Прошлое Уржума (досоветский период)

Уржум, как небольшое поселение мари, существовал ещё в период Казанского ханства. Некоторые историки (Савич. Из истории мари. – «Исторический журнал», 1938, №5) доказывают даже, что у марийского народа сохранилось очень отчетливое предание, говорящее о том, что Уржум был столицей древних марийских князей. Очевидно, предание это относится к более раннему времени истории марийского народа, быть может, к первому тысячелетию нашей эры, когда мари, устремившись на восток, потеснили удмуртов из междуречья Волги и Вятки в Прикамье.

До некоторой степени это подтверждается и археологическими находками б. директора Уржумского музея Н. Н. Арбузовой, обнаруженными ею в котловане под строящимся зданием на городской площади в 1965 году, что дало ей основание выступить в местной печати со статьёй «Уржуму 1500 лет». Но, как указано в «Очерках истории Марийской АССР (1965 г.), в XVI веке, «в период Казанского ханства наиболее крупным владением в марийском крае было Малмыжское, и его князь Болтуш во главе войска сопротивлялся русским».

В дошедших до нас русских летописях слово Уржум впервые упоминается при описании похода московских воевод в 1553 году (на другой же год после взятия Казани) на луговых мари, которые «изменили, ясаков не дали и ясатчиков, которые ясак збирали, побили» (Патриаршья летопись, запись, датируемая 1554 годом). В записи об этом походе 30-тысячного стрелецкого войска Уржум упомянут несколько раз, как «Нуржум», «Оржум» и Уржум, причём он оказывается каждый раз, как крайний порубежный пункт, до которого доходили русские воеводы. При описании следующих походов, относящихся к 1556 году, он уже твёрдо пишется как Уржум. Это же название позднее приводит и участник походов князь Курбский в своей «Истории о Великом князе Московском».

Самое слово Уржум вятскими краеведами прошлого века связывалось с марийскими словами «ур» (белка) и «ужым» (видел). В настоящее время марийские языковеды считают, что это лишь случайное созвучие и что название города, несомненно, связано с названием реки Уржумки, которая по-марийски называется Вурзым, и это финно-угорское слово, значение которого неизвестно.

Первые десятилетия после взятия Казани русскими отмечались на территории б. Казанского ханства, в том числе, и особенно, в марийском крае, неоднократными попытками татарской и марийской знати освободиться от «тяжёлой руки Москвы». Оставленные Иваном Грозным в Казани и новом городе Свияжске воеводы, как отмечено в летописях, «возжелав богатства, а казанское строение отложа», начали жестоко расправляться с «басурманами», «нечестивыми» и «погаными», как они называли магометан-татар и язычников-мари, за малейшую их провинность. Это и привело к так называемой «черемисской войне», вынудившей воевод организовать упомянутые выше большие походы по землям бывшего ханства для усмирения восставших. Война эта продолжалась с 1553 по 1556 годы. Позднее, после периода относительного затишья, в 1583 году, в последний год царствования Грозного, в марийском крае происходят новые большие волнения, уже в основном на экономической почве.

По данным исследователей (Рожков. Сельское хозяйство Московской Руси в XVI веке), «за последние 100 лет ставки государственных налогов выросли в 30 раз». Естественно, что это отражалось на сборе ясака с нерусских народов, в том числе и с мари. Рост ясака и поборы со стороны воевод и других служилых людей, живших за счёт местного населения, и расправы в случаях малейшего неподчинения и были причиной этих волнений. Согласно летописям и записям Разрядной книги (в ней отмечались походы воевод и назначения по службе), военные действия против «казанских людей», начатые в 1583 году Иваном Грозным, продолжались после его смерти царём Фёдором вплоть до 1585 года, причём против луговых мари посылались большие силы: «на три полки, с нарядом и с запасом». В последней записи «О покорении Казанских людей царю Феодору Иоанновичу» сказано, что он «повеле ставить во всей черемисской земле городы, и поставиша на нагорной и луговой стороне город Кокшагу и город Цывилеск и город Уржум и иные многие городы».

Первый историк Вятского края Вештомов, основываясь на имевшихся в его распоряжении, как он пишет, «записок, рукописей храмовых, архивных бумаг и книг Законов Российских», прямо указывает, что Уржум, как и Яранск и Санчурск, получил начало своё в 1584 году и отмечает, что «город сей рубили… черемиса при помощи и надзоре тогдашних служилых солдат». Учитывая, что солдаты, как воинская сила, появились на Руси значительно позднее, нужно считать, что это были не солдаты, а стрельцы, являвшиеся основной воинской силой на Руси XVI века.

Первый период существования Уржума, конец XVI и начало XVII веков, проходил на фоне больших событий на Руси: после смерти в марте 1584 года такого сильного царя, как Грозный, началось царствование его сына Фёдора, а с 1596 года Годунова. В 1601 году случился небывало тяжёлый неурожайный год, при котором «вымерла треть царства Московского». Вскоре, во время правления Шуйского, произошло восстание беглых под руководством Хлопка, а затем и 1-я крестьянская война под руководством Болотникова. И, наконец, Смутное время с захватом Москвы поляками, освобождением её силами всенародного ополчения под руководством Минина и Пожарского и воцарение Романовых (1613 год).

За все эти годы об Уржуме известно лишь, что он числится окраинным городом, подчинён Приказу Казанского дворца в Москве и в нём, как и во всех окраинных «понизовых» городах в течение почти всего XVII века, содержится воинская сила и назначаются воеводы, как воинские начальники и как воеводы городовые, для наблюдения и управления окружающей город территории. Первым среди них был назначен в 1594 году «головой» Семейка Еропкин. Он же указан в Разрядной книге для 1595 и 1596 годов. Затем в течение всего XVII века идёт довольно частая смена воевод в Уржуме. До 1794 года их сменилось почти 30 человек. Объясняется это тем, что воеводы, как и другие служилые люди, посылались, как тогда говорили, «на прокорм» за счёт местного населения, и, чтобы они вконец «не изворовались», делали им частую смену!

Среди уржумских воевод бывали и довольно знатные люди: князья Путятин, Болховской, Щепин, стольники князь Долгорукий и Ларионов и другие. Конечно, и в эти годы Уржум не был совершенно в стороне от больших событий на Руси. В 1605 году, в самый разгар 1-й Крестьянской войны, одним из руководителей восставшего городского населения Котельнича оказывается уржумский стрелец Максим Сальцов. В 1614 году сотня уржумских стрельцов отправлена была на южные окраины государства «промышлять над Заруцким», авантюристом из казачьей верхушки, сторонником поляков в период Смутного времени. В 1633 году уржумские стрельцы «ходили под Смоленск», занятый тогда поляками. В 1626 году в Уржум прибывает и постоянное стрелецкое войско под начальством воеводы Хотунского. Количественный состав стрелецкого войска здесь в XVII веке довольно значителен – до 360 человек. Число же собственно жителей города составляет в эти годы лишь 260 человек. В 1647 году здесь строится и крепость.

Присутствие такой воинской силы в Уржуме обеспечивает возможность колонизации края русскими. Именно в этот период здесь впервые упоминаются, как существующие, сёла Лебяжье и Петровское, а недалеко от города в 1624 году возникает Цепочкинский монастырь и, стало быть, село Цепочкино. Конечно, заселение края русскими и наделение их землёй и другими угодьями, когда это велось за счёт ущемления мари, не всегда проходило мирно. Так, в сохранившихся документах б. Цепочкинского монастыря указывается, что марийцы «землю отводить не дают и хотят биться до смерти», и их «велено бить батоги нещадно».

К тому же, хотя царское правительство и предлагало воеводам действовать на нерусские народы «лаской», а не «жесточью», эти призывы были крайне далеки от действительности. В 1662 году уржумские мари, видимо, доведённые до отчаяния, «били челом во многих взятках уржумского подьячего», а по соседству кокшайские стрельцы, как сообщает марийский историк Никольский, «чувашу и черемису били, грабили, брали вдвое и втрое, а воевода им потакал».

В этой обстановке естественно, что марийцы приняли активное участие во 2-й Крестьянской войне под руководством Разина (1670 год). Как отмечается историками, в осаде Симбирска участвуют тысячные толпы чуваш, мари, мордвы и татар. Одним из руководителей разинцев, захвативших Козьмодемьянск на Волге, был мариец Мумарин. Разинское восстание, охватившее огромные массы народа, нашло своё отражение и в Вятской земле в Кырчано-Сунских событиях, где поселившиеся на свободных монастырских землях беглые крестьяне избили преследовавших их за это монахов (архимандрита и его свиту), организовав круговую оборону, и, хотя карательным отрядом из Казани восстание было подавлено, но оно длилось, как указывал Эммаусский, более 10 лет, захватило большую массу – до 17 тысяч человек, и в них участвовало «много беглых из монастырских вотчин, в том числе и Уржумского Цепочкинского монастыря».

В конце XVII века происходит перестройка воинских сил государства. Стрельцы, большинство которых на местах были, по существу, полукрестьянами и полувоенными, не получавшими содержания от казны, заменяются более совершенной, находящейся на содержании государства воинской силой – солдатами. Одновременно ужесточается крепостное право. В отношении же народов Поволжья снова делается указание «держать ласку», вводятся льготы переходящим в православие, вводится запрет на взятие их в холопство. Но всё это в обстановке растущих государственных налогов и аппетитов «служилых людей» мало что меняло. В Уржуме, например, вместе с его уездом числится всего лишь 87 крещёных мари, включая детей и жён марийцев, принявших православие. В Яранске братья Голенищевы 15 лет держали в цепях задолжавшего им марийца. В довершение к этому и правительство, боясь новых измен, отнимает после Разинского восстания у мари всё оружие и налагает запрет на пользование железом и другими металлами, что ставит мари в ведении сельского хозяйства в далеко не равное положение с русским населением.

Видимо, это и явилось причиной того, что в начале XVIII века, в 1708 году, в марийском крае произошло новое крупное восстание. Марийские историки указывают, что только в Уржумском уезде восставшими было убито дворян, чиновников и других лиц 587 человек, и что для подавления его пришлось привлечь чуть ли не целую армию – 11 тысяч солдат.

В XVIII веке на территории Уржумского уезда идёт процесс дальнейшей колонизации края русскими. В эти годы здесь возникают сёла Буйское, Рождественское, Лаж, Лопьял, Кичма, Козьмодемьянское и другие. Одновременно, как и в ряде других мест России, здесь появляются быстро растущие крупные промышленные предприятия Мосолова (тульский купец) с припиской к ним крестьян окрестных деревень и сёл: Шурминский медеплавильный завод (1732 год), Буйский железоделательный (1768 год), Шурминские железоделательный, перестроенный из медеплавильного (1772 год), и чугунолитейный (1788 год) заводы. При этом, как отметил в своих «Дневных записках» участник экспедиции академика Палласа, адъюнкт Академии наук капитан Рычков, проехавший в 1770 году из Казани через Арск, Малмыж и Уржум, Шурминский медеплавильный завод «был лучшим из всех заводов, находящихся в Казанской губернии».

От Рычкова же мы узнаём, что представлял в те годы сам город Уржум. В нём, пишет Рычков, «3 каменных церкви, до 300 обывательских домов и несколько лавок, в которых продают разную крестьянскую рухлядь. Жители его – пахотные солдаты, черносошные купцы и часть инвалидной команды, поселённые особливо слободою на полуденном конце города». В Уржуме, пишет Рычков, существует ещё воеводское правление, которому подведомственно 12 тысяч душ русских ясашных крестьян и марийцев. Земли будущего уезда по своей принадлежности теперь уже делятся на земли государственные, крестьянские, частновладельческие (земли помещиков и горных заводов Шурмы и Буйского) и земли удельного ведомства (земли, принадлежащие царской фамилии), в частности, село Лебяжье, к которым тоже приписаны крестьяне окрестных деревень.

Во второй половине XVIII века в непосредственной близости от Уржума оказываются районы, охваченные пламенем 3-й крестьянской войны – Пугачёвским восстанием. В 1773 и 1774 годах Пугачёв дважды, стремясь к Казани, проходит по югу будущей Вятской губернии, и время, когда он, переправившись через Вятку, угрожает Казани, это время народной войны, как говорит известный историк Буганов, «было самым страшным для всех дворян России». Что конкретно происходило в это время в Уржуме и на окружающей его территории, неизвестно, но в числе пунктов, охваченных восстанием, указываются Малмыж и Кильмезь. И нужно думать, что крестьяне помещичьих имений Уржумского уезда, приписные крестьяне и работные люди тех же шурминских заводов Мосолова, куда руда доставлялась и из Прикамья, охваченного восстанием, вряд ли оставались безучастными к событиям, происходившим в такой близости от них.

Пугачёвское восстание вынудило царское правительство провести ряд организационных мер по укреплению власти на местах. Одной из них и явилась губернская реформа, по которой в 1780 году из огромной по территории Казанской губернии выделено было Вятское наместничество, к которому отнесён и Уржум с числящимся за ним округом. В 1781 году утверждаются герб города Уржума (в голубом поле дикий гусь, «которых в окрестностях сего города много»), а также план города. В эти годы в Уржуме, по данным 1782 года, числится 774 жителя, в том числе купцов 25 человек. В 1797 году Вятское наместничество преобразуется в губернию, и Уржумский уезд, в числе 11 уездов, входит в её состав (в это время он ещё числится округом, а с 1815 года уездом).

***

В XIX веке в Уржуме и его уезде, как и везде в России, растут рыночные отношения, и развивается капиталистический способ производства. На фоне обширной Вятской губернии (по числу государственных крестьян она на первом месте в России) уезд выделяется наличием всех категорий основного здесь крестьянского населения (крестьяне государственные, помещичьи, горнозаводские, удельные) и большим количеством населения нерусских народностей (более 60 тысяч мари, или почти треть населения, 10 тысяч татар и небольшое количество удмуртов).

В марийских деревнях сельское хозяйство, основанное на применении лишь деревянных орудий, к этому времени пришло в такой упадок (половина дворов уже относилась к бедняцким – однолошадным и безлошадным), что это сильно отражалось на сборе государственных налогов. В 1810 году им, наконец, дали некоторые экономические права: разрешено торговать, брать подряды, даже выходить в купечество; сняты и ограничения в пользовании металлами. В результате и в марийской деревне быстрыми темпами идёт развитие капиталистических отношений: в деревне появляются кулаки и богатые люди-«тарханы», идёт развитие промыслов, в основном, связанных с лесом, и уже в 30-е годы в Казани, например, торговля марийскими изделиями, главным образом из Царёвосанчурского и Уржумского уездов, ведётся на суммы до миллиона рублей в год.

В уезде и в целом идёт дальнейшее развитие промышленности. В самом конце предыдущего века, в 1797 году, дворянин помещик Депрейс строит в Ашлани первый в уезде винокуренный завод. В 1833-1834 годах основываются Ройский и Лазаревский винокуренные заводы (в 1861 году из общего количества 14 винных заводов в губернии в Уржумском уезде работало 5 заводов). В 1850 году появляется бумажная фабрика Курмашева, в 1857 году – фабрика обёрточной бумаги, имеется небольшая кумачно-китаечная фабрика, стекольный завод Ульянова, бумагопрядильная фабрика Депрейса в Ашлани же. Общая выработка этих предприятий в 1856 году составляла около 300 тысяч рублей. В уезде идёт развитие промыслов и кустарных производств (выработка мочальных изделий, смолы, колёс, экипажей и т. д.). В том же 1856 году только в городе имелось 115 кустарей и ремесленников: печники, столяры, плотники, сапожники, хлебопёки и другие.

В 1842 году открывается Троицкая ярмарка, позднее названная Белорецкой, ставшая ежегодной традиционной уржумской ярмаркой. В городе числится 267 частных домов, строятся каменные, в основном ещё церковные, здания. В 1811 году начато строительство Троицкого собора (старое, сохранившееся и сейчас здание), в 1835 году по проекту, составленному в Петербурге, Казанская, а в 1843 году – Митрофаниевская церкви. Некоторые шаги делаются и в области культуры и здравоохранения. В 1839 году открывается Уржумское уездное училище. По данным 1843 года в уезде имеется 10 сельских школ, а также действуют 3 больницы: одна приказа общественного призрения в городе и две помещичьи в Буйском и Шурме.

Из крупных событий, происшедших в первой половине столетия на территории уезда, следует отметить: бунт помещичьих крестьян, купленных у помещиков Уржумского уезда в 1815 году предпринимателем Яковлевым для работы на Климковском заводе в северной части губернии (сообщение Штейнфельда в статье «Обзор частного землевладения в Вятской губернии» в Памятной книжке-календаре Вятской губернии за 1896 год); всемарийское моление в районе Сернура (более 3 тысяч человек), во время которого служители языческого культа (карты), обращаясь к своему древнему богу, взывали: «дай помощь народу… дай хлеба… скота, пчёл… денег для уплаты подати», закончившееся судом над его организаторами, поркой и ссылкой в Сибирь; волнения крестьян помещика Депрейса в 1834 году (они, будучи потомками стрельцов, считали, что ими завладели незаконно).

В этот же период, а именно в 1850 году, в Уржуме побывал вятский чиновник, будущий знаменитый писатель Салтыков-Щедрин, а в 1856 году в селе Лопьял в семье священника родился будущий выдающийся живописец Васнецов Виктор Михайлович.

Вторая половина XIX столетия, ознаменованная отменой крепостного права и введением земства, дававшего видимость самоуправления, характерна для Уржума и его уезда дальнейшим ростом капиталистических элементов и обнищанием основной массы крестьянства уезда, в том числе и русского. Прежняя слава, выраженная поговоркой «Вятка – хлеба матка», относившаяся главным образом к южной части Вятской губернии, куда входил и Уржум, уходит в прошлое. (По замечаниям земских статистиков, проводивших подворную перепись 1884 года, Кичма, например, когда-то звавшаяся «золотым дном», теперь характерна обветшалыми постройками, дворами без изгородей, большими площадями «заполья» – необрабатываемых земель, и переселенчеством за пределы уезда, в 4 раза превышающим средние цифры по уезду.)

Население Уржума в этот период вырастает с 2,5 тысячи человек (1869 год) до 6,6 тысячи (1904 год). В нём находится значительное число казённых и общественных учреждений. Наряду с городской управой, здесь полицейское управление (исправник, становые приставы, смотритель тюрьмы и другие лица), суд (следователи, пристав, нотариус, городской судья, прокурор), податное, акцизное окружное и питейное присутствия, уездная земская управа, управление воинского начальника, купеческий и мещанский старосты, общественный банк, духовенство церквей и другие.

В городе, по данным 1900 года, из 716 не казённых зданий 100 зданий каменных, из них 60 жилых, 35 помещений лавок и магазинов и 5 церквей. В городе 5 училищ: гимназия, городское и приходское училища, смешанная церковно-приходская школа, женское начальное училище с общим количеством учащихся 738 человек. В городе 2 библиотеки (городская с 1869 года, земская с 1871 года). Жители города получают в 1869 году 224 экземпляра газет и журналов, среди которых «Отечественные записки», «Сын отечества» и другие, а к концу столетия количество выписываемых газет и журналов вырастает в несколько раз. В Уржуме с 1874 года существует типография. Есть детский приют (с 1882 года), действуют земская больница (с 1867 года в арендованном помещении у местного купца, а с 1882 года в первом собственном здании) и аптека (куплена земством в 1870 году у местного аптекаря Видемана и до 1890 года помещавшаяся тоже в арендованном помещении).

Следует отметить, что Уржумское земство выделялось в губернии относительно большой заботой о народном образовании. В 1892 году оно приступает к строительству образцовых помещений сельских школ, берёт на свой бюджет содержание школ в уезде, и в 1895 году выносит решение о строительстве новых 40 школ, ассигнуя и средства на эти цели. За свою заботу о народном образовании Уржумское земство награждается на Всероссийской выставке в Москве в 1895 году Большой серебряной медалью.

Однако все эти положительные моменты в развитии хозяйства и культуры города и уезда затемняются рядом отрицательных явлений, связанных с развитием капитализма и феодально-бюрократическим образом правления дореволюционной России, что сказывалось и на обстановке в городе и в уезде, и на образе мыслей самих жителей.

Так, уже в 1861 году, на почве земельных споров, оказывают сопротивление местным властям крестьяне деревни Мари-Шуэть, а позднее – Татарской Китни. В 1862-1863 годах с экономическими требованиями выступают рабочие Буйского и Шурминских заводов, а в 1875 году проходит одна из первых в Вятской губернии организованных стачек рабочих Ульяновского стекольного завода (сейчас завод «Мариец» Марийской АССР).

Серьёзные потрясения, связанные с истощением когда-то плодородных земель и участившимися уже в 70-е голы неурожаями (1871, 1874, 1876 годы), переживает крестьянское хозяйство уезда. В 1877 году Уржумский уезд оказывается наиболее пострадавшим в губернии, и, из общей суммы потребных кредитов по губернии на продовольствие и на семена 1,6 млн. руб., Уржумскому уезду требуется около 1 млн. руб. К половине 80-х годов здесь, по главным признакам состоятельности крестьянских хозяйств, установленных Лениным в работе «Аграрный вопрос в России к концу XIX века» (размер землепользования, количество рабочих рук и количество рабочего скота на двор), среди основной массы крестьян уезда было уже 50% бедняцких, 20-30% середняцких и 10-15% зажиточных хозяйств.

Карл Маркс, знакомясь с экономикой и положением крестьянства в России пореформенного периода, в своём «Конспекте трудов податных комиссий» (Архив Маркса и Энгельса, том XIII), приводит данные по Вятской губернии и, в том числе, по Уржумскому уезду, относя его в группу пяти южных уездов с более плодородными, но уже истощёнными почвами. Они показывают, что по Уржумскому уезду доходность десятины земли почти самая низкая в губернии (0 руб. 24 коп.) и что, по данным Уржумской управы, здесь только в лучшей волости остаток средств на ревизскую душу от общего годового дохода, за минусом расходов на питание, корм скоту и на уплату налогов, составляет 8 руб. 00 коп., а в остальных волостях много меньше, вплоть до 0 руб. 35 коп. И это на все расходы крестьянской семьи на год!

Не удивительно поэтому, что, когда в 1886 году для государственных крестьян тоже установили выкупные платежи за землю, которой с незапамятных времён пользовались их деды и прадеды, крестьяне ряда уездов Вятской губернии стали отказываться от внесения этих платежей. Наиболее резкие формы этот отказ принял в четырёх северных волостях Уржумского уезда (в двух из них население в основном русское, в двух – марийское), где крестьяне в течение двух лет категорически отказывались от уплаты и этих платежей, и вносимой ранее ежегодной подати. Недоимка по этим волостям в начале 1889 года составляла 100 тысяч рублей. Для подавления возникших здесь волнений и взыскания недоимки весною 1889 года сюда была послана целая экспедиция в составе полицейских чинов из 4 соседних уездов, и батальона солдат, присланных из Казани. Экспедицией руководил прибывший из Вятки вице-губернатор. У крестьян изымали и увозили в село Кичма, впредь до уплаты недоимки, скот, одежду и другое имущество, вели массовую порку неплательщиков. Вятский губернатор получил за проявленное «усердие» во взыскании недоимок «монаршью благодарность», а крестьяне этих волостей впали в ряде деревень в безысходную нужду.

Последующие годы не улучшили положение крестьянства уезда. В 1891-1892 годах Уржумский уезд числится одним из наиболее пострадавших от неурожая уездов губернии. В нём только за вторую половину 1891 года убыло более четверти лошадей и более трети крупного рогатого скота по причине недостатка кормов. 1898 год, снова неурожайный, был отмечен массовыми молениями в марийских селениях в районе Лажа, Старого Торьяла и в других местах. В эти 90-е годы сильно возрос и уход крестьянского населения на заработки. По этому показателю неблагополучия крестьянского населения Уржумский уезд находится на одном из первых мест в Вятской губернии.

***

Естественно, что такая обстановка влияла на духовную жизнь и города, и деревни уезда. И, характеризуя общественную жизнь Уржума в послереформенный период, нельзя обойти вниманием то, что уже с конца 60-х годов Уржум является местом постоянной политической ссылки. И если в первые годы сюда ссылались лишь отдельные лица, то, например, в 1879 году в Уржумской колонии ссыльных уже 14 человек, из них в городе проживает 9 человек. Через них сюда проникают революционно-демократические идеи, всё более охватывающие передовые слои общества того времени. В 1884-85 годах в Уржуме возникает народнический кружок, в состав которого входят высланный из Казани народник Акциперов, местный купец Чернов и другие лица, среди которых указывается агроном Заболотский и ссыльный же Малишевский. Кружок этот ведёт революционную пропаганду распространением нелегальной литературы и, возможно, через них крестьянам Шурминской, Пилинской и Мазарской волостей в 1885 году присылается прокламация, в которой предлагается силою забрать земли бывших Шурминских заводов, а «начальство и бар прогнать!».

В 1895 году уржумец, уроженец села Буйского, рабочий Невского механического завода Малченко вместе с Лениным и Крупской входит в состав центрального ядра Петербургского Союза борьбы за освобождение рабочего класса, явившегося началом создания в России революционной марксисткой партии. В эти годы количество политических ссыльных в Уржуме составляет 20% всех политссыльных губернии, и члены существующего здесь социал-демократического кружка, не замыкаясь в своей кружковой обстановке, заводят тесные связи с окружающим населением. И это настолько привлекает внимание властей, что по приказу вятского губернатора в Уржум в 1898 году прибывает старший чиновник для особых поручений князь Гагарин, в глазах которого, после внезапного и массового обыска ссыльных, этот скромный кружок превращается в целое «тайное общество», целью которого является борьба с самодержавием!

В 1899 году Уржумскому кружку социал-демократов нелегально присылается ленинский «Протест 17-ти». Все члены кружка его одобрили и дали под ним свои подписи. Понятно, что наличие в Уржуме и его уезде политссыльных, стоящих на ленинской платформе и ведущих путём бесед с местными жителями разъяснительную, а по существу революционную работу, играло значительную роль в общественной жизни города и уезда. И эта работа была, как говорил Ленин, «необходимым этапом развития социализма и рабочего движения в России».

Крупнейшие события, происшедшие в начале нашего бурного ХХ века – первая русская революция и войны русско-японская и первая мировая, следствия перехода капитализма в его последнюю стадию, империалистическую – привели в движение огромные массы населения России, стихийно втягивая его в русло революционной борьбы с царским самодержавием и с капитализмом, всё более захватывающим командные позиции в экономической и общественной жизни страны.

Борьба эта на территории Вятской губернии принимала настолько острые формы, что после подавления реакцией первой русской революции газета «Вятский вестник» в 1907 году вынуждена была признать, что в 1904-1905 годах Вятская губерния «представляла из себя как бы разгорающийся костёр революционной смуты». И, действительно, стачки и забастовки рабочих на фабриках и заводах, красные флаги и вооружённые стычки крестьян с полицией, образование Советов рабочих депутатов в Вятке и Ижевске, волнения даже в учебных заведениях Вятки, Елабуги, Сарапула привели в панику местные власти. Губерния в течение двух лет объявляется Высочайшим указом на положении усиленной охраны, и для подавления волнений сюда прибывают войсковые подразделения – отряды казаков, драгун и уланов, ингуши.

В Уржуме и его уезде в эти годы происходит многое, связанно и с общерусскими, и с губернскими событиями. Этому способствует то, что здесь уже в конце прошлого века экономическое положение основной массы населения, крестьянства, дошло до критической точки, а первые годы нового века (1901 и 1903 годы) оказались для него тоже неблагоприятны: урожай по основным культурам – ржи, овсу и картофелю – собран был в 1901 году в три раза меньший, чем в предыдущем 1900 году, и это сопровождалось развитием в уезде эпидемий тифа, дифтерии и скарлатины. В Уржуме проводится экстренное земское собрание по вопросу оказания помощи населению, а в уезде на борьбе с эпидемиями работает пятая часть всех сестёр милосердия губернии. Причиной же участившихся здесь неурожаев являлись не только и не столько погодные условия, сколько то, что плодородие истощённых земель уезда можно было поддерживать унавоживанием их, а им в уезде охватывалось всего лишь 12% обрабатываемой земли (в полтора раза меньше, чем в среднем по губернии) вследствие того, что лошади и крупный рогатый скот был в достатке лишь на дворах зажиточных крестьян и кулаков. Здесь же, например, в Шурминской волости, более 70% дворов были вовсе безлошадными.

На общем фоне падения сельскохозяйственного производства и обнищания крестьян, в уезде в эти годы нарастает значение торгового и промышленного капитала. К началу ХХ столетия в городе и уезде числится 37 заводов и фабрик, с числом рабочих около 900 человек и объёмом выработки на сумму 1,6 млн. рублей, и около 800 различных торговых заведений (бакалейные, мануфактурные, хлебные, винные и другие магазины и лавки). Наиболее крупные представители торгового и промышленного капитала, такие, как Бушков (кстати, числящийся ещё крестьянином), Матвеев, Шамов, Харламов, Максимов, Гордеев, Корчёмкин, Стародубцев, Жмакин, Печёнкин и другие, жили в Уржуме и занимали здесь ещё и верхние ступеньки местных органов власти, в частности, земских, как председатели, попечители и т. д.

К этому командующему в городе и уезде лагерю примыкают служилые верхи различных ведомств, находящихся в городе (финансового, юридического, акцизного и др.), городское духовенство и представители различных компаний, фирм, страховых обществ и т. д. А между этой численно небольшой, но самой влиятельной и привилегированной частью населения, и основной массой рядового населения – крестьян, мелких кустарей и ремесленников (их только в городе 118 семей: сапожники, портные, кузнецы, плотники и т. д.) и городской беднотой, живущей случайными заработками (стиркой, уборкой, уходом за скотом и т. п.) или просто подаянием, в городе, да и в волостных центрах, находится местная интеллигенция – учителя, врачи, специалисты земства и мелкие служащие. Среди них немало людей деловитых, имеющих большой авторитет среди населения. Таковы, например, земский врач Бодров, создавший в марийском селе Торьял одну из лучших в уезде больниц, городской врач Львов, врач Самборский, учителя Спасский (товарищ Кирова-Кострикова по житью в Казани), Ларионов, Деренков, сёстры Кирова – Костриковы, селекционер-садовод Перевощиков и другие. Эта категория людей была не так далека от прогрессивных социальных идей, представителями которых были политссыльные в Уржуме и в сёлах уезда в те годы.

И не случайно кружок самообразования, организованный одним из руководителей уржумских социал-демократов Мавромати, посещали в 1902-1903 гг. местные интеллигенты (фельдшерица, библиотекарь, учительница) и ученицы местной гимназии; с ними же общались и приезжавшие на каникулы студенты. Не случайно и то, что один из них, Сергей Костриков, будущий Киров, с детства познавший тяжёлую нужду городской бедноты, уже здесь становится на революционный путь, печатая в Уржуме и распространяя, с ведома политссыльных, в 1903 году вместе с другом детства Самарцевым листовки революционного содержания, с изложением некоторых материалов ленинской «Искры». А в 1904 году, хотя и далеко отсюда, уржумец, уроженец села Петровского Е. П. Созонов по заданию боевой организации эсеров убивает министра внутренних дел Плеве.

То, что происходило в этот период в городе и на территории его уезда, далеко не всё, конечно, нашло своё отражение в сохранившихся документах и литературе, и здесь мы остановимся лишь на тех событиях, которые наиболее выпукло отражали их революционную сущность.

В 1905 году крестьяне, занятые на лесных работах у лесопромышленника Бушкова, требуют повышения оплаты труда. В деревнях Пилинской, Сернурской и других волостей уезда крестьяне на своих сходах выносят приговоры об отказе от уплаты недоимок и об упразднении полиции и земских начальников.

В мае месяце в окрестностях города (район Белой речки) уржумскими социал-демократами была проведена одна из первых в губернии маёвок, носящая революционный характер, а осенью и митинг, участники которого пели боевую песню тех лет, «Рабочую марсельезу».

В ноябре крестьяне ближайших к городу деревень Шубино, Зоново, Поповка и других собрались в количестве около 300 человек с кольями и топорами возле кордона лесной дачи «Гари» (сейчас Уржумская лесная дача) и не допустили городскую управу к вывозке заготовленного ею леса, считая эту дачу своей, пожалованной их предкам-стрельцам. Они прогнали полицию во главе с исправником и несколько дней охраняли этот лес.

Наконец, в декабре того же года крестьяне деревень Большой и Малый Сердеж организованно захватили мельницу местного кулака Коротких, бравшего непомерно высокую цену за помол, и лишь с прибытием отряда полицейских мельница была возвращена владельцу.

В марте 1906 года в Уржум прибывает отряд казаков, и реакция – местные власти, как и в других местах губернии, переходит в наступление. Арестованы 6 наиболее активных участников Всероссийского крестьянского союза, и даже учительница Кузнецовской школы, лишь читавшая крестьянам листовки этого союза. Наказаны учителя Нартасской сельскохозяйственной школы за участие в собраниях крестьян. В Косолапове черносотенцы пытались убить учительницу и её мужа, приехавшего на каникулы, и урядник, прибывший на место, даже похвалил их за это.

Однако волнения в уезде продолжались. Весною же крестьяне деревень Пеньба и Тасаево задержали сплав леса лесопромышленника Бушкова, требуя возмещения за порчу их лугов, и только с прибытием отряда казаков лес был пропущен. В июле месяце забастовали рабочие стеклозавода в селе Шара (б. Ульяновский завод), требуя увеличить оплату труда и выдавать заработок деньгами, а не продуктами из хозяйской лавки, а также вернуть ранее уволенных рабочих. Эта забастовка окончилась победой рабочих.

В конце августа крупные события, едва не приведшие к прямому восстанию, произошли в Шурме. В этом селе около 800 человек крестьян, местных и из соседних посёлков, забросали камнями стражу, охраняющую свезённое сюда отобранное у крестьян-недоимщиков имущество за неуплату податной недоимки. Полицией был открыт огонь и ранено 4 человека. А в другом месте Шурмы группа крестьян с участием местного учителя и почтаря обезоружила 12 полицейских. По распоряжению вятского губернатора Горчакова об аресте зачинщиков и о немедленном взыскании недоимки в Шурму был выслан воинский отряд с прямым указанием губернатора «не щадить при сопротивлении!». И то лишь 9 сентября уржумские власти смогли сообщить в губернию, что в Шурме спокойно и недоимка в сумме 10 тысяч рублей взыскана.

Этот период репрессий в Вятской губернии в народе назван был «горчаковщиной». В конце 1906 года массовые волнения в губернии были в целом подавлены репрессиями, но положение усиленной охраны действовало ещё весь 1907 год, а воинские отряды оставлены были в губернии на весь 1908 год.

Даже в эти годы самой глухой реакции революционное движение полностью не прекратилось, а социал-демократические организации продолжали работу и численно росли как в Вятке, так и в уездах, в том числе и в Уржумском. На 2-й партийной конференции в апреле 1907 года делегат от Уржумской группы социал-демократов являлся представителем одной из крупных в губернии организаций (20 человек). В этом же году в Уржумском уезде в целях материальной и моральной помощи друг другу создаётся Союз ссыльных, организатором которого был сосланный сюда студент Мраморнов и его жена Ревзон. В декабре 1907 года на нелегальном собрании Союза, проходившем в Уржуме, были все ссыльные Уржумской колонии. Об этом становится известным полиции, ею проводится массовый обыск на квартирах ссыльных, и во время обыска обнаруживаются черновики прокламаций, нелегальная литература и устав союза. По заведённому полицией делу позднее, в 1909 году, 2 члена союза были приговорены Казанской судебной палатой к заключению в крепость и один – к ссылке в Сибирь. Число ссыльных в эти годы в Уржуме самое большое. В ноябре 1908 года ссыльные в количестве 40 человек из разных волостей уезда прибыли в Уржум за получением положенных им на пропитание небольших сумм (лица привилегированных сословий должны были получать 10 копеек в сутки, а остальные 5 копеек), но все были выпровожены из города без получения денег.

На территории уезда и в эти годы не прекращаются порубки леса, сопротивление обыскам у недоимщиков и другие проявления протеста. Так, в апреле 1908 года крестьяне деревень Сенда и Кушко-Билямор Биляморской волости препятствуют сплаву леса по реке Уржумке, и сопротивление их сломлено лишь после ареста организаторов сопротивления. В августе того же года крестьяне деревни Дружинино разделили между собою более 800 пудов ржи из запасного магазина для озимого сева. В феврале 1909 года в селе Лопьял сельский староста Ширяев с толпой до 100 человек пел революционные песни возле квартиры урядника, и собравшиеся кричали: «Смерть тебе, начальник сатаны!». Августовской ночью этого года крестьяне, буйствуя в усадьбе помещика-дворянина Депрейса, ломились в запертые ворота помещичьего дома и жгли сено на помещичьих лугах.

Следует отметить, что крестьяне Уржумского уезда по-прежнему оставались самыми крупными в губернии недоимщиками-должниками. В 1909 году, например, недоимка по текущему налогу и за прошлые годы составляла 354,5 тыс. рублей, или 35% всей губернской недоимки. В 1910 году она по всем отраслям сборов ещё больше – 462 тыс. рублей. Царское правительство вынуждено было после событий 1905 года отменить наиболее ненавистные крестьянам выкупные платежи, но при этом недоимка прошлых лет (до 1907 года включительно) подлежала обязательному взысканию. При этом в 1906-1907 годах, по раскладке Министерства финансов, земли Уржумского уезда, несмотря на их истощённость, оценены были по самой высокой таксе (35 рублей десятина), что определяло и самые высокие в губернии размеры текущего ежегодного налога с крестьян уезда. Беспощадное же выколачивание недоимок и в эти годы вело к тому, что крестьяне вынуждены были продавать последних коров и хлеб, а скупали это кулаки, что вело к дальнейшей дифференциации в деревне. К этому же вела и осуществляемая в эти годы Столыпинская реформа, разрешающая крестьянам выход на «отруба» и хутора, с закреплением за ними части общинных земель в собственность. Крестьяне Уржумского уезда к этой реформе отнеслись отрицательно. Если в целом по Вятской губернии на отруба вышло 4-6% крестьянских семей (в основном этим пользовались кулацкие и зажиточные семьи, которым особые землеустроительные комиссии выделяли лучшие земли, а земство давало кредиты, племенной скот и земледельческие орудия), то в Уржумском уезде всего вышло на отруба 2,3% крестьян. В Сердежской же волости ряд крестьян отказались даже выйти на выделенную им отрубную землю, за что были подвергнуты аресту, а земельные участки заменены на худшие.

Продолжается в эти годы и рост отходничества среди крестьян Уржумского уезда. С 1907 по 1914 годы число выданных на отлучку паспортов и билетов в уезде выросло против периода 1900-1906 годов в 1,5 раза и составляло в среднем в год 16,4 тысячи.

Таким был Уржум и его уезд в годы первой русской революции и в последующий за ней период реакции.

***

В 1910 году, как известно, экономика России оживилась, и депрессия промышленности сменилась подъёмом, в частности, в металлургии и в отраслях, использующих топливные и энергетические ресурсы, а по концентрации производства доля крупных предприятий к 1914 году оказалась даже выше, чем в Америке. Годы эти были для монополистического капитала Росси высшей точкой его развития: революционное движение загнано в подполье, крестьянские волнения подавлены, на заводах и фабриках увеличен рабочий день, для строптивых в ходу «чёрные списки» и угроза локаутов.

В Вятской губернии в связи с ростом военных заказов поднялся объём производства на Ижевских заводах. В различных отраслях действуют объединившие мелкие предприятия товарищества, компании (торговые, пароходные и другие), и в Уржуме тоже открыто агентство Волжско-Камского банка. В губернии действует обязательное постановление по охране порядка с запрещением собраний, сходок, демонстраций, неустановленных флагов, распространение прокламаций и т. п.

Каким же был Уржум в эти годы, столь благополучные для капитализма и столь недалёкие от первой мировой войны и революции?

Внешне это был небольшой, довольно привлекательный городок, возвышающийся над живописной, с её заливными лугами, рекой Уржумкой. На главной Воскресенской (теперь Советской) улицей, почти сплошь застроенной каменными, в основном двухэтажными домами местной знати, возвышался кирпично-красный великолепной архитектуры Троицкий собор, построенный в начале этого века, а рядом с ним и самая старая в городе Воскресенская церковь. Над другими частями города, в основном уже деревянной застройки, возвышались ещё две церкви – Казанская и Митрофаньевская, белело толстыми каменными стенами здание тюрьмы, виднелось кирпичное хорошего стиля недавно выстроенное здание Реального училища, каменные здания городского училища и ремесленной школы, деревянное большое помещение женской гимназии. За зданием собора по возвышенному берегу Уржумки был заложенный ещё в середине прошлого века Городской сад, а рядом – базарная площадь и по соседству, на главной улице, большинство крупных магазинов местных купцов. На этой же улице уже стояло только что построенное промышленником Гордеевым, владельцем мельницы и лесопилки, здание кино под названием «Электро». Из других культурных учреждений были земская библиотека им. Батуева, городская библиотека-читальня и так называемый Народный дом, в котором ещё в 1909 году приезжая труппа Петербургского оперного ансамбля поставила «Демона», «Евгения Онегина» и «Пиковую даму».

В городе с населением более 8 тысяч человек было 26 небольших предприятий с объёмом выработки на них на сумму 147 тыс. рублей. На них было занято 137 человек рабочих (выделка кож, сапог, кирпича, хлебных изделий и т. д.). Было 138 лавок и магазинов с оборотом на сумму 1209 тысяч рублей (данные 1911 года). Оборот двух городских ярмарок (Троицкая на Белой речке весенняя и осенняя, во время прихода икон из Вятки) 270 тыс. рублей. Часть горожан занимается хлебопашеством, огородничеством и садоводством, кустарными промыслами и ремёслами (печники, каменщики, столяры, маляры, кузнецы и т. д.), работает на лошадях на подвозке в город дров, воды и других грузов, держат крупный рогатый скот. В городе имеется, по данным 1912 года, 293 лошади и 289 коров. В городе всего 856 зданий, из них частных лиц 682. Каменных зданий всего 130, из них частных 75. Многие домовладельцы – более 500 человек – сдают часть домов под квартиры жителям города, не имеющим своего жилья (в 1912 году числится в 506 домах 816 квартир). Население города почти сплошь русское. В отдельные годы указывается некоторое количество поляков, татар и выходцев из Прибалтики. Среди чиновных лиц встречаются и явно не русские, как, например, земские начальники граф де Родефор, штабс-капитан Понте и другие. Весь доход города в 1912 году, например, составлял 40,3 тыс. рублей, а расход – 41,9 тыс. рублей (содержание управления 5,2 тыс. руб., полиции – 2,9 тыс. руб., расходы на народное образование – 4,4 тыс. руб., на медицинское обслуживание – 2,5 тыс. руб. и другие расходы).

Однако за этой внешне благополучной картиной жизни Уржума стоит и довольно неприглядная действительность. Власть в городе и на территории уезда, в котором более 1600 населённых пунктов, разделённым на 3 полицейских стана и 8 участков земских начальников, с числом жителей во всех 23 волостях уезда более 300 тысяч человек, — власть над ними, как и прежде, осуществляется феодальной знатью (помещик дворянин Депрейс является председателем уездной Земской управы), военными (подполковник Ганский – уездный воинский начальник, капитан запаса Росницкий и поручик запаса Зезюкевич – земские начальники), служилой бюрократией (надворными и статскими советниками), а также наиболее состоятельными купцами и промышленниками – Бушковыми, Шамовым, Стародубцевым, Максимовым, Лохтиным, Жмакиным и другими, входящими в различные земские учреждения, общества и т. п. На окраинах города, в частности, в его пониженной, за речкой Шинеркой, части (так называемые «Светлицы») в маленьких домишках-хибарах ютится городская беднота и нищенствующий люд, живущий подаяниями. Из малых национальностей в городе проживает только небольшое количество татар, видимо, мелочные торговцы, и нет ни одного марийца, хотя в уезде их более 80 тысяч человек. Этим негласно, но всё ещё сохраняется порядок 200-300-летней давности, когда мари не имели права даже ночевать в городе. Наконец, среди русского населения немало «староверов», людей допетровской веры, которые не только отправляют свои религиозные обряды в отдельных помещениях-молельнях, но не имеют права пить и есть из одних блюд с православными. И на памяти автора этих строк, когда школьникам в 1915-1916 году делали прививки против оспы, а староверы не давали делать это своим малышам, считая прививку «знаком сатаны».

Так в обычной жизни небольшого уездного городка, с его полосатыми полицейскими будками у въездов в город, церковными службами и крестными ходами, с исправником в белых перчатках и именитыми, с окладистыми бородами, гражданами в первых рядах теснились на церковных папертях нищие в убогой одежде, валялись пьяные у винных заведений, а в небольших кустарных мастерских и заведениях учились мастерству и подрастали новые отряды городской бедноты.

Таким был Уржум в годы перед первой мировой войной, в годы, когда промышленное производство уже снова поднялось до прежнего своего докризисного (до 1905 года) уровня, и в эти годы снова накапливалась революционная энергия масс. События, происшедшие в 1912 году на Ленских приисках (кстати, на этих приисках почти десятая часть рабочих были выходцами из Вятской губернии, а среди убитых и раненых во время расстрела мирного шествия было 40 человек вятчан), показали, что, несмотря на все препоны, недовольство масс стихийно растёт и грозит новым, ещё более сильным, чем в 1905 году, политическим кризисом.

Сигналы о подобных настроениях масс в эти годы имели место и в Вятской губернии, особенно на крупных Ижевских заводах и в южных уездах – центрах бывших помещичьих владений. Из имевших место аналогичных явлений в Уржумском уезде можно привести следующие. В 1911 году крестьяне починка Конышево отказываются продавать свой скот и хлеб для уплаты податей. В том же году рабочие-сплавщики проводят двухдневную забастовку и вынуждают лесопромышленника Бушкова увеличить им оплату труда более чем на 30%. В «Очерках истории Кировской области» отмечено, что в 1913 году имели место столкновения с полицией в ряде деревень Уржумского и Орловского уездов. В 1914 году крестьяне деревни Шишкино избили хуторян, как лиц, перешедших на «отруба» из общины, и сельских должностных лиц. В «Очерках…» указывается также, что «в делах жандармерии имеются сведения о распространении газеты «Правда» среди крестьян Уржумского уезда».

Продолжение