Инспектор не знал, плакать или смеяться над нами
15 марта исполнится 185 лет со дня рождения Василия Константиновича Магницкого (1839-1901). Сам он родом из Казанской губернии, но в 1877-80 гг. служил инспектором народных училищ Уржумского уезда (примерно как нынешний начальник РУО). Он написал работы «Поверья и обряды в Уржумском уезде Вятской губернии» (1883 г.) и «Особенности русского говора в Уржумском уезде Вятской губернии» (1884 г.).
«Вообще же казанцы (интеллигенция и простонародье) вятский говор без насмешки не могут и слышать», - писал этнограф. Вот как говорили в Уржуме: «Ванчё! Беги на то коньчё, звони в колокольчё! Богородичу ведут в енотовой шубе — кольчё в губе». И лишь только вятский плотогон под Казанью откроет рот, над ним потешались: «Э, да, брат, ты ванчё! Вячкой народ хвачкой: семеро одного не боятча, а один на один — и котомоцки отдадим!».
Смех-то смехом, но было не до смеха. В 1877 году вятский епископ Аполлос бил тревогу: священники в проповедях коверкали русский язык по-вятски. «Это неприятно действует на слух и вызывает осуждение со стороны слушателей из городских образованных классов общества... Слушатели неясно понимают проповедника, а потому неохотно, невнимательно слушают его. Нужно выговаривать слова, как следует...». Епископ требовал от клира говорить всё-таки на правильном русском языке, хотя бы в храме.
А что было в школах? При инспекторах учителя народных училищ, особенно из выпускников семинарий, «диктовали детям так: «Ошо пишитё: Скачёт, пляшёт, машёт и т.д.; если ученик читал по-казански «ей», «к ней», то учитель спешил поправить: ёй, к нёй».
В.К. Магницкий составил словарик уржумского говора. Между прочим, он брал слова из стихов лопьяльского поэта А.П. Грудцына. Записывал местные слова у школьников, у крестьян в Уржуме. Этих слов нет даже в словаре В.И. Даля, либо они там имеют другое значение. Можно составить с помощью словарика целые фразы, непосильные даже перьям Александра Пушкина и Льва Толстого.
Вот, например, поймёшь ли: «Волковедина в грязе винсо волокёт». То есть свинья в грязи вино тащит. В.К. Магницкий отмечает, что «винсо» вместо винцо говорили в Лопьяльском и Пустопольском приходах уезда. «Вон вного вчёрасе всколыбалсё, исперепичугалсё». Это уже на Буйском заводе некто вчера сильно встревожился, испугался.
Сидел инспектор в Шурминском училище, на уроках внимал таким речам: «перо изломался», «большой окно», «один яблок», «хороший чернил», «хожу по лугами»... Так-то шурмаки балентрясили (говорили).
Слушал речи на уржумском базаре. «Ликося, эка галуха вышшеколдываёт, вяньгаёт да гагайкаёт». Понятно? «Посмотри-ка, как этот шутник говорит скороговоркой, хнычет да кричит».
А кто такой «грободёр»? Так уржумские крестьяне обзывали жителей Казанской губернии за то, что они берут за всё дорого. Спекулянт, в общем. Ему бы только начёпкаться да натележиться, экой оборыш, последнее опичужит да ухлямит. (Объесться да опиться, последнее сожрёт да утащит.)
Бранились в Уржуме тоже своеобразно. «Деревня непёхана, мурдослёпая, гузнопятом всё испасаёт». Значит, неуч косоглазый всё задом наперёд делает. «Кирило вислобрылый» (гордец), «красная кобыла, Бога забыла» (лентяй), «козья смерть» (худой и долгоносый), «Окуля беспятая», «орда невертёжна» (шаловливые дети), «пердень» (толстозадый), «роздрепеня» (вялый), «розуй» (неряха)...
Неистощим русский язык во всех его говорах. Как педагог, В.К. Магницкий должен был бороться за чистоту русского литературного языка. Как этнограф, он любовно собирал диалектизмы. Не знал, плакать ли ему на уроках словесности во вверенных его попечению деревенских школах или хохотать над рассказами местных дедов-щукарей с их сочной деревенской речью.
А. ИКОННИКОВ
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 10, 9 марта 2024 г.
|
