Дети войны... Всё меньше остаётся их в строю. И всё интереснее для нынешних поколений становятся их воспоминания о далёких годах их детства и молодости. В семье Потаповых из Нолинска родилось шестеро детей. Четверо умерли во младенчестве. Выросли двое. Старший, Аркадий Николаевич Потапов, экономист по образованию, работал в различных учреждениях Уржумского района. На четыре года моложе брата Фаина Николаевна Соловьёва. Она родилась в 1938 году.
- Военные годы я почти не помню, - говорит она. - Мне два с половиной годика было, когда началась война. Отец Николай Тимофеевич имел бронь от призыва в армию. У него была болезнь лёгких, он не был пригоден к строевой службе. Он служил надзирателем в тюрьме в Нолинске, но часто уезжал в командировки. Месяцами его не было дома. Имел много наград. Мама Евдокия Никаноровна считалась домохозяйкой. Но она постоянно где-нибудь работала. В городе летом была бригада женщин-жниц. Утром, часов в пять, они собирались и шли на работу в пригородные колхозы. Брали с собой и Фаину. Ей было лет пять. Весь день она была на жнивье, под присмотром взрослых. - До сих пор помню вкус свежего огурца, аромат свежего хлеба. Это был мой обед, - вспоминает она. - Колхоз платил зерном. Его родители несли на мельницу, и у нас всегда была ржаная мука. При нашем доме был огород. Бабушка продала свой дом в Нолинске, купила домик в деревне Квашенники в пяти километрах от города. У неё была корова, у нас всегда было молоко. Голода в семье не было. Конечно, на пайки и зарплату отца жить было бы тяжело. Но все работали. Мама на дому в войну и после шила, вязала. На заказ и на продажу. Вязала кофты, шапки, варежки. Я в детстве всегда в такой вязаной шапочке ходила. Мама шила стёганые телогрейки, штаны на вате. Мы зимой в них бегали, катались на лыжах, на санках. К Новому году, к другим праздникам мама шила мне платья. Бывало, накупит вафельных полотенец. Сама покрасит их в разные цвета. И сошьёт новое платье. Так что с одеждой у нас было всё нормально. Дед и отец валяли валенки. У них это хорошо получалось. И сами мы ходили в домашней обуви, и на сторону валенки продавали. Шерсть можно было свободно купить в Нолинске, там даже выставки овцеводов проводились. Дедушка работал на государственной конюшне в Нолинске. Дети и там бывали. Бабушка очень любила лес, была страстная грибница и ягодница. Брала внучку с собой. На зиму заготовляли, сушили много грибов. Пироги пекли. Бабушка говорила: «Я умру — вы меня всегда грибами поминайте». А Николай Тимофеевич в отпусках ходил плотничать по деревням, это приносило ощутимый заработок. В общем, никто не сидел сложа руки. Евдокия Никаноровна и после приезда в Уржум продолжала работать: нянечкой в садике, техслужащей в магазинах. - Мы жили в Нолинске в капитальном двухэтажном полукаменном доме, где раньше жил священник, - вспоминает Фаина Николаевна. - Наверху — четыре комнаты и кухня. Двери выходили в общий коридор. Жили пять семей. И внизу — так же. Печи топились из коридора. Нас, детей, было в доме 18 человек, по девять вверху и внизу. Жили все одной семьёй. Если кто печёт пироги, блины — сначала угостит всех соседских детей, потом уже готовит для своей семьи. Праздники вместе отмечали. Комнаты не запирались на замок. Щепочку в пробой вставим, как сигнал, что никого дома нет, кочерёжкой дверь припрём — и уходим. Никогда ничего не пропадало. Ни разу в нашем большом дворе не было пьяных, никто на земле не валялся, в доме не скандалил. Дети были довольно самостоятельные. Брат Аркадий с друзьями летом любил уходить на луга за Воей. Костёр разведут, даже самовар у них был, чтобы чай пить. Никакого баловства не было, сады-огороды не грабили, как Мишка Квакин в «Тимуре и его команде». Брат как-то раз пришёл домой, и отец заметил, что от него табаком попахивает. Взял его, как говорится, за шкирку, поднял в воздух и сказал: «Ещё раз замечу, я тебя убью». Конечно, не убил бы, рукоприкладства в семье не бывало. Но брат всю жизнь не курил. Отец же то бросал, то снова брался за папиросы. Отшучивался: «Я с пяти лет с мужиками табак смолил, мне уже всё равно, а молодёжь должна здоровье беречь». В общем, детство было военное, трудное, но оно было. В 1955 году тюрьму в Нолинске закрыли. Потаповы переехали в Уржум. В 1956 году Фаина Николаевна окончила десятый класс в школе им. В.И. Ленина. - Мама очень любила читать, - говорит она. - Хотя образование у неё было начальное. Я тоже люблю чтение. Сейчас много читаю, записываю понравившиеся цитаты в записную книжку. Недавно основательно познакомилась с творчеством Владимира Крупина, Сомерсета Моэма. Очень понравился Владимир Ситников. Недавно прочитала «Открытие Сибири» академика Окладникова, это археология каменного века, очень познавательно. Я сейчас книгоношей работаю: наберу книг в библиотеках города и приношу почитать моим подругам, бывшим моим коллегам. Они уже ждут. А в детстве мы, девочки, любили играть в школу, в уроки. Поэтому и выбрала профессию, связанную с педагогикой и с филологией. Хотела поступать в Пермский институт культуры, на отделение иностранной литературы. Но родители отговорили: далеко, а в Киров отец в командировки часто ездит, под боком у них буду. И я поступила в Кировский пединститут им. В.И. Ленина. Учиться на преподавателя немецкого и английского языка предстояло пять лет. В 1957 году, после первого курса, студенты её группы ездили на целину. Но не в Казахстан, а в Ужурский племенной овцеводческий совхоз Красноярского края. - Интересно было, - говорит она. - В институте были магнитофонные записи, лингофонный кабинет. Предмет давали основательно. Даже этимологию слов немецкого языка изучали, это очень увлекательно. Я и сейчас немецкий хорошо помню. Смотрю по телевизору фильмы, если есть там немецкая речь - всё понимаю. Вот английский не люблю, никогда его не преподавала. После окончания института я в компании ездила в Москву. Мы в Третьяковке, в других музеях пристраивались к группам немецкоязычных туристов. Экскурсовод по-немецки им рассказывал, и мы отлично понимали его беглую речь. - Иностранный язык в школе и тогда был нужен, - убеждена Фаина Николаевна. - Нужен хотя бы для общего развития детей. Это же и память тренирует. Другой вопрос, как его преподавать. Речь — это условный рефлекс. Его нужно и вырабатывать, и поддерживать, закреплять. Двух уроков немецкого в неделю для этого, конечно, мало. Это просто общее ознакомление с языком. Нужно тренироваться два-три часа каждый день, чтобы овладеть речью на чужом языке. Но для чтения, конечно, хватает меньшего числа учебных часов. Я сорок семь лет преподавала немецкий. По распределению Фаина Николаевна приехала в 1961 году в Пиляндыш. Это был большой посёлок, центр леспромхоза. Здесь больница была с опытными врачами, клуб со множеством кружков. Богатые полки магазинов ОРСа. Своя пекарня, общественная баня. Была даже железная дорога — узкоколейная. До берега Вятки люди по ней в вагончиках добирались. Фаина Николаевна полагает, что в фильме «Девчата» жизнь таких посёлков вполне правдиво отражена.
В школе было много детей, в двух зданиях. Уютная была школа. Директором тогда был фронтовик Аркадий Михайлович Сметанин. А коллектив педагогов совсем молодой. Директор был им добрым наставником, Фаина Николаевна вспоминает о своём первом директоре с большой теплотой. Были не только уроки. Ходили в кино, занимались в кружках, ставили спектакли, концерты в клубе.
- Одно было страшно — через реку перебираться, - говорит она. - Весной, в половодье, мы добирались до Шурмы на моторных лодках. Конечно, красиво. Плывёшь среди деревьев, стоящих в воде «по пояс», небо в воде отражается. Народу много в лодку входило, даже мотоциклы перевозили. А я трясусь всю дорогу. Вода почти до края бортов. Вдруг лодка перевернётся, а я и плавать не умею. Однажды, 19 октября 1961 года, нас, молодых педагогов, вызвали в Уржум на собрание. Был перволёдок на Вятке. Впереди нас прошёл какой-то мужчина. По обычаю, отметил путь вешками. Я с подругой, таким же молодым учителем, шли по этим вешкам. А вокруг тропы ещё вода стоит на льду, река по-настоящему не встала. Под ногами лёд тонкий, прозрачный. Мелкие рыбёшки в него снизу тычутся, видимо, меня заметили — им забавно. А мне жутко. Всё к спутнице жмусь, хотя понимаю, что так нельзя — вместе провалимся. Перебрались через реку, и я решила: пока лошади с санями по льду не пойдут, в Пиляндыш не вернусь. Через два дня река встала. В Шурме уже сани через реку идут. Вернулась. Отработав три года за Вяткой, Фаина Николаевна уезжала в Свердловск. Её подруга устроилась там пионервожатой и пригласила к себе. Год работы в школе-восьмилетке возле завода «Уралмаш». Но на очередь на квартиру обещали поставить не ранее чем через три года, и пришлось уехать. Год - в Петровской школе. А с 1966 по 2008 год - Уржумский зооветтехникум. Сначала - преподаватель немецкого. Потом - заместитель директора по воспитательной работе. Преподавала два языка. Вторым стал латинский. Красивый, звучный язык. Конечно, не для живого общения или чтения Тита Ливия в оригинале. Для грамотного составления рецептов. Студентов было много. Зоотехники, ветеринары, потом — пчеловоды, правоведы. До 500 человек. Только набор достигал до 160 человек. Сорок два года отдано работе в зооветтехникуме. Присвоено звание «Заслуженный учитель школы РФ» (1995 год). Основана педагогическая династия. Дочь, Людмила Юрьевна Разумова, окончила филфак и преподаёт русский и литературу в школе №3. Внучка Ксения Александровна - учитель-дефектолог в Кирове. Дома Фаину Николаевну застать сложно. Каждый день - в Центре соцобслуживания населения. И физкультурная секция, и кружок вязания. А дома - шкаф с книгами и стопка книг из библиотеки... Жизнь полна, скучать недосуг. А. ИКОННИКОВ На фото: учащиеся Пиляндышевской школы, 1964 год
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 13. 29 марта 2025 г.
