КРЕСТЬЯНСКИЙ РОД МАКСИМОВЫХ
Известнейший русский писатель М. Е. Салтыков-Щедрин в годы своего пребывания в Вятке в ссылке имел контакты не только с представителями интеллигенции, губернской знати, но и с простыми людьми. Выезжал писатель и в уезды. О его пребывании в Уржуме издатель намерен рассказать позднее, а сейчас вашему вниманию предлагаем материал Натальи Викторовны Черных о крестьянском роде Максимовых.
Один из представителей этого рода Макар Алексеевич Максимовых, будучи человеком несомненно одаренным, привлек внимание М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Имя государственного крестьянина Пилинской волости Уржумского уезда Макара Алексеевича Максимовых встречается во всех важнейших служебных документах М. Е. Салтыкова вятской поры.
В четырех губернских годовых отчетах 1848—1851 годов, составленных ссыльным писателем, думаю, не без скрытой иронии единственная на всех государственных крестьян Вятской губернии образцовая ферма М. Максимовых названа как пример деятельности губернского начальства, пекущегося об улучшении сельского хозяйства края.
Далее, как вы помните, на вятской сельскохозяйственной выставке 1850 года, организованной и описанной М. Е. Салтыковым, главную награду — большую золотую медаль — получает именно Макар Максимовых.
И, наконец, в знаменитом Деле о расколе, которое вел советник хозяйственного отделения М. Е. Салтыков, есть интересный документ по допросу довольно известного в Вятке (он постоянно занимал разные должности в городском общественном управлении) Михаила Ельчугина, которого обвиняли в содержании тайной старообрядческой типографии.
Доказать наличие типографии не удалось, хотя при обыске и были найдены литеры, но зато следствию удалось узнать о существовании довольно обширной сети торговых связей, о том, как и через кого осуществлялась закупка и распространение запрещенной церковью литературы.
Так, например, Ельчугин на допросе признался, что в 1853 году сын его Галактион ездил в Соловецкий монастырь, а сам Михаил Ельчугин по поручению крестьянина Уржумского уезда Макара Максимовых в Москву.
Думаю, что фамилия Максимовых выплыла в деле о тайной старообрядческой типографии совсем не случайно и вот почему.
В Кировском краеведческом музее хранятся три экземпляра (и все они описаны у Е. Д. Петряева в книге «Вятские книголюбы», 1986 г.) «Остроженой Библии» Ивана Федорова, и на одной из них есть помета владельца «Лазаря Макаровича Максимовых» «1846 года 1 ноября куплена, заплачено 120 р.»
«Острожская Библия» не была единственным в доме Максимовых (а все сыновья Макара жили с ним под одной крышей) редким изданием. И доказательство тому — хранящаяся в Малмыжском районном музее книга «Устав сиречь церковное око», изданная в 1660 году. Эта книга имеет уже не помету, а книжный знак все того же Лазаря Макаровича Максимовых.
Мне удалось выйти на правнучку Макара Алексеевича и побывать в родовом гнезде Максимовых в деревне Шишкино.
Агриппина Львовна, женщина очень больная и уже немолодая, к счастью, сохранила и именные реликвии, и семейные предания. С ее помощью мы смогли составить родословную крестьянской семьи и пополнить музейную коллекцию ценнейшими экспонатами.
Свою родословную Агриппина Львовна начинает с прадеда Макара Алексеевича, с которым, по семейному преданию, и связано название деревни.
Дело в том, что у Макара Максимовых было деревенское прозвище Шишка, а поскольку в своем починке он пользовался особым уважением, то местные жители и стали называть починок Шишкиным, постепенно забывая старое и не очень-то удобное по своей длинноте название — над Ройским истоком.
В списке населенных мест Российской империи по Вятской губернии за 1876 год наряду с официальным названием починка Над Ройским истоком в скобках помечено «и местное Шишкин». Но во время девятой переписи 1850 года починок по документам проходит под старым названием.
Итак, в момент вступления М. Е. Салтыкова в должность советника хозяйственного отделения Вятского губернского правления, в починке Над Ройским истоком проживало 145 человек.
Макару Алексеевичу Максимовых было 47 лет, жене его Анне — 51 год. Под одной крышей с Макаром жили семьи трех сыновей Кондрата, Павла и Лазаря, а также дочери—Мавра, Наталья, Татьяна, Федосья, Матрена, а всего в доме по переписи числилось девять душ мужского и восемь — женского пола.
До наших дней в семье Максимовых сохранился старинный документ — «Похвальный лист», выданный в январе 1843 года за подписью самого министра государственных имуществ генерал-адъютанта Киселева - казенному крестьянину Уржумского округа Пилинской волости Макару Максимовых «за оказанное достохвальное соревнование в разведении картофеля в 1842 году».
Вот с этого документа все и началось.
В ГАКО хранится дело «По предписанию господина Министра Внутренних дел об усилении разведения картофеля», из которого к немалому удивлению я узнала, что еще в феврале 1841 года вятский губернатор жаловался министру, что способ посадки картофеля вовсе не знаком поселянам Вятской губернии и что казенные поселяне «безусловно следуя примеру своих предков, страшатся нововведений».
Что интересно, чтобы «сделать пользу нововведения для каждого очевидною» вятский губернатор предлагал при ближайшем рассмотрении «обратиться к материальным средствам».
Только в марте 1842 года министр Киселев сообщает губернатору Вятки приказ о «Необходимости назначать денежные премии за отличные успехи по разведению картофеля», и, таким образом, Макар Максимовых, получив 25 рублей и грамоту в начале 1843 года, является одним из первых награжденных картофелеводов Вятской губернии.
Мало того, в журнале министерства государственных имуществ за 1842 год появилась... статья Макара Максимовых о своих опытах по разведению картофеля.
Даже если учесть, что со статьей поработал редактор, нельзя не отметить несомненный природный литературный дар уржумского крестьянина.
Статья отражает не рабское побуквенное исполнение начальственных указов, а самостоятельность мысли, практическую сметку и, я бы даже сказала, азарт экспериментатора.
«Много было толков между крестьянами, когда начальники объявили нам, что можно садить картофель на поле, что для нашей крестьянской выгоды есть на то воля Государя Императора. Много наслышался я рассказов о пользах и выгодах, и, подумавши, что это дело простое крестьянское, пустился на первую попытку, чтобы показать товарищам, будет ли какая польза от картофеля. Прочитавши у начальств в книжке все правила и для первого раза вздумал посеять картофель в трех местах: в одном месте распахал полосу черноземной нивы, в другом унавоженную полосу конопляников, а в третьем песчаную залежь подле леса с края поля. Распахивая землю разно и не жалея трудов, в одном месте запахал ее в клетку, в другом просто бороздами, а в третьем вспахивал совсем иным способом...
С нетерпением ждал я всходов моего картофеля, и на последней полосе они показались первые, трава выбежала ровно и споро, а через то отделилась от сорных трав и заглушала их...
В прошедшее засушливое лето мы почти не видали зеленых полей, сколько крестьяне не поливали их своими слезами, и я со страхом смотрел на свои первые опыты, больше боялся перед другими сделаться пустым затейником.
Приспела уборка картофеля. На полосах моих было посеяно всего 7 четвертей, а получено слишком 120. Сердце радовалось и после усердной молитвы за Царя Отца нашего, весело было считать будущие барыши свои.
Самый богатый урожай картофеля был на песчаной полосе под лесом. Здесь он родился сам двадцатый, крупный, ядреный; на навозниках оказался рыхлый, а на черноземе всех мельче, но несколько тверже последнего.
Продавши 80 четвертей картофеля, я получил за них 200 рублей, тогда как с этой земли и при утроенных трудах, нельзя бы было никаким хлебом выручить и третьей части этого дохода: какое подспорье хлебу, сколько пищи для домашнего скота и как мало трудов и заботы против прочих крестьянских тяжелых полевых работ...»
В годовом отчете Палаты государственных имуществ за 1842 год мне посчастливилось наткнуться на сведения об организации образцовой усадьбы.
В главе «Меры к улучшению сельского хозяйства» записано: «Обращая постоянное внимание на устройство крестьянского быта и заметив в некоторых случаях ошибки с давнего времени, вкравшиеся в порядок сельского хозяйства казенных поселян Вятской губернии, господин управляющий Палатой согласно лично ему изложенной Его сиятельством Министром государственных имуществ мысли, составил особенное предположение об устройстве образцовых усадеб, которое и было представлено на благоуважение его сиятельства от 16 октября 1842 года. Главные основания этого предположения состоят в том, чтобы «посредством избранных из крестьян лиц указать доступный каждому способ усовершенствования сельского хозяйства сообразно с климатом и почвою земли, не вдаваясь в особенные нововведения, но, напротив, при составлении сего имелось в виду не нарушать обычаев, тесно связанных с характером народа. Предположение это удостоилось одобрения его Сиятельства и вследствие последовавшего разрешения избрана в Уржумском округе казенная оброчная статья под названием Ивана Заболотского, для основания на первый раз в виде опыта одной образцовой усадьбы с поселением на ней изъявившего добровольное желание крестьянина того же округа Макара Максимовых, который вызвался произвесть постройку образцового крестьянского дома со всеми к нему принадлежностями на собственный счет. Причины, на которых основаниях был выбор земли под усадьбу, и назначение крестьянина Максимовых вместе с изложением главных начал порядка образцовой усадьбы и системы земледелия представлен в Департамент... от 12 января за № 40».
Найти документ с изложением причины, почему выбор пал на крестьянина Максимовых, к сожалению, не удалось.
А впрочем, какие тут объяснения надо: автор статьи, напечатанной во всероссийском журнале Министерства Государственных имуществ вправе был рассчитывать на внимание и содействие начальства. Немного смущает лишь то, что Макар Максимовых — старообрядец, а в Николаевскую эпоху, знаменитую особо жесткими притеснениями раскольников, это обстоятельство по логике могло во многом навредить Макару Алексеевичу.
И вот тут я неожиданно сталкиваюсь с фактом, который помогает кое-что объяснить.
По ревизским сказкам о государственных крестьянских селениях сельских обществ Пилинской волости Уржумского округа за 1850 год оказалось, что действительно и родной брат Никанор Алексеевич с сыновьями и жена, сыновья, дочери и внуки Макара Максимовых раскольники, но сам-то Макар Алексеевич записан не как раскольник, а как единоверец.
Обращаюсь к словарю Брокгауза и Эфрона за помощью и узнаю, что единоверие — условное единение некоторых старообрядцев с православной церковью, что царствие Николая I ознаменовалось сильным давлением власти на старообрядцев с целью распространения единоверия, но «до сих пор, — отмечает словарь, — единоверцы вовсе не стремятся к внутреннему единению с православием и тяготеют к расколу, местами старообрядцы только числятся единоверцами, а исповедуют раскол».
Сама собой, возникает догадка о том, что в какой-то момент ради собственного спокойствия, ради благополучия семьи Макар Максимовых решается на рискованный шаг и, не ломая уклада своего семейства и убеждений его членов, становится, судя по статистическим данным, одним из первых единоверцев в Уржумском уезде.
Способность к смелым рискованным действиям, видимо, была отличительной чертой характера зачинателя Максимовского рода.
Я убедилась в экспериментальной черте характера Макара, просматривая газетные статьи об участниках вятских сельскохозяйственных выставок.
В 1837 году на первую вятскую выставку, организованную А. И. Герценом, уржумский крестьянин Максимовых везет волчью и кунью шкуры.
В 1850 году на выставке, организованной М. Е. Салтыковым, он выступает как превосходный земледелец.
В 1854 году Макар Максимовых получает похвальный лист за домашний скот.
В 1858 году серебряную медаль малого размера получает сын Макара Кондратий за лошадей, а сам Макар Алексеевич вновь отмечен похвальным листом за образцы хлебов разного рода.
В 1862 году Макар Максимовых награжден малой серебряной медалью за успехи в садоводстве и огородничестве.
В статье о выставке 1850 года, объявляя о награждении Макара Максимовых золотой медалью, М. Е. Салтыков делает очень существенную оговорку.
«Комитет, имея в виду, что заведенная им (т. е. Макаром Максимовых) усадьба, на которой введено четырехпольное плодопеременное хозяйство, служит прекрасным примером для крестьян и что на этой ферме образовалось уже несколько весьма хороших хозяйств (двое из них представили на выставку образцы своих хозяйств весьма хороших качеств), присудил ему высшую награду...»
Зная, насколько серьезно и заинтересованно относился Салтыков к идее губернских выставок, я не могла не попытаться узнать поподробнее о максимовской усадьбе, особо оговоренной Михаилом Евграфовичем в статье.
Описание усадьбы, представленное к выставке 1850 года, дало немного: я узнала только, что земля у Макара, в основном, черно-песчаная глина, что, кроме навоза, удабривает он ее иловатой землей из кизей, что садит Макар ячмень 4 сортов с 1846 года и урожай у него неизменно высокий.
Настоящим открытием для меня стало дело «О ведении образцового хозяйства в усадьбе государственного крестьянина Вятской губернии Уржумского уезда Пилинской волости Макара Максимовых», которое велось случайно, а может не случайно, с декабря 1849 года по январь 1854, т. е. как раз в годы пребывания М. Е. Салтыкова в Вятке.
29 первых и может быть самых главных страниц в деле не оказалось.
Главным содержанием этого дела являются годовые отчеты содержателя образцовой усадьбы. Самым же ценным для меня были, конечно, не цифры, а многостраничные примечания, которыми Макар Максимовых сопровождал каждый свой отчет.
Примечания эти, безусловно, носят ведомый характер. И если в отчете 1849 года мы находим довольно пространную и расплывчатую статью со странным названием «Сбережения и наблюдения за растительною силой в хлебных зернах», то в 1850 году примечания имеют форму развернутых ответов на заданные вопросы, а в 1851 году вообще выглядят как выполненное задание какого-то научного общества. Здесь вы найдете и приметы, которыми пользуются земледельцы при ведении сельхозработ, и достаточно подробные заметки о состоянии природы, жизни домашних животных, сведения о дикорастущих деревьях, кустах, ягодах, травах и даже грибах.
В отчете же 1852 года мы находим уже достаточно подробную таблицу под названием «Наблюдения температуры воздуха, переменах погоды и других физических явлений с 1 октября 1851 по декабрь 1852 года».
Вообще, надо сказать, старинный документ несколько пошатнул вбитые со школьной скамьи мнения. Меня поразила самостоятельность мысли, смелость суждения «забитого, угнетенного и безропотно подчиненного начальству», как говорили нам в школе, крестьянина.
Так, получив предписание начальства, удабривать землю сенокосную и пашенную золою, Макар Алексеевич после проведения опыта смел утверждать, что «удобрение земли золой неудобно для крестьян Вятской губернии, потому что в Вятской губернии, печная и овинная зола употребляется на беление крестьянского платья и холстов; если же допустить крестьян к добывке таковой золы из поселянских валежных погнивших лесов, то в таком случае нельзя не сомневаться, чтоб крестьяне впались в злоупотребления и не рубили бы растущих лесов на выжег золы...
Самым же выгодным для крестьянина я почитаю вывозку на песчаные поля из болот кочкарной или иловатой земли, на глинистые обыкновенного навоза...»
Точно также без тени робости и самоумаления Макар Алексеевич делится опытом разведения заграничных высокоурожайных сортов зерновых:
«Существуют два вопроса, почему большею частию у некоторых хозяев случается, что лучшие семена не приносят в первый же год вполне удовлетворительных урожаев, или прежде, нежели разведутся в большем количестве, теряют вовсе свое качество, или так сказать перерождаются? Обращая внимание на сии 2 важных вопроса, я сделал следующие замечания. В первом случае для того, чтобы привозные семена дали надлежащий плод необходимо знать 1-е, качество климата откуда они привезены, сравнительно с качеством здешнего климата, и 2-е, время тамошних посевов сравнительно с временем здешних, к этому всего удобнее довести точное сведение о времени всхода и цвету диких растений, или развитии листа на деревьях со временем тамошних посевов хлеба, и, применяясь к этому, смышлёный хозяин легко смекнет различие в климате и угадает время, в которое должно посеять привозимые семена.
Смышлёный хозяин, получив, например, небольшое количество лучшей ржи, должен посеять его не в ржаном, а в яровом поле или в другом отдаленном месте, чтобы получить чистой породы семена и избегнуть вредного оплодотворения от местной ржи... Когда же семян соберется на довольно значительное пространство земли, которое нельзя будет отделить на будущее лето в яровом поле и на другое отделенное место, тогда по необходимости можно посеять привозную рожь и в ржаном поле..., но при этом необходимо следующее: чтобы собрать семена чистой породы надобно сначала сжать привозной хлеб в середине занимаемого им пространства так, чтобы по краям, прилегающим к здешнему хлебу, оставить несжатую полоску аршина в 3 или 4, а этот только полученный из середины хлеб обмолотить особо и употребить на семена. Когда таким образом размножится семян на целое поле, то можно утвердительно сказать, что новая порода хлеба будет разведена в чистом ее количестве…
Достигнув таковых замечаний, собственным опытом я постоянно сею по своей усадьбе вазу, китайскую рожь, длиннорастущий, арабский и кустовой овсы, ранопосевной и английский ячмени, рижский лен».
Судя по цифровым отчетам и по нашим идеологическим меркам, Макар Максимовых самый настоящий кулак: на усадьбе у него работают 7 человек вольнонаемных рабочих, к которым в сенокосное время присоединяется 10 человек поденщиков. В хозяйстве 4 лошади, 10 голов рогатого скота, кур 31 штука. Есть своя мельница, фруктовый сад и все-таки Макар Алексеевич никак не укладывается в штампованные рамки мироеда.
Имея собственный деревянный дом со службами и скотными дворами, Макар Алексеевич рядом с сельской управой на свой счет для Рождественского бедного общества по образцовому плану и фасаду строит дом с принадлежащими ему службами на каменном фундаменте для того, чтобы крестьяне во время сельских сходов видели улучшенное земледелие и хозяйство.
На образцовой усадьбе введено 4-х-польное хозяйство, но в починке над Ройским истоком, где проживает семейство Максимовых, хозяйство ведут по старинке. Почему? Макар Алексеевич объясняет это просто и вполне резонно: «дабы можно было сподручнее следить за преимуществом одной системы над другой, а также вводить в трехпольное хозяйство, господствующее среди здешних крестьян, улучшения и применения, которые особенностям края могли принести существенную крестьянам пользу...»
Авторитет Макара Максимовых среди местных крестьян был, безусловно, очень высок. И, когда вятское губернское начальство, ослепленное идеей развития садоводства в крае, помогает приобрести Макару саженцы из лучших садов Саратовской губернии, то крестьяне уступили Максимовых часть общественной земли под образцовый огородец с той целью, «чтобы он отводками фруктовых деревьев, овощными, огородными и травными семенами безвозмездно снабжал крестьян своего общества для разведения садоводства и огородничества при домах их».
В 1851 году Макар Алексеевич обращается к губернскому начальству с просьбой о содействии в приобретении лучших пород скота, и с 1852 года Максимовых разворачивает активную деятельность по улучшению пород домашнего скота в хозяйствах крестьян своего общества: он отдает в ссуду крестьянам, не имеющим средства купить на деньги, 2 телки, 5 овец, причем приплод, получаемый от этого скота, оставался крестьянам. Только за один год, утверждает отчет, от отданного в ссуду барана романовской породы для улучшения с русской овцой родилось у окружающих крестьян более 100 штук «романовских выродков», и, думаю, совершенно справедливо в отчете 1856 года сказано, что усадьба Максимовых служит рассадником лучших пород лошадей и рогатого скота.
Чрезвычайно любопытным мне показались описанные Макаром методы просветительской работы среди местного населения.
В 1852 году в усадьбу с ревизией был направлен агроном палаты Любанский и, воспользовавшись прибытием специалиста, Макар Алексеевич просит его показать способ мочения льна: по мнению Макара, моченый лен в торговле должен вытеснить лен-стланец, который в крестьянской жизни имел очень много невыгод.
«Для первого опыта мочения льна было избрано место около усадьбы на реке Буй, построены особые ящики с решетками, а для опыта взято 150 снопов льна. Через несколько дней вся операция была окончена, и лен вышел очень хорошим сверх ожиданий.
Этот опыт был произведен при соседственных крестьянах, которые, не быв ознакомлены с мочением льна, смотрели на это по обыкновению своему с недоверчивостью и даже между собою смеялись и шутили, что лен пропадет, но когда через несколько дней увидали хорошие последствия, то крайне этому удивились, вдруг бросились к произведению опытов и начали у себя мочить лен.
Мочение льна по усадьбе было произведено по руководству и по указанию агронома, который неотлучно находился при этом».
Макар Максимовых на этом не остановился и сам продолжил опыты со льном, добившись того, что по выделке лен оказался весь белый и холсты почти не требовали особого беления.
Видя результаты, крестьяне охотно отныне стали прибегать к Макару за советом и следовали указаниям содержателя усадьбы.
В одной из статей я прочитала о том, что на примере Макара Максимовых М. Е. Салтыков смог увидеть развитие новых капиталистических отношений в сельском хозяйстве.
Читая отчеты образцового хозяина, невольно вспоминаешь у М. Е. Салтыкова-Щедрина и рассказ «Хозяйственный мужичок», жизнь главного героя которого во многом напоминает полную труда и работ жизнь Макара Алексеевича Максимовых.
Так же, как хозяйственный мужичок, Макар обеспечивает сытость для себя и своего семейства, проявляя и хитрость змея, и изворотливость дипломата, и тщательное знакомство с окружающею средою, ее обычаями и преданиями».
Как и у литературного героя, у Макара Алексеевича есть чистая просторная горница, в которой редко живут — существует она напоказ, а он сам с огромным своим семейством теснится в одной избе.
Как и литературный герой, Макар Алексеевич летом не только не сходит со своей полосы, а просто-напросто мрёт на ней, превращая жизнь своих домочадцев в каторгу.
И, наконец, как хозяйственный мужичок, Максимовых всю жизнь непрерывным трудом и думою о будущем достигает известной степени зажиточности, «полной чаши» до смешного маленькими шажками.
Меня буквально потряс тот факт, что чистых доходов образцового хозяйства в 1849 и 1850 году вовсе не было — все ушло на уплату различных сборов, для обустройства хозяйства и содержания семьи, в 1851 году чистый доход составил 68 рублей 27 копеек, а в 1856 — 35 рублей и 28 копеек!
Но при всем этом, думаю, нам стоит обратить внимание на те черты в характере вятского крестьянина, о которых с большим уважением и надеждой говорит М. Е. Салтыков в статьях и произведениях: изобретательность, смышлёность, способность перенимать все разумное и прогрессивное.
Кроме того, нельзя не подчеркнуть и того, что Салтыков подметил и высоко оценил в деятельности М. А. Максимовых зародыш нового и многообещающего направления в развитии общественных отношений — просветительство.
Н. ЧЕРНЫХ.
Наталья Викторовна Черных — краевед из города Кирова. В свое время работал в музее М. Е. Салтыкова-Щедрина в городе Кирове.
Источник: “Уржумская старина”, № 3, май-июнь 1991 года, стр. 19-25. | 
