Дорогие мои старики

Хочется рассказать о моих свекре и свекрови — какими они были и как жили в свое время.

Моя свекровь Александра Пе­тровна вышла замуж в д. Васькино перед войной за Ивана Афанасьевича Чашкина. В 1941 году Иван ушел на фронт и вскоре пропал без вести. Александра Петровна за­кончила курсы трактористок и на­чала работать на тракторе. Однаж­ды бригадир предупредил ее, что вечером к ней подойдет человек, и она должна ему слить с тракто­ра 3 литра топлива. Она так и сде­лала, но того человека поймали с поличным — кто-то донес. Время было военное и за 3 литра топлива ей присудили 3 года. Когда верну­лась в деревню, на трактор ее уже не посадили. Она дважды в сутки пекла в русской печи хлеб механи­заторам, которые работали в поле. Позже отвозила навоз на лоша­ди из-под наклонного транспор­тера на ферме. Вспоминала, как из-за неисправности электропро­водки однажды убило трофейную лошадь-тяжеловоза Норму. Она же осталась жива благодаря но­вым резиновым сапогам. В то вре­мя в колхозе денег платили мало, работали обычно за трудодни. Но налоги надо было вовремя запла­тить. Она собирала и сушила ря­бину, сдавала по 3 мешка и на вы­рученные деньги платила налоги.

Вернулся из армии сосед Кузь­ма, который служил с 1944 по 1951 год командиром орудия. Хотя и было в деревне много девушек, но ему понравилась кареглазая кудря­вая соседка-вдова, и он вскорости пришел к ней жить. Зимой Кузь­ма работал в кузнице, летом — на комбайне. Мне запомнились они оба как честные безо всяких хи­тринок люди, готовые всегда по­мочь и поддержать и словом, и делом того, кому плохо. Искрен­не радовались они простым зем­ным радостям, в особенности по­явлению внуков. Ребенка, внесен­ного впервые в избу после роддо­ма, клали на приготовленную по­стельку на комоде лицом к святым образам. Все садились за стол, заставленный едой так, что круж­ку с чаем поставить было некуда. Отобедав, все старались заглянуть в пищащий комочек. А затем уже ребенок ложился на постоянное место в кроватку.

Запомнились тихие осенние и зимние вечера, когда каждый за­нят своим делом, но при этом все ведут между собой неторопливый разговор.

Кузьма Васильевич был хоро­шим рыбаком и охотником. Была у него собака гончая по кличке Борзик маленького роста, но дело свое знавшая хорошо — свекор редко возвращался с охоты без зайца. После охоты собаку заводили до­мой обсохнуть. За печкой под пле­тенками лука на пол кидалась ро­гожа. Собака лежала на ней, облиз­ывая свои лапы, и слышно было, как падают оттаявшие ледышки. Наутро собаку выводили во двор.

Он сам ухаживал за всем са­дом, в конце июля собирал чер­ную смородину и сразу обрезал старые ветви. На мой вопрос, по­чему он обрезает старые ветки сейчас, а не весной, как пишут в книгах, он отвечал, что молодые ветки так к осени лучше окреп­нут. Держал пчел по 15-17 ульев, рамки для ульев делал сам, стро­гая доски простым рубанком. При этом летом работал на комбайне.

Помню, как-то придя с работы, он тихонько сказал жене, что ви­дел огрех (незасеянный участок) на ржаном поле. Я тут как тут: по­чему шепотом говорите? Оба ру­ками машут: тише ты, вдруг под окошком кто-то стоит и слуша­ет наш разговор - убегут утром вперед нас и выкосят эту траву! А трава на огрехах — ромашка, живокость, васильки... Но и это­му были рады, что есть что поло­жить в кормушку своей корове, кроме соломы.

Ходили мы с Александрой Пе­тровной собирать ягоды, грибы, черемуху. Мне нравилось, как она всю работу делает не спеша, но с крестьянской сноровкой, с разго­ворами. Я залазила на небольшое дерево черемухи, пригибая вер­шинку к земле. Она привязывала один конец веревки к вершине че­ремухи, второй — к другому дере­ву. После сбора мы веревку отвя­зывали от вершины. Осенью в де­ревню приезжал заготовитель Ан­вар Гарипов из Шурмы. Это имя не прижилось в народе, его зва­ли попросту Январь, и он не оби­жался. Сдавали оптом мед по по­стоянной цене, сдавали сушеную черемуху в обмен на ситец, фла­нель, марлю... - все были рады та­кой сделке. Был такой обмен еще в 1970-е гг.

Помню, я попала в больни­цу на операцию. Александра Пе­тровна пришла меня навестить, увидев похудевшую, села на ска­мейку и заплакала. Женщины всей толпой стали ее успокаивать при­мерно так: «Бабушка, не плачьте! Подумаешь, худая, были бы ко­сти — мясо нарастет, а к мясу и сало пристанет».

Помню, Александра Петровна мне пересказывала: во время вой­ны в деревню вернулся комиссованный и со временем у него в се­мье появился ребенок, все мест­ные женщины начали ходить в го­сти в этот дом — посидят, погово­рят и уйдут. Женщина в том доме удивилась этому. А бабка объясня­ет ей: не обижайся на них, моло­душ, для женщины самый лучший запах — запах ребенка, все бабки тоже молодыми были, сейчас они просто ходят, вспоминают, что они женщины и насыщаются этим за­пахом ребенка.

Свекор со свекровью иногда рассорятся по пустякам. Она по­грозит ему пальчиком: «Ты меня не ругай, ты без меня и недели не проживешь»! Она ошиблась на 3 дня: умерла 11 октября, а он 21 октября.

Моему мужу очень нравилась песня в исполнении Игоря Саруха­нова «Дорогие мои старики, дай­те я вас сейчас расцелую, молодые мои старики, мы еще, мы еще по­воюем...» И что бы мы ни делали, мы бросали все дела и садились прослушать эту песню до конца. Затем вспоминали тех, благодаря кому появились на свет.

Нынче будет уже 20 лет, как отвоевались Кузьма Васильевич и Александра Петровна и 3 года как умер их сын мой муж Анатолий Кузьмич. Со школьной скамьи он начал работать помощником ком­байнера с отцом. Работал в колхо­зе «Родина», на машинах и тракто­рах, комбайне, потом на пожарной машине на Лазаревской ЛПДС. Вырастил и выучил пятерых ре­бят, когда моя мама осталась одна, забрал ее к себе и 13 лет прожил с тещей под одной крышей. Всегда боялся обидеть старого человека своим невниманием.

Такими они остались в моей памяти на всю жизнь.

А. ВАСИЛЬЕВА, д. Васькино.
На фото: А.П. и К.В. Васильевы

Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 41, 13 октября 2018 г.