Годы моего военного детства - Дети войны - Каталог статей

- Я родилась в д. Мари-Шуэть 15 декабря 1931 года. Когда началась война, мне было девять с половиной лет. Я узнала о войне, когда моего дядю Алексея Павловича Сорокина забрали на фронт (это было в конце июня). Он жил вместе с нами. Похоронка на дядю пришла из Подмосковья. Моего папу Николая Ивановича Сорокина забрали на войну в январе 1942 года. Он был разведчиком в смоленских лесах, рассказывал, что зимой и летом приходилось с рацией там прятаться. На Курской дуге моего папу ранило, потом его отправили в госпиталь в Ленинград, где он пробыл 6 месяцев.
В военные годы жилось тяжело. Мама Евдокия Афанасьевна с раннего утра до поздней ночи работала в колхозе «Красное поле». Надо было прокормить семью из пяти человек. У меня была сестра Зоя (1928 г.р.), брат Сергей (1935 г.р.), с нами жила бабушка Мария Николаевна Бушкова. С 10 лет я и моя подружка Ольга Яковлевна Сундырева (она была на год старше меня) уже начали боронить поле, сначала вдоль, потом поперёк для того, чтобы семена заделать в почву. Лошади были объезженные, нам запрягали их и давали в руки вожжи. Как сказал бригадир Кузьма Игнатьевич Сорокин: «Время военное, работайте».
Потом, в июне — сенокос. Сено ворошили и гребли дети, а взрослые женщины косили вручную. В колхозе было две бригады. Я работала в первой бригаде. На лошадях мы возили копны сена к стогам, их скирдовали женщины и мальчики постарше.
Потом подходило время убирать хлеб. Нас, девочек, мама отправляла в пять часов утра жать серпом рожь. Отмеряли на каждую семью полосу, ставили палки-вешки. Мама приносила в поле еду: зелёный лук, картошку и молоко, с которого сняли сметану. Был налог на мясо 75 кг, молоко 120 литров, яйца 120 штук, шерсть 4 кг. Я помню, мама очень плакала, глядя на нас, и говорила, что заморят нас, детишек и бабушку, помню, как градом у неё лились слёзы по щекам. Полный двор был скотины, а покушать досыта не было еды. Уполномоченный ходил на поле, проверял карманы, не взял ли кто зерна, наказывали строго, никто не смел унести зерно домой. Кушали лебеду, крапиву, крахмал. Мама лепила нам лепёшки такие, а мы были и этому очень рады.
Затем так же убирали яровые. Уполномоченный не уходил с поля, следил, чтобы никто не смел уйти домой пораньше. Мы очень боялись его. Он кричал: «Время военное, работайте без отдыха до 23 часов».
Дрова для дома носили из леса, кто сколько сможет, а бабушка оставалась дома на хозяйстве: корова, свиньи, овца, куры. Спать ложились полуголодные, валились с ног прямо в одежде. Тяжело вспоминать это время, тяжёлое детство. Ходили с мамой ранней весной на картофельное поле собирать картофель на крахмал.
Окончила я 4 класса. В зимнее время учились, а летом дети войны работали. Об окончании войны объявил нам бригадир. Дети в это время заготавливали ивняк на лугах, а взрослые женщины перевозили сено с лугов на лошадях. Потом все собрались в центре деревни. Помню, женщины обнимались и плакали, у многих погибли мужья и сыновья. Мой папа вернулся с войны в июле, в сенокос, после лечения в госпитале. Мы все его обнимали и плакали от радости. Из нашей деревни на фронт ушло 70 человек, а вернулись 8. Очень много хочется рассказать нынешнему поколению, как беречь мир на земле, чтобы никто и никогда не познал горечь войны.
Мы — дети войны. Нас, детей войны, осталось в Мари-Шуэти 5 человек. Мой трудовой стаж 47 лет. Хотелось бы жить в условиях, которые нам положены: в деревне нет медпункта, магазина, дороги, газа (хотя газопровод проходит в 0,5 км от деревни).
Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 50, 11 декабря 2021 г.