14 р. на человека. Все остальные бурлаки (626 чел.}, плававшие до Саратовских пристаней, наняты были в общей сумме за 15036 руб.; средняя плата каждому из них составляет 24 руб. Некоторые из этих бурлаков, нанятые на поздний сплав во второй половине апреля, получили по 40 — 44 руб.; значительное число бурлаков получили по 25 руб., но около половины—только от 16 до 20 руб.; некоторые нанимались даже по 12—15 руб. В одном случае 5 бурлаков наняты были на сплав с Данауровской пристани Уржумского уезда до Балакова 1000 дерев разной длины и толщины и плата им назначена была по 17 к. за дерево.

Из Слободского до Саратова или Царицына сплавляют лес немногие бурлаки Уржумского уезда. По известным нам условиям, наняты были на сплав от Слободского до Царицына 21 бурлак и все они получили в общей сумме 554 р., в среднем выводе по 26 р. каждый. Высшая плата этим бурлакам была 30 руб., низшая 25 руб.

На пристани нижнего течения р. Камы в 1876 году лесопромышленниками Казанской губернии нанято было бурлаков Уржумского уезда 45 человек. Этим бурлакам, за сплав леса до Царицына и других, близких к нему, пунктов, давалась плата от 16 до 20 руб., большая часть получили по 17 руб. На пристани или плотбища р. Иж, в Елабужском уезде, нанимались в 1876 г. бурлаки, для сплава оттуда леса до Саратова и Царицына, ценою от 12 до 28 р. Те 17 бурлаков, о найме которых нам известно, получили в среднем выводе по 21 руб. каждый.

Бурлаки, поступающие на разные лесные пристани Уфимской губернии составляют около 20% всех бурлаков Уржумского уезда, плавающих на лесных судах и плотах до низовьев Волги. Из вышеозначенных 913 бурлаков 1876 года нанято было собственно на Уфимские пристани 181 человек. Они должны были “выгнать” заготовленный лес с мелких речек системы р. Белой (Буй, Танын, Юрезань, Уфа и друг.) и затем сплавлять его по Белой, Каме и Волге. Все 181 человек наняты были в общей сумме за 5308 руб., что составляет в среднем выводе на каждого по 29 р. 32 к. Плата этим бурлакам колебалась в пределах от 23 до 40 руб.; некоторые из них нанимались за помесячную плату в размерах от 8¹/₂ до 11 рублей.

В отдаленный Соликамский уезд нанимаются для сплава леса очень немногие бурлаки Уржумского уезда. Там производится в настоящее время выработка леса, одним из Вятских лесопромышленников, который и отправляет туда лесорубов и бурлаков из разных уездов Вятской губернии. По имеющимся сведениям, этим лесопромышленником наняты были в 1876 году в Соликамский уезд 11 бурлаков из Уржумского уезда. Они должны были сплавить оттуда лес (с Романовской пристани на р. Яйве) до Царицына и получили плату по 25 руб. каждый.

Лоцманов и водоливов на лесные плоты и суда (беляны) и на хлебные баржи к навигации 1876 года нанято было в Уржумском уезде, по известным договорам, 29 человек. Как видно из договоров, лоцманы и водоливы получают плату гораздо выше той, какая дается простым бурлакам. Все 29 чел. должны были получить за сплав плотов или судов 2840 руб., т. е. в среднем выводе около 100 руб. каждый. Но некоторые получили менее половины этой суммы, а другие почти вдвое более её. Два лоцмана, нанятые на сплав барж с хлебом с Уржумских пристаней на реке Вятке до устья Камы, получили только по 40 р. Лоцманам, нанятым на сплав лесных плотов с Уржумских и Уфимских пристаней до низовьев Волги, давалась плата от 55 до 180 руб. Таких лоцманов, по известным договорам, нанято 18 человек, из которых 6 человек получили от 55 до 90 руб., 6 человек — по 100 руб. и 6 человек — от 120 до 180 р. Почти все должны были сплавлять плоты до Саратова или Царицына, только двое до Симбирска. Цены найма встречаются одинаковые, как для тех лоцманов, которые должны были начать сплав с Уржумских пристаней р. Вятки, так и для тех, которые сплавляли лес с притоков р. Белой. Три лоцмана, нанятые на сплав белян с лесом до Царицына, получили — один 100 руб., другой 120 р., третий 150 р. Водоливов, по известным нам договорам, нанято для сплава судов до Царицына и Дубовки 6 человек, из которых два — по 50 р., два — по 60 р. и два — по 110—120 руб.

Беляна — одноразовое речное судно. Но самым интересным в беляне был, в общем-то, ее груз — «белый лес», то есть лишенные коры бело-желтые бревна. Считается, что из-за этого-то так ее и назвали, хотя есть и другая точка зрения, будто бы слово «беляна» связано с рекой Белой. В любом случае, любая беляна была всегда белой, поскольку служили эти суда всего-навсего одну навигацию и потому никогда не смолились!

Затем эти уникальные суда разбирались, да так, что от них в буквальном смысле этого слова ничего не оставалось! «Казенки» продавались как готовые избы, лес шел на строительный материал, пенька, рогожи и канаты, не говоря уже про крепеж — абсолютно все приносило доход владельцам белян! Только лишь небольшие беляны, нагрузившись в Астрахани рыбой, шли назад, влекомые бурлаками. Однако потом их тоже разбирали и продавали на дрова. Держать беляну на плаву дольше одного сезона оказывалось невыгодно!

По официальным сведениям за 1876 год показано бурлаков в Уржумском уезде 2571 человек. В прежние годы насчитывалось бурлаков в том уезде еще более. Так, например, за 1873 год показано их 3380 человек. Как выше объяснено, положительно известно о найме в Уржумском уезде к навигации 1876 года менее 1200 бурлаков. Это последнее число далеко ниже действительного. Паспортные книги волостных правлений тех волостей, где крестьяне занимаются бурлачеством, показывают усиленный выбор билетов в 40 и в 5 коп. весною с марта по июнь. В шестилетний период, с 1871-го по 1876-й г., в шести волостях Уржумского уезда, где более или менее распространено бурлачество, было выбираемо крестьянами билетов на отлучки, на срок от одного до трёх месяцев, весною и в начале лета (март, апрель, май и июнь) средним числом 1703 в год. Самое большее число этих билетов выбрано в 1876 году (2411), а самое меньшее число — в 1872 году (1337).

Цифры выбираемых крестьянами билетов относятся к шести волостям, именно: Сердежской, Теребиловской, Мазарской, Большешурминской, Пилинской и Сендинской. Но мы не имеем сведений об отлучках крестьян из Шурминской волости и бывшей Буйской, которая с 1876 года преобразована по управлению, в сельское общество Мазарской волости. Между тем крестьяне бывших Шурминских и Буйского горных заводов, составляющие Шурминскую волость и Буйское общество, занимаются бурлачеством. Относительно крестьян Буйского завода известно, что из них в 1875 году отлучалось бурлаков 75 человек, а в 1876-году — только до 30 человек.

К навигации 1876 года, из крестьян Шурминской волости нанято было бурлаков 46 человек. Следовательно, выведенная выше средняя цифра бурлаков за шесть лет по шести волостям в 1703 человек может быть увеличена до 1800 человек. Но не решаемся утверждать, что эта последняя цифра приблизительно верно выражает все число бурлаков Уржумского уезда. С одной стороны, нужно иметь в виду, что из числа сосчитанных билетов на отлучки какая-нибудь часть выбрана не бурлаками, а с другой, стороны, с большею вероятностью можно предполагать, что часть бурлаков, занимающихся сплавом леса с притоков Кильмези до её устья, вовсе не берёт билетов на отлучку из волости.

Вероятно еще, что на сплав леса нанимается ежегодно какая-нибудь часть лесорубов, которые уходят из своих волостей осенью и зимою по годовым и полугодовым паспортам. Принимая все это во внимание, среднее годовое число крестьян Уржумского уезда, промышляющих бурлачеством, нужно определять не менее, как в 2000 человек. Лесные заготовки лесопромышленников, по разным условиям лесной торговли, бывают в разные годы по размерам своим неодинаковы, вследствие чего и число бурлаков бывает тоже в различные годы далеко неодинаково. Поэтому возможно допустить, что и в один пятилетний период число бурлаков Уржумского уезда бывает в разные годы от 1500 до 2500 человек. По тем же самым данным, которые дают нам возможность определять приблизительно общее число бурлаков в Уржумском уезде, можно делать выводы и о числе крестьян, занимающихся бурлачеством, отдельно по каждой из волостей, где существует этот промысел.

На основании паспортных книг волостных правлений мы вывели среднее число бурлаков Уржумского уезда за шесть лет в 1703 человека. Это число распределяется по шести волостям следующим образом:

- на Сердежскую волость приходится 796 челов. или 46³/₄%,

- на Теребиловскую — 534 чел, или 31¹/₄ %,

- на Мазарскую — 158 челов. или 9¹/₄ %,

- на Большешурминскую — 114 челов. или около 6³/₄ %,

- на Пилинскую - 69 или 4%,

- на Сендинскую — 32 или около 2 %.

Бурлаков за 1876 год нанято было: крестьян Сердежской волости 557 челов., крестьян Теребиловской волости 331 челов., Мазарской волости—29 челов.; Большешурминской волости — 111 челов, Пилинской волости 57 челов., Сендинской - только 2 челов., Шурминской — 46 челов., Ирмучашской и Турекской — по 2 человека.

Таким образом, можно заключать, что около 80% всех крестьян Уржумского узда, занимающихся бурлачеством, принадлежат только двум волостям — Сердежской и Теребиловской; на Мазарскую и Большешурминскую волости можно считать только от 10 до 16 % всех бурлаков Уржумского уезда; остальная ничтожная часть бурлаков принадлежит всем прочим волостям, где есть хотя бы один или два бурлака.

Вышеприведённые цифры показывают, а именно, — что промысел бурлачества очень распространён между крестьянами Сердежской и Теребиловской волостей, что он довольно распространён в Мазарской, Большешурминской и Шурминской волостях и что, наконец, есть немного бурлаков в Пилинской волости. В Сендинской и прочих волостях бурлачества, можно сказать, в настоящее время почти не существует.

Крестьяне Сендинской волости занимались прежде сплавом леса по р. Уржумке.

Мы представили выше все известные нам цены найма бурлаков за 1876 год. Цены эти, при разных случаях найма, оказались весьма неодинаковыми; некоторые бурлаки получили менее 10 руб., а другие более 40 руб. Но если подвести общий итог имеющимся данным о ценах найма бурлаков, то окажется следующее: 1134 бурлака наняты были за 24570 руб. и средним числом на каждого приходится по 21 руб. 66 коп. Если среднее годовое число бурлаков Уржумского уезда предположить в 2000 челов. и если среднею ценою найма их определить 20 руб., то окажется, что промысел бурлачества: даёт крестьянам Уржумского уезда ежегодного 40000 рублей. Из этой суммы, по крайней мере, 16000 руб. выручается крестьянами Сердежской и Теребиловской волостей.

По договорам найма бурлаки обязываются являться на пристани не ранее второй половины марта месяца, но и этот ранний срок явки на пристань определяется собственно тем бурлакам, которые должны производить сплав леса с дальних пристаней, например, Уфимской или Пермской губерний. При благополучном сплаве бурлаки возвращаются домой в мае или в июне месяце.

Самая большая часть бурлаков Уржумского уезда, как видно из паспортных книг, отправляясь на сплав до Саратова или Царицына, берут билеты в 5 коп., по которым можно быть в отлучке только до двух месяцев. Отлучаться из дома на три месяца доводится тем бурлакам, которые уходят на дальние пристани. Эти бурлаки обыкновенно и плату получают в 1¹/₂ раза выше, чем те, которые сплавляют лес с Уржумских пристаней.

Вообще можно сказать, что бурлаки, плавающие в низовья Волги, получают денежной платы от 8 до 11 руб. за месяц; в немногих случаях плата им бывает выше или ниже этих размеров. В одном известном нам случае лесопромышленником Уфимской губернии нанято было в Сердежской волости 47 бурлаков и все они обязывались явиться на пристани р. Белой (Урдек и Уфу) к 20 марта, плыть оттуда до Царицына. Таким образом все 47 бурлаков принимали одинаковые условия, но из них только 16 чел. выговорили себе плату за весь период работ от 22 до 80 руб. на человека, остальные же 31 челов. выговорили помесячную плату от 8 руб. 50 коп. до 11 руб. за месяц. Если 16 челов. в данном случае согласились получить за сплав от 22 до 30 руб. на человека, то они очевидно, рассчитывали исполнить контракт в 2¹/₂ или 3 месяца. Бурлаки, сплавляющие лес с Уржумских пристаней р. Вятки до Саратова или Царицына, получают плату как-бы за 1¹/₂ или за 2 месяца и потому, как мы выше указывали, до половины их выговаривают за сплав только от 16 до 20 руб.

Как для лесопромышленников, так и для бурлаков, выгодно произвести сплав леса в возможно короткий срок. Поэтому можно допустить, что при самом благополучном, кратковременном сплаве для бурлаков бывает выгодно, что они выговаривают себе плату общею суммою за весь сплав, а не помесячно. В последнем случае, т. е. при условии помесячной платы, бурлаки при возможно скорейшем сплаве должны получить от лесопромышленника наименьшую плату, не соответствующую их издержкам на обратный путь, а иногда и на передний путь, когда они нанимаются на отдалённые пристани. Но в виду только возможности таких случаев, когда, бурлакам выгоднее получить от нанимателей заранее определённую общую сумму платы, а не помесячную, было бы вполне неосновательно заключать вообще, что обычай наниматься в бурлаки бессрочно установился в пользу бурлаков, а не лесопромышленников.

Нанимаясь бессрочно и обязываясь, во всяком случае, доставить лес до назначенного в контракте пункта в низовьях Волги, бурлаки рискуют, при неблагополучном сплаве, достигнуть этого пункта только осенью, вообще—пробыть на плотах или судах вдвое или втрое долее нормального срока. А между тем цены найма бурлаков показывают, что обыкновенная плата им рассчитывается по нормальным срокам сплава и уж вовсе не так высока, чтобы достаточно вознаграждала и за неблагополучный, продолжительный сплав.

Если бы лесопромышленники относились к бурлакам справедливо, то принимали бы на себя обязательство вознаграждать бурлаков за лишнюю, иногда очень значительную, потерю времени при неблагополучном сплаве. Но такого обязательства лесопромышленников в контрактах их с бурлаками вовсе не оказывается. Иногда говорится в контракте, что бурлаки должны иметь письменные виды на срок не ближе 1-го июля и этим как-бы дается косвенный намёк, что обязательства бурлаков к лесопромышленнику должны окончиться к 1 июля. Но это только намёк и при том очень неопределённый; делается он собственно в ограждение лесопромышленника от возможных взысканий за беспаспортных бурлаков.

Между тем бурлаки по прямому смыслу контракта подвергают себя взысканию больших неустоек, если по каким либо обстоятельствам оставят плоты или суда до окончания всего назначенного пути сплава. Если бы бурлаки нанимались на сплав хотя бы и бессрочно, но за помесячную плату, то им не доводилось бы иногда служить лесопромышленникам бесплатно, по истечении нормального срока сплава, притом в то время, когда им особенно необходимо быть дома для выполнения спешных полевых работ. Но лесопромышленники не рискуют обязываться какою либо помесячною платою бурлакам в виду того, что при таком условии они иногда должны бы были заплатить бурлакам вдвое и втрое более того, что теперь платят.

Из множества договоров найма бурлаков, указанный выше договор, где назначена бурлакам помесячная плата, оказывается единственным. Таким образом, относительно обычных условий найма бурлаков необходимо сделать такое заключение, что эти условия пишутся в пользу лесопромышленников, а не бурлаков. С одной стороны, лесопромышленники не хотят поступиться никакими своими выгодами в пользу бурлаков, а с другой стороны бурлаки готовы бывают подчиниться всяким условиям лишь бы только наняться и получить задаток.

Результатом этого является договор, предусматривающий все выгоды нанимателей и оставляющий без внимания самые существенные интересы нанимаемых. Но за то такой договор и приводит иногда обе стороны к убыткам: будучи не в состоянии выполнить всех принятых на себя тяжёлых условий, бурлаки, когда, например, они потеряют терпение в борьбе с разными препятствиями, замедляющими сплав леса, оставляют плоты и идут домой, потому что наниматели ничем не вознаграждают их за излишние труды и проволочки, ссылаясь на договор, по которому, будто бы, всё бурлакам заплачено.

Хотя за нарушение контракта лесопромышленники, разумеется, преследуют бурлаков судом и суд постановляет о взыскании с них положенной по контракту неустойки, но это взыскание не всегда возможно по несостоятельности бурлаков и, во всяком случае, стоит лесопромышленнику многих хлопот и расходов, не говоря уже о том, что преждевременное прекращение бурлаками их службы на плотах имеет обыкновенно последствием большие убытки для лесопромышленника.

Многие бурлаки запродают свой труд лесопромышленникам за полгода и более до открытия навигации, так как уже с сентября месяца волостными правлениями свидетельствуется много договоров найма бурлаков к навигации следующего года.

При заключении же договоров едва ли не все бурлаки получают от лесопромышленников значительные задатки, что и объясняет причину раннего заключения контрактов с местными нанимателями. По договорам найма бурлаков Уржумского уезда к навигации 1876 года 30 % всех нанятых по этим договорам бурлаков подписали свои обязательства и получили задатки еще в сентябрьскую треть 1875 года. Из договоров найма около 500 бурлаков оказалось, что они получают от нанимателей задатки обыкновенно в размере от 50 до 60 % всей договорной платы, некоторые получают задатки в меньшем размере, а некоторые ничего не получают, потому что обязываются отрабатывать свой долг лесопромышленнику.

Во все время своей службы, т. е. со дня поступления на пристань, с которой начинается сплав и до прибытия к назначенному месту в низовьях Волги, бурлаки получают продовольствие от лесопромышленника. Кроме хлеба и соли, бурлакам полагается обыкновенно получать от хозяина: крупу, горох, соленую рыбу и соленую говядину. В одном условии, например, так определена пища бурлакам: «в постные дни горох или каша из ячменной или просовой крупы, или кисель гороховый или пшеничный, или сухая рыба, а в скоромные дни — соленая говядина с ржаным хлебом; если говядины не случится — есть и в скоромные дни постную пищу».

Отдыхающие бурлаки

Лесопромышленники обыкновенно не ручаются, что они всегда будут доставлять бурлакам приварок хотя бы из одной крупы. При сплаве бывают такие случаи или остановки в таких местах, где бурлакам приводится довольствоваться одним хлебом или сухарями с водою. Нанимаясь на дальние пристани в Уфимскую губернию, бурлаки выговаривают проезд туда на счёт нанимателя, но пищу во время этого пути употребляют свою. Таким образом, пользуясь во время сплава хозяйскою пущею и отъезжая на пристани на счёт хозяев, бурлаки из получаемой ими платы должны производить расходы только на обратный свой путь домой с низовьев Волги. При таких условиях у бурлаков может оставаться чистым заработком 75% и более из той суммы, какую они получают от нанимателей.

Бурлак, нанятый на сплав леса до Саратова или Царицына за 20 руб., может 15 руб. из этой суммы употребить на уплату податей за свое семейство. Конечно, бурлак, отлучаясь из дома весною, бросает для промысла свое полевое хозяйство, не участвуя в весенней обработке полей, но «обыкновенно в бурлаки нанимаются те крестьяне, в семье которых несколько работников; при отсутствии одного из них семья всё-таки обходится в полевых работах без найма посторонних лиц.

В заключение нужно заметить, что бурлачество крестьян Уржумского уезда, несомненно, выгоднее бурлачества крестьян, например, Орловского уезда Вятской губернии, которые в числе не одной тысячи человек ежегодно сплавляют грузы Уральских горных заводов до устья Камы. Эти Орловские бурлаки отправляются весною на пристани, на свой счёт, за 600 и 800 вёрст от своих деревень, отлучаются из дома для своего промысла на три месяца, а денежной платы получают большею частью менее 14 руб. на человека. Уржумские бурлаки, занимаясь сплавом леса с пристаней своего уезда и отлучаясь из дома только на 1¹/₂ или 2 месяца, получают заработка обыкновенно около 20 рублей. У большинства Уржумских бурлаков, плавающих в низовья Волги, чистый заработок можно считать не менее 15 руб., а у большинства Орловских бурлаков чистый заработок едва ли составит половину этой суммы. У Уржумских крестьян, занимающихся бурлачеством, земледельческое хозяйство гораздо значительнее и доходнее, чем у Орловских бурлаков, а потому первые и не продают свой труд так дешево, как последние.

С распространением пароходов бурлацкий труд исчез полностью.