Село Большой Рой - Сельские поселения - Каталог статей

Деревня на месте с. Большой Рой возникла в 1492 г., как поселение «луговой черемисы». Марийцы селились раньше в местах впадения в большую реку маленьких речек и ручьев. Таким местом и оказалась территория сегодняшнего села. Тогда река Вятка (ее русло) протекала недалеко от села, прямо под кладбищем. Здесь, на крутом берегу древней Вятки при впадении в нее Ройки, и поселились марийцы. Кругом был густой лес. Поселение было большое, до самого Хуторянского лога, протянулось вдоль левого берега Ройки и носило название Куго Рой (Большой Рой).

Население формировалось в течение длительного времени. Первыми поселенцами были марийцы. Фамилии они не имели, а в 19 веке возникла необходимость каждому человеку иметь три отличительных признака: имя, отчество (чей сын) и фамилию (как принадлежность к определенному роду). Большинство марийцев фамилии принимать не хотели и уездные исправники присваивали фамилии по своему усмотрению, по желанию семьи, по имени главы семьи или по прозвищу или занятиям, большей частью они брали фамилии богатых людей. Так среди марийцев появились Бушковы, Зеленцовы, Тимофеевы, Кузнецовы, Плотниковы. Но были и чисто марийские фамилии: Мамеевы, Ошергины.

Первые русские переселились сюда, возможно, из Северо-Новгородских земель, спускаясь вниз по течению реки Вятки на лодках – ушкуях. Это были свободолюбивые люди, которые не терпели над собой никакой власти. За строптивый характер их звали новгородскими ушкуйниками. С севера они принесли с собой особый тип постройки: пятистенные и двухэтажные дома с шатровыми крышами; сени, клеть и погреб строились под одной крышей с домом. У некоторых были террасы с точеными балясинами, большой двор, высокие тесовые ворота с крышей. На окнах – наличники со ставнями, украшенные глухой резьбой. Это были Семеновы, кроме них в селе издавна живут Панфиловы, Кожевниковы.

Жителей села отличает «окающий» говор, который характерен для Новгородской и Архангельской областей. «В 1874 или 75 году весной в распутицу деревни Большой Рой и Петровское с целью изучения говоров посетил варшавский профессор Митрофан Алексеевич Колосов, издавший затем книгу «Заметки о языке и народной поэзии в области северного русского наречия».

В последние годы жители села пополнились переселенцами бывших починков: Александровского, Рождественского, Максимовского, Гремицкого. Они потомки крепостных, привезенных Мосоловым из центральных губерний России (Тульской, Владимирской, Московской) для работы на железоделательных заводах. Их от коренных жителей села отличает «акающий» говор.

В соответствии с указом царя Петра I от 1713 и 1720 годов, обязавшими церковные власти в ближайшее время крестить «инородцев», началась кампания по насильственной христианизации язычников-марийцев. Это послужило причиной того, что марийцы уходили в Предуралье, в бассейн реки Белой.

На правом берегу реки Ройки были выселки Ι и ΙΙ.
ΙΙ Выселок расположен ниже по течению Ройки и носил название Шарлонго (шар – ступа, лонго – поселение, улица), позднее и до сегодняшнего дня ΙΙ Выселок носит название Шармара. Это чисто марийское поселение, такое же древнее, как само село. Об этом говорит наличие около Роя и во ΙΙ Выселке языческих рощ для молений, которые носят название Юмын Ото (божий лес), в русском значении – Кереметище. В этом божьем лесу у каждого марийского дома было свое дерево, его украшали полотенцами, лентами. Чтобы бог исполнил просьбу, дереву приносили жертву: гуся, барана. Под деревом варили с этим мясом кашу, ели, кости бросали у дерева. Оставшееся уносили домой, и доедали дома.

I Выселок возник позднее, во второй половине 18 века, после разгрома Пугачевского восстания. Восставшие, спасаясь от гнева Екатерины ΙΙ, разбежались по лесам. Многие из них жили на левом берегу Вятки в густом лесу в землянках. Промышляли охотой и разбоем. После прекращения гонений самовольно поселились на правом берегу реки Ройки, не спросив разрешения марийской общины. Община была недовольна самовольным поселением, которое марийцы называли Кюшюль Мучаш. Марийские старейшины часто говорили о I Выселке: «Как пришли, так и уйдут». Эти слова практически сбылись. Сегодня I Выселка почти нет: жители разъехались или умерли. В I Выселке жили русские и марийцы.

Но возможно древние поселения существовали здесь и раньше. Об этом свидетельствует наконечник дротика, найденный во время весенней обработки на огороде Соболева Александра Андреевича. В результате исследований, проведенных лабораторией археологических исследований Удмуртского университета сделано заключение: «Кремневый наконечник дротика (короткое охотничье копье) обработан сплошной двусторонней ретушью. Такие наконечники изготовлялись и использовались в конце каменного века V – II тыс. до н. э. ( эпоха неолита – энеолита).» ( Ванчиков В. В., сотрудник Вятско-Камской археологической экспедиции Института археологии АН СССР).

Из рассказа старейшей жительницы села Мосуновой Раисы Ивановны история села такова: «Когда на это место пришли марийцы – здесь шумел густой лес. Но долго здесь марийцам жить не пришлось: мешали разбойники, которые без конца нападали на них и грабили. Чтобы спастись от набегов, марийцы ушли на правый берег реки Ройки и там, в густом лесу, поселились. Так появился ΙΙ Выселок. А на их место пришли новые марийские поселенцы. Но, когда началось принудительное крещение, марийцы все за одну ночь ушли из деревни на Урал, в Пермскую или Уфимскую губернии. На смену им пришли новые марийские поселенцы».

Первые же русские на территории села появились, возможно, во II или I половине XVIII века. Предположительно это были Пестовы. Более достоверные сведенья о появлении русских известны на селе многим потомкам других переселенцев – Семеновых. Семейное предание гласит так: «Семенов Кирилл вместе со своей семьей приехал сюда из Петровского. Понравились ему заливные луга и он решил поселиться здесь. Землю купил у марийской общины за 2 ведра самогона. Место под постройку дома расчистили от леса и из этих деревьев был срублен большой дом».

В 1716 году в Ройской волости было 29 хозяйств, в которых насчитывалось 284 человека.
Какова была численность населения в Рою? «Из переписной книги 1747 года» следует: «Деревне Рою новокрещен – 5, черемис – 70, всего 75 душ.

Издавна жители села занимались земледелием. Кроме ржи, проса, ячменя, пшеницы, картофеля и овощей в крестьянских марийцы выращивали коноплю, а русские – лен. Чтобы получить ткань, коноплю мочили в Конопляном озере на лугах, трепали, толкли в ступах, чесали, пряли и ткали на станах полотно для одежды. Садов у жителей села не было. Только у богатых росла красная и черная смородина, малина. Яблони не садили, считая, что «они здесь не растут». Первые яблони были посажены только в начале 60-х годов XX века учителями в школьном саду и в своих садах. Перед войной в колхозе выращивали и арбузы, которые продавали в Шурме на базаре. Опыт выращивания арбузов был привезен саратовскими переселенцами, которые в 1938 году приехали к нам в село, спасаясь от голода, охватившего Поволжье. Бахчи были расположены на правом и левом берегу реки (склоны речной долины). Ночью, во время весенних заморозков, жгли сырую солому, чтобы защитить растения от гибели.

В каждом доме держали скот; овец, коров, свиней, у богатых были лошади, у бедных не было ничего. Разводили и птицу: кур, серых гусей, а в 50-е годы – индюков (Лебедев Федор Владимирович).

Марийцы жили очень бедно. Многие из них всю картошку и хлеб съедали еще до нового года и, чтобы не умереть с голоду нанимались к богатым хозяевам на тяжелую работу за ведро картошки.
Русские держали пчел. Самая большая пасека была у Семеновых. На лето пасеку вывозили за Вятку в лес около Донаурова, чтобы медосбор был лучше. Но однажды произошел такой случай: повадился на пасеку медведь разорять ульи по ночам. Решили мужики его подкараулить и наказать. Налили целую колоду медовухи и оставили на ночь. Медведь ночью напился ее и уснул около колоды. Его связали, погрузили на телегу и повезли в Рой, чтоб всем жителям показать. Дорога в лесу ухабистая, лошади, чуя зверя, рвались. Медведя растрясло, он протрезвел, проснулся и заревел. Лошади рванули, телега слетела с передка, опрокинулась, медведь вывалился, веревка порвалась, и он удрал в лес. А лошадей, всех в мыле, поймали возле переправы через Вятку.

Издавна Семеновы держали ямщину. В 1911 году в Рою было 2 ямские станции: одна у прапраправнука Кирилла Семенова – Василия Капитоновича (моего прадеда по отцовской линии), вторая – у мужа внучки Кирилла Семенова – Семенова Василия Ивановича. Сын Василия Капитоныча – Иван Васильевич держал при земской ямской станции до 15 лошадей. «Они занимались перевозкой судебных следователей, земских служащих, почты и т. д.». Была у Семеновых и своя масляная: Абрам Кириллович держал много коров и из молока делали масло. Продавал масло и Яков Кириллович. Было в Рою и кирпичное заведение (небольшой завод по изготовлению кирпича), его держали в складчину Семеновы. Заведение размещалось на месте зернотока. Работа производилась в специально устроенных «сараях кирпичных». Нанимали целыми артелями: копальщики, топтальщики, деланьщики и обжигальщики. В работе кирпичников существовало разделение труда: одни копали и возили глину, другие топтали ее (месили), третьи делали кирпичи, а четвертые – обжигали. Свежеприготовленные кирпичи ставились рядами на их узкие ребра и в течение 2-3 дней проветривалась. Затем переворачивались и еще оставлялись на 2-3 дня. После всего этого кирпичи укладывались в клетки с промежутками и обжигались. Из собственного кирпича были построены в Рою дом Абрама Кирилловича, школа, дом Михаила Давыдовича, Нижний этаж дома Федора Ильича, Ивана Васильевича.

Делали кирпичи и семьями: Тимины: отец, сыновья и снохи сами месили глину, делали кирпичи и себе из этих кирпичей сделали полукаменный дом: нижний этаж – кирпичный, верхний – деревянный. Кроме кирпичного промысла производился в селе и обжиг извести, которую использовали вместо цемента при кладке. Яма для обжига извести находилась в верхнем конце Роя на левом берегу Ройки под горой напротив дома Семеновой Анны Арсентьевны. Обжиганием извести занимался Панфилов Гаврила Степанович. Он держал смоло-дегтярный промысел. Здесь же под горой и был сарай, где гнали деготь и смолу. Для получения смолы сначала Гаврила Степанович с семьей добывали осмол (пни и корни сосновых деревьев), их рубили в щепу. Начинали добывать осмол осенью, с Семенова дня до масленицы. Осмол укладывался в котел, по форме напоминающий усеченный конус. В нижней части котла имелось отверстие, куда вставлялась трубка для выпуска смолы. Осмол укладывался в котел, который плотно закрывался крышкой, а иногда и обмазывался глиной. Гонка смолы продолжалась от 12 до 18 часов в зависимости от времени года. Хорошей смола считалась тогда, когда она становилась совершенно черного цвета, без запаха и гари. Смола, которую получал Гаврила Степанович была отличного качества. Кроме смолокурения гнали Панфиловы и деготь. В котел вместо осмола закладывали бересту. Деготь сливали в бочки и везли продавать в Шурму или починки. У Семеновой Татьяны Ивановны, напротив ямской станции, был этап. Домик с решетками на окнах и нарами внутри. Сюда на ночевку загоняли каторжан. Каторжан вели в цепях, а конвоиры ехали на конях и каторжников били плетьми. Была в Рою и своя мельница; ее держали Григорий Васильевич с сыном Леонидом Григорьевичем. На мельнице из зерна получали муку и крупу, излишки которой продавали за Вятку. Был в Рою и магазин: его держал Иван Иванович Семенов. В магазине продавались конфеты, пряники, сушки, сахар, спички, селедка и т. д. Отец Семеновой Татьяны Ивановны держал трактир, в котором продавалось вино.

Жители села были трудолюбивы. Но особенно много приходилось трудиться марийским женщинам. Они вели дом, воспитывали детей, кормили скот, копались в огороде, обрабатывали коноплю, ткали и шили одежду и вышивали ее. Труднее всего приходилось молодым женщинам в доме мужа. Свекровь сваливала всю работу на молодушку, а сама отдыхала.

«По иному было у русских. Вначале, когда сыновей еще не отделяли, мужчины на полевых работах работали вместе, а женщины вели дом, распределив обязанности между собой: одна варила обед, другая водилась, а третья ходила за скотом. Для мужчин, возвращавшихся с поля, варили ведерные чугуны щей, каш и ставили двухведерные самовары. Моей бабушке, самой молодой в семье, старшие снохи никогда не позволяли ставить и поднимать двухведерный самовар. Старшая – Анна Васильевна, жена Ивана Васильевича Семенова всегда говорил так: « Не трогай, Саша! Я сама, сама!».

Любили в селе и праздники: марийцы праздновали Троицу и Егорий Зимний. У русских праздновалось больше праздников: праздновали Рождество, Масленицу, Пасху, Троицу, Петров день и Богородскую. Наиболее почитались последние три. В Троицу по селу носили с песнями богато украшенную березку, а вечером устраивали хороводы. В петров день в село съезжались гости; чтобы сходить на кладбище и помянуть умерших. Более всего почитали Богородскую. Ее праздновали 21 сентября. Это престольный праздник села. Как и на Петров день, на Богородскую съезжались гости. Односельчане – родственники, принаряженные, отправлялись в гости друг к другу.

На территории села не было крепостного права, здесь жили государственные крестьяне. Они платили подать в царскую казну. Земля принадлежала марийской общине, которая ею распоряжалась. Больше всего помнят жители нашего села о событиях гражданской войны. В 1919 году в лесах около пос. Пиляндыш и Усть-Кильмези переправились через болота колчаковцы. Они хотели прорваться через Вятку и уйти в лазаревские леса, потому что их теснили части Красной Армии. Местные жители были мобилизованы на рытье окопов. Окопы рыли от Ореховой горы до дер. Воробьи через кладбище. Тянулись окопы от Шурмы до Малмыжа. Белые окопались на левом берегу реки Вятки, пытаясь переправиться у Шишкинского яра, но артиллерия Красной Армии, орудия которой были установлены под Шишкино, не позволила закончить переправу. Прорвались на эту сторону только несколько лодок с колчаковцами и через Рой и Танабаево ушли в сторону Лазаревки.

Коллективизация в селе началась в 1932-1934 гг. В селе было создано 3 колхоза: верхний конец до сельского совета – это колхоз «Красное Сормово», I Выселок – колхоз «Наш путь», нижний конец села и II Выселок – колхоз «Дружба». Колхозом «Красное Сормово» руководил рабочий-двадцатипятитысячник Козырев, присланный с Нижегородского судостроительного завода «Красное Сормово». Не все приняли коллективизацию, многие продолжали трудиться единолично. Кулаков в селе не было, хорошо (зажиточно) жили те, кто работал с утра до вечера. Раскулачили в селе семью Тимофея Васильевича Семенова. По рассказам жителей села «это были трудолюбивые люди. Работали от темна до темна, из лаптей не вылезали. Своими силами построили себе дом в два этажа: верх деревянный, низ кирпичный. Глину для кирпичей месили ногами сыновья с невестками. Но пожить в доме не удалось. Сослали их в Мурманскую область, все отобрав». После войны Тимофей Васильевич приезжал в село, вспоминая прошлое говорил: «Хорошо, что нас раскулачили, а то бы все еще в грязи жили. А сейчас хоть жизнь увидели». Многие так и не смирились с колхозной жизнью. Весной 1939 года в селе произошла страшная трагедия. В семье Кожевникова Александра Андреевича было пятеро детей. Старшая дочь Александра жила на стороне, у Александра Андреевича жила ее дочка, над которой водилась бабушка – жена Александра Андреевича, ее звали Дмитриевна. Она в этот день ушла с младшей дочкой в церковь, дома оставался сам хозяин и дети: Паня, Галя, Лев и внучка Маша. Паню, старшую, он ножом зарезал во дворе и оставил у крыльца. Она, видимо, боролась с отцом, так как руки ее были изрезаны. Кровь с весенней талой водой текла на улицу. Галю позвал он во хлев и там зарезал у колоды. Сына Льва послал за сеном на сеновал – тот там и остался. Внучку Машу с утра отправил к соседям. Когда его жена вернулась из церкви, ворота дома оказались запертыми. На ее стук Александр Андреевич ворота открыл, забрал девочку, а жену вытолкал за ворота. Она видела в щель ворот, как он расправляется с младшей дочерью и подняла крик. Но во двор войти до приезда милиции никому не удалось. Сам же Александр Андреевич умылся, переоделся и сел ждать приезда властей. На вопрос «Зачем вы это сделали?» ответил так «Не хочу, чтобы мои дети маялись в колхозе» (место трагедии – дом Швецова Михаила Ивановича).

Когда началась война, на фронт ушли все годные к воинской службе. В селе остались старики, женщины и дети. На них и легла вся тяжелая работа в колхозе. Жили трудно, хлеба не хватало. Весной на полях собирали мороженую картошку, чтобы получить из нее крахмал и испечь подобие хлеба. Чаще в хлеб добавляли молотую лебеду, лист липы, соцветия щавеля. Хлеб от этого был черным и горьким. Поля обрабатывали на лошадях, а приусадебные участки своими силами. Пять-шесть женщин впрягались в плуг и так пахали огород. А Иван Васильевич Семенов приучил свою корову к ярму и обрабатывал огород на ней. Зерновые убирали вручную: серпами или жатками, запряженными парой коней. За выжатый гектар зерновых платили 1 ц ржи. Колхозники платили военный налог: сдавали молоко, яйца, шерсть, мясо, картофель. Это были обязательные поставки. Кроме того, подписывались на заем, собирали деньги на танковые колонны «Кировский колхозник». В свободное время вязали варежки, носки, шили кисеты (наполняли их табаком), собирали теплую одежду для отправки на фронт.

Плохо жилось и учителям. Зарплата была мала, всего 382 рубля, а пуд муки стоил 2500 рублей, пуд картошки – 560 рублей. Жили на картошке и воде. Хлеб пекли в том случае, если по карточкам вместо 500-400 г хлеба выдавали муку. Но и этот хлеб пекли с добавлением сырой тертой картошки. Когда есть было нечего, тогда учителя за обед ходили наниматься на покос к состоятельным жителям села. Учительница школы Клабукова Александра Дмитриевна рассказывала, что однажды из-за голода ей пришлось купить у нищего котомку с хлебными кусками. Но, несмотря на это, все верили в победу.

Односельчане принимали и эвакуированные семьи. В селе жили 2 семьи из Эстонии: Сорк Хильда Рейновна с матерью и двумя сыновьями: Энно и Свеном, а также семья Ивановой Татьяны Ивановны – дочери известного политического деятеля.

Мужчины села были призваны на Западные фронты и Дальний Восток. На Западные фронты ушли и молодые люди 1925 г. р., а на 1926 г. р. пришелся Дальний Восток. Сырой климат Амура, маленький паек уносили здоровье 17-летних парней. Паек был так мал, что во время поверки солдаты падали в голодный обморок. Легче стало тогда, когда перевели дальневосточников на фронтовой паек. После окончания войны демобилизованные стали возвращаться в родное село, но с войны не вернулось 80 человек. Жизнь стала потихоньку налаживаться. В 60-е годы правительство стало проводить политику «укрупнения» села, а неперспективные села попали под снос. К этому времени три колхоза села и колхозы близлежащих деревень были объединены в колхоз «Шурминский». Деревни стали ненужными и жители стали уезжать из них. Жители Пироговского и Шунгунура, Зимино, Решетников, Воробьев и Отарского поселились в основном в Рою, купив или построив свои дома, или получив квартиры.

При планировке застройки села за основу взята территория, занимаемая селом вдоль дороги республиканского значения Киров – Вятские Поляны и пруда, расположенного на реке Ройке. Сегодня республиканская дорога вынесена с территории села и проходит к западу от села на расстоянии 1 км. Старая, давно заселенная, часть села сегодня стала ул. Центральной. На ней расположены школа, магазин, здание сельской администрации, почта, до недавнего времени на ней располагалась и библиотека, которая сейчас находится на ул. Трудовой. Выселок Ι и Выселок ΙΙ преобразованы в ул. Заречную. Строительство ведется в западной части села. Здесь построены дома на ул. Трудовой, где находится детский сад, двухэтажное здание, в котором расположились контора КФХ «Вятское», ФАП, КПП, библиотека, магазин и пекарня КФХ «Вятское», а также ул. Молодежная, которая представляет собой жилой массив двухквартирных домов. Частное строительство ведется на пятой по счету улице, заложенной ближе к дороге Киров – Вятские Поляны – это ул. Полевая. Дома в селе расположены на расстоянии 15-30 метров друг от друга.

Жители села – православные, в селе действовала Рождество-Богородицкая церковь. Построена она была на возвышенном месте в нижнем конце деревни. Постройка была деревянной. Два раза в год при церкви был базар. На него съезжались и приходили жители близлежащих деревень. На базаре продавались ягоды, яблоки, овощи, продукция животноводства, мёд. Здесь можно было купить глиняную посуду, горшки, игрушки – свистульки у приезжих торговцев.

Вокруг села находятся поля ТОО «Вятское», по левому берегу Вятки вдоль Ройки – луга, где пасут скот и ведут заготовку сена. Рыбу ловят на луговых озерах, в Ройском пруду и Старице (так называют Ройку на лугах). Леса вокруг села богаты грибами: белыми, груздями, подберезовиками, волнушками; в посадках растут рыжики и маслята. В лесу жители собирают на опушках землянику и малину, на Моховом болоте раньше росла черника, брусника. На лугах растет клубника и черемуха, по берегу Вятки – ежевика. Заготовкой леса и охотой в окрестностях заниматься нельзя, т. к. это территория Уржумского охотничьего заказника, созданного сроком на 10 лет.

Архитектурных памятников, как и исторических, на территории села не сохранилось (да и не было). Имеется только памятник погибшим воинам. Памятник выполнен скульптором Корольковым и установлен около здания школы. Открыт он был в честь 30-летия Победы в Великой Отечественной войне 9 мая 1975 года. Сегодня к нему возлагают цветы по праздникам школьники, односельчане, ветераны. Справа и слева от памятника установлены стелы со списками жителей сельского совета не вернувшихся с войны.