«Как я работала в «Кировской искре»

На творческой встрече с С. Сырневой в районной библиотеке 1 ноября 2017 г.

Так называются воспоминания известного поэта, члена Союза писателей России Светланы Анатольевны Сырневой, которые вошли вместе со стихами в ее новую книгу «Утро Уржума». Книга эта была презентована в минувшем ноябре в библиотеках Уржума на встречах с нашей землячкой. В нашей газете Светлана Анатольевна работала в 1981-1985 годах. Вот некоторые отрывки из глав этих мемуаров.

ПОДВОДНЫЕ КАМНИ

Первые дни работы в редакции казались мне сплошным праздником. Я даже успела отличиться: моя зарисовка о ветеране была признана одним из лучших материалов недели. А потом пошли «подводные камни».

Людмила Петровна Бусыгина поручила мне написать отчёт с конференции райкома ВЛКСМ. Усердно записывая доклад и речи выступавших, я извела весь блокнот. Потом долго пыхтела над материалом, старательно украшая его фразами типа «продолжается движение по пути дальнейшего совершенствования форм и методов работы с молодёжью». Этих умных фигур речи у меня был целый блокнот. Я слегка гордилась собой, что с первого раза вникла в такие серьёзные речевые обороты. Однако Бусыгина отнеслась к моему отчёту без восторга:

– Ну-ка, изложи суть своими словами, – недовольно сказала она.

Я стала переписывать материал и обнаружила, что не нахожу в нём никакой сути. Долго я ломала голову и лишь с помощью Людмилы Петровны наконец состряпала небольшую информацию. Увидев мой исписанный блокнот, Бусыгина долго смеялась...

Я И ПРЕСТУПНЫЙ МИР

В начале осени райком ВЛКСМ совместно с районным отделом внутренних дел задумали провести серию рейдов по «злачным точкам» района. Работник райкома Владимир Ветлужских предложил мне принять участие в проверке городского парка.

Вечером мы встретились у входа в горсад. В составе проверяющей бригады, кроме самого Ветлужских, была молодой сотрудник РОВД Галина Половникова – тоже, как и я, уроженка деревни Русское Тимкино.

– Поступил сигнал, что в бильярдной распивают спиртные напитки и играют на деньги, – проинформировал меня Ветлужских. – Наша задача – зайти в бильярдную, не возбуждая подозрений, и оценить обстановку. Ты, Сырнева, пойдёшь в бильярдную одна, потому что нас с Галей все знают. А тебя не знает никто, и этим ты усыпишь их бдительность. Мы спрячемся в кустах. Если что – кричи, зови на помощь!

Бильярдная – небольшое деревянное строение вроде сарая – находилась в конце главной аллеи. Сразу за ней начинались прибрежные заросли Уржумки. Неплохое прибежище для всякой шпаны! Галя и Володя засели в кустах, а я сделала вид, что неторопливо прогуливаюсь по парку. Как бы невзначай я повернула к бильярдной и, напустив на себя легкомысленный вид, вошла внутрь.

Я ожидала, что бильярдная битком набита любителями игры на деньги, которые с горящими глазами отсчитывают купюры. Небось, они меня не сразу и заметят! Но мои предположения не оправдались. Возле бильярдного стола околачивались лишь трое скучающих мужиков. В углу стояла бутылка из-под портвейна, а на окне – пустой стакан.

Увидев меня в дверях, мужики остолбенели и уставились на меня с таким изумлением, словно я зашла не в бильярдную, а в мужской туалет. От неожиданности я тоже растерялась, и получилась в полном смысле слова немая сцена. Наконец один из мужиков нарушил молчание:

– Девушка, вам чего?

– На бильярде хочу поиграть, – осмелела я.

– А вы умеете?

– Конечно, – храбро соврала я, подвигаясь ближе к зелёному сукну. – Только на деньги!

Мужиков снова охватил паралич.

– Мы на деньги не играем, – испуганно сказали они.

Что ещё придумать для успеха своей разведки, я не знала. Пришлось ретироваться в парк. Выбравшиеся из кустов Галя и Володя выслушали мой короткий отчёт.

– Надо было мне с бутылкой водки идти, – сокрушалась я. – Это притупило бы их осторожность.

Но Ветлужских отмёл такой план.

– Бутылка водки – не наш метод, – авторитетно заявил он.

Следующий рейд по злачным местам состоялся поздней осенью, когда уже выпал снег. На сей раз мы в том же составе отправились в деревню Антонково. Был вечер, стемнело, мы тряслись в промёрзшем милицейском автобусе. По дороге Галя рассказала, что в деревне есть дом, где собирается молодёжь, пристрастившаяся к выпивке и игре в карты. Веселье начинается с вечера и продолжается всю ночь.

– А заканчивается свальным грехом, – добавил Володя.

– Вот хорошо, – обрадовалась я. – Какой заголовок получается! «В Антонково накрыт притон разврата»!

– Святые угодники! – запричитал Володя, изобразив ужас. – Ты что, с ума сошла? У нас в Советском Союзе разврата нет!

Автобус остановился на окраине деревни, и дальше мы пошли по сугробам, отыскивая злополучную избу. С виду она ничем не отличалась от остальных, и в окнах мирно горел свет.

– Я встану у ворот и буду задерживать всех, кто выскочит, – распорядилась Галя. – А вы идите в дом, чтобы застать эту компанию с поличным!

Мы с Володей на ощупь пробрались по тёмным сеням и без стука ворвались в притон разврата. Но – увы! Вопреки нашим ожиданиям, растленной антонковской молодёжи мы там не увидели. Немолодые хозяин и хозяйка как ни в чём не бывало сидели за столом и хлебали щи. В их домашнем обиходе мы не обнаружили ни вина, ни карт.

– Наклепал на нас кто-то, – жалобно повторяли они.

– Может, надо было в подпол заглянуть, – сказала я на обратном пути. – Вдруг вся картёжная молодёжь пряталась там?

- Ага, шестеро под одним одеялом, – ответил Ветлужских...

ЧАЙ С ПРЯНИКАМИ

Как-то в один из дней я отправилась на Уржумский пищекомбинат. Кондитерский цех встретил меня жаром электропечей, где на больших противнях выпекались душистые пряники. Здесь же замешивалось тесто, которое уходило под штамповочный пресс, а оттуда, как по волшебству, выползали ровные ряды полуфабрикатов, чтобы отправиться в печь.

Приветливые женщины-кондитеры рассказали о своём производстве. Цех регулярно выполнял план, однако таких пряников на прилавках уржумских магазинов я никогда не видела.

– Мы их отправляем за пределы района, – объяснили работницы. – А у нас в основном продаются нолинские пряники.

В этот момент одна из женщин достала из печи очередной противень и высыпала все пряники в какую-то мусорную корзину.

– Брак, – пояснила она. – Не соответствует ГОСТу.

Я поразилась. На мой посторонний взгляд, пряники были хоть куда.

- Они нормальные, только форма немного не выдержана. Но всё равно – такие пускать в продажу нельзя...

СИЛА САТИРЫ

С лёгкой руки Замятина читатели нашей газеты знали толк в остром сатирическом слове.

Летом 1980 года один из номеров вышел с басней, которую написал наш редактор Станислав Дмитриевич Прилухин. Басня называлась «Блудливый козёл», и её появление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Содержание легко пересказать в двух словах: некий блудливый козёл повадился шастать по чужим огородам. В басне была и мораль, но она смотрелась как излишняя. Ведь уржумцы сразу догадались, кто изображён под видом козла: конечно же, молодой врач районной больницы – заезжий сердцеед, успевший внести раздор не в одну семью. В день выхода этого номера «Кировская искра» переживала подлинный бум. Газету как ветром смело из киосков, она передавалась из рук в руки и в погожий летний день мелькала по всему городу, где сойдутся хотя бы два-три человека.

Такова сила сатиры!

ОТДЕЛ ПИСЕМ

Весной 1981 года наш редактор В.В. Помещиков доверил мне заведование отделом писем, и я начала работать с «письмами и жалобами трудящихся». В то время редакционная почта была весьма внушительная – более тысячи писем в год. Она состояла из корреспонденции так называемых рабселькоров – постоянных авторов газеты, присылавших информацию с мест, разнообразных читательских писем-откликов, а также жалоб жителей района на всевозможные недостатки и нарушения.

Однажды некий житель деревни прислал нам письмо с рассказом о своих соседях – неблагополучной семье, где муж и жена пили, скандалили, совсем не занимались воспитанием детей. Но женщина вовремя опомнилась и прекратила пьянствовать. Видя это, супруг тоже «завязал», и дела в семье сразу пошли на лад.

Тема была актуальная, история поучительная. Я позвонила в деревню. В сельсовете подтвердили: да, злополучные супруги совсем недавно были источником всевозможных неприятностей, но одолели «зелёного змия», и теперь добросовестно ходят на работу, вспомнили о детях. «Пусть прочитают о себе в газете, – сказали мне, – это их морально поддержит».

Я подготовила письмо к печати под заголовком «Возвращение к жизни». Но по каким-то причинам оно было опубликовано не сразу, а лишь через две недели. И тут разразился скандал. Оказалось, что за это время глава семьи успел запьянствовать с новой силой и запился насмерть.

– Какое «возвращение к жизни»?! – негодовал председатель сельсовета. – Покойник, что ли, воскрес? Это издевательство!

Что поделаешь, жизнь идёт быстрее, чем верстается очередной номер газеты. В отличие от наших материалов, жизнь многомерна, и передать все её нюансы в пределах одной статьи или заметки просто невозможно.

...Работая с ветеранами, я убедилась, что в их среде бушуют нешуточные страсти и раздоры, берущие начало в далёком прошлом, в эпохе гражданской войны. В то время были живы люди, которые хорошо помнили военный коммунизм, раскулачивание и даже дореволюционный уклад Уржума.

В редакцию часто заглядывала Раиса Семёновна Шустова. По слухам, эта женщина устанавливала в Уржуме советскую власть и чуть ли сама не воевала в красных отрядах. Зимой и летом она ходила в кирзовых сапогах времён наркома Дзержинского и беспрерывно курила махорку. Ухватки у неё были самые решительные. Говорили, что её побаивается даже первый секретарь райкома партии – свирепый в гневе Аркадий Ефимович Кислицын.

Как-то раз Шустова подкараулила меня у ворот редакции.

– Хочу тебе кое-что рассказать, – объявила она. – Пошли ко мне домой, это не для посторонних ушей.

Шустова жила по соседству с редакцией, в старинном купеческом особняке, где лепилось множество коммунальных квартир. Бухая сапогами, она провела меня по коридору. Из дверей опасливо выглянули и сразу скрылись недовольные лица старушек.

– Курицы, мещанки, – бросила на ходу Шустова. – Боятся меня.

В своей комнате она грохнула на электрическую плитку чайник и вывалила в него целую пачку чая. Тем временем я рассматривала стоящую на комоде фотографию хозяйки – в гимнастёрке, в портупее и с наганом.

– Вы правда устанавливали в Уржуме советскую власть?

– А как же, – без особой гордости ответила Шустова. – Но писать про меня не надо, я это не люблю. Ты напиши про наших оппортунистов, про тех, кто извращает учение Ленина. Они окопались в райкоме партии, в райисполкоме – везде! Я-то знаю, кто есть кто!..

КАК Я «ОТКРЫВАЛА ДВЕРИ»

1 октября 1984 года бюро райкома партии утвердило меня в должности редактора «Кировской искры», и я приступила к новой работе.

Первым секретарём райкома партии был сменивший на этом посту Кислицына Николай Михайлович Анисимов, энергичный назначенец тоже нового первого секретаря обкома партии В. В. Бакатина. Вместе с Бакатиным, как писали газеты, в область «ворвался свежий ветер перемен», и Анисимов летел вперёд на раздутых парусах.

Первый секретарь сдержал своё слово – он не только помогал мне решать проблемы, но и учил, как нужно держаться руководителю, как правильно поступить в том или ином случае.

- И помни: теперь ты должна ногой открывать все двери, – заключил первый секретарь. – В том числе – и мою.

Выяснилось, что редакция до сих пор не закупила дрова на зиму. Нечем было топить печи.

– Галя, где мы покупаем дрова? – спросила я у бухгалтера. Принялась звонить в лесопромышленные предприятия. Но сухих дров уже нигде не было. Пожалуйста – покупай сырые, сколько хочешь!

От такой перспективы я пришла в ужас. В отчаянии я набрала номер первого секретаря райкома. «Анисимов обещал помогать, – подумала я. – А если откажется, брошу всё!».

Но Анисимов не отказал в помощи и уладил дело в пять минут.

– Чего ты с ними церемонишься, – выговорил он мне. – Ты везде должна открывать дверь ногой!

...Дела в сельском хозяйстве шли далеко не блестяще. На заседаниях бюро райкома то и дело заслушивались отчёты председателей колхозов и директоров совхозов. Порой факты, которые там озвучивались, приводили меня в ужас: до чего же всё плохо! Руководитель отстающего хозяйства, как правило, получал страшный нагоняй. Я бы после такого просто застрелилась. Однако я с удивлением замечала, как, выходя в коридор, виновник тут же сбрасывал с себя маску раскаявшегося грешника и приобретал цветущий, благополучный вид – словно ничего не случилось.

Это было время радикальных кадровых перемен. На руководящие посты в районе активно выдвигалась молодёжь, и часто не по собственной воле. Руководители утверждались на бюро райкома, и приходилось видеть, как молодые мужчины, до этого работавшие специалистами, становятся директорами и председателями.

Они отдавали себе отчёт в том, что не смогут исправить критического положения, умоляли оставить их на прежнем месте, иногда даже плакали. Но козырной аргумент всех приводил в чувство:

– Иди и работай – или партбилет на стол!

Никто не осмелился расстаться с партбилетом...

В.А. Ветлужских вручает С. Сырневой диплом о присвоении ей звания Почетного гражданина Уржумского района

Фото С. Коростелева:

Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 2, 13 января 2018 г.