ПОЭТ-САМОУЧКА ГРУДЦЫН

Как и Виктор Михайлович Васнецов, самобытный крестьянский поэт Андрей Платонович Грудцын родился в селе Лопьял Уржумского уезда. Произошло это 27 апреля 1849 года, на год позже великого живописца.

В большой семье Грудцыных, состоящей из семнадцати человек, грамотных не было. Глава семейства считал, что чтение книг — пустая трата времени. Однако маленький Андрей думал иначе: он хотел учиться и грамоте, и счёту, а ещё он мечтал писать стихи. Но жизнь крестьянская тяжёлая, работистая. Кто рано встаёт, тому Бог подаёт — так было заведено и у Грудцыных. Вставали с петухами, а спать ложились уже при лучине. Каждому находилось в хозяйстве дело. Работал и Андрейка, не ленился, но мечту свою лелеял. Когда шли в церковь, паренёк просил родителей определить его к батюшке на учёбу, но те отвечали, что всему своё время. Шли годы. Священник Стратилатов научил Андрея читать и писать, помог окончить три класса начальной школы — большего родители не дозволили.

Освоив грамоту, Андрей брал в лопьяльском сельском училище книжки. Особенно ему нравились стихи. Пробовал и сам сочинять, но творчество давалось с трудом, хотя ритм стиха он чувствовал, рифму подбирал правильно, мысль излагал грамотно. Но свободного времени у крестьян практически не было, вот и приходилось ему стихи слагать, когда пас лошадей, когда шёл за плугом на пашне, когда сено косили или лес валили. Лучше всего получалось ночью, когда ничто не отвлекало полёт творческой мысли. Темы для своих стихотворений Андрей брал из жизни, можно сказать, писал с натуры. Выходец из народа, он без прикрас изображал горе и нужду крестьянской жизни. Пожалуй, никто из поэтов не обошёл стороной темы любви и природы. Грудцын тоже писал об этом. Он восхищался окружающими его просторами, полями, лесами, река- ми… Хотя, как сетовал А.П. Грудцын писателю В.Г. Короленко, «к стыду моему я самоучка и, едва научившись читать, уже стал сочинять, почему и вы- ходили мои сочинения в большей части никуда не годными…».

В последние десятилетия XIX века журналы и газеты Вятской губернии стали чаще публиковать произведения крестьянских поэтов, в том числе и Грудцына. А в 25 лет в Петербурге, в издательстве народной газеты «Мирское слово», он опубликовал свой первый сборник «Стихотворения крестьянина Андрея Платоновича Грудцына». В том же 1874 году сборник в 68 страниц был переиздан под названием «Самоучка-поэт, крестьянин Андрей Платонович Грудцын и его стихотворения». В предисловии учитель Н.И. Мышкин, помогавший поэту-самоучке, сообщал, что первые стихи лопьяльский самородок сочинил под впечатлением от простенького издания «Песенник». Андрей «придумывал какой-нибудь напев и под него подставлял слова». Когда в течение дня он был сильно озабочен тем, «что выходило из ряда обыденной жизни, например, несправедливостью волостного начальства, горем, постигшим его семью, то в следующую ночь пробуждался с бушующими мыслями, которые не давали ему покоя до тех пор, пока он не записывал их в мерные строки». Писал Андрей «тайком, вприхват и чуть ли не углём на бересте. Самородное, не навеянное извне и не утончённое чувство изливается у него в своеобразных и не везде складных выражениях». Трудно было мало-образованному сельскому парню самостоятельно дойти до всех тонкостей стихосложения. Вот если бы подучиться, развить свой талант, тогда бы он развернулся в полную силу… Но это осталось только в мечтах.

Мне б с грамматикой сродниться,
Больше б книжек прочитать,
В волостное бы явиться,
Плутовство бы описать:
Сколько водки выпивают,
Можно пальцем указать,
Как безвинных обирают, —
Всё бы, всё на память взять,
Как виновных-то стращают,
Кои денег не дают,
Иль вином не угощают,
Тем в конурочке приют.
Мне б с грамматикой сродниться,
Больше б книжек прочитать
И правленских членов лица
Свету Божью показать!

«В метрическом отношении стихотворения Грудцына замечательны, если принять во внимание его полное незнакомство со стихосложением… Они изобличают в авторе присутствие несомненного таланта», — говорилось в 1876 году в журнале «Пчела» о сборнике стихов Грудцына.

Об основной теме сборника красноречиво говорят названия стихотворений: «За гробом бедняка», «Рекрут», «На могиле матери», «Моя жизнь», «Покойница», «Утешение девушки». Ощущается сострадание автора к крестьянской доле, которую он испытал на себе.

Грудцын не стесняется своего крестьянского происхождения и пишет в одном из стихотворений: «Я званьем «мужик» горжусь и дорожу!». Вот небольшой отрывок из стихотворения «Полночь»:

Полночь наступила,
А мне всё не спится,
Не могу от дум я
Никогда забыться.
Не могу вовеки
С горем развязаться,
Неужели доли
Мне не доискаться…

Другая тема — вера в Бога. Православный автор обращается к читателям с христианским наставлением, например, в стихотворении «Молись, дитя» он даёт такой совет:

Будь кроток и смиренный сердцем,
Будь терпелив и всё молись.
Родился честным ты младенцем,
Таким же к Вышнему явись.

В стихотворениях «Вот до чего доводит пьянство», «Дума с похмелья», «Степан» Грудцын обличает распространённый на Руси порок. Можно предположить, что человек, написавший такие стихи, сам являл пример трезвого образа жизни.

К сожалению, более зрелые стихотворения, написанные в последние годы жизни Андрея Платоновича, не были опубликованы. Вот отрывок одного из них, озаглавленного «Прощальный привет» и посвящённого учителю народной школы Н.И. Веневоленскому:

Да, добрый сеятель, ты сеял
Кошницей полною пять лет
И «меньших сих» любил, лелеял...
Прими ж прощальный их привет.
И знай: немногие так сеют!
Твои заботы и труды
Не пропадут: они созреют,
Дадут обильные плоды.

А.П. Грудцыным создано более 150 стихов, кроме того, он писал очерки, сценки, рассказы из деревенской жизни и даже фельетоны. Его произведения публиковали газеты «Вятский вестник», «Вятская речь», «Приволжский край», сборник «Вятская незабудка» и другие.

Со временем Андрей Платонович становится собирателем фольклора, его страстным любителем. В Уржумском уезде он был первопроходцем в этом деле. Уже в 1880 году Грудцын составляет «Сборник песен Шурминского завода». Кроме этого, поэт-самоучка записывает свадебные песни, объединённые общим названием «Действия дружки». Несколько позже, в 1901 году, Русское географическое общество начало подготовку экспедиции для записи песен русского народа. Вятский статистический комитет составил список из 50 человек, «коим следует послать вопросные листы по собиранию старинных русских народных песен и духовных стихотворений». Первым в этом списке был А.П. Грудцын, значит, к тому времени он зарекомендовал себя как активный корреспондент.

* * *

Можно с уверенностью предположить, что крестьянин-стихотворец был знаком с братьями Васнецовыми. Николай Михайлович после учёбы вернулся в Лопьял в 1868 году и был назначен наставником начального училища, где преподавал грамматику, арифметику, Закон Божий и другие предметы. Через четыре года его перевели в Больше-Шурминское училище, но, навещая родственников, он часто приезжал в Лопьял.

В 1873 году Н.М. Васнецов открыл в Шурме книжный склад-магазин. Он выписывал издания из различных городов, в том числе имел связь с книжным магазином Н.Г. Мартынова на Невском проспекте в Санкт-Петербурге, то есть мог знать, куда направить рукопись стихов Грудцына. Николай Михайлович много делал для просвещения крестьян, считая, что «грех оставлять их коснеть разумом. Размахнись душа, разрешись язык. Служи родине, умный вятский люд». Приезжая в Лопьял, он вполне мог помогать Грудцыну с подбором литературы для чтения.

Александр Михайлович Васнецов, преподавая в Шурминскм двухклассном училище, не только учил сельских детей, но и занимался собирательством фольклора. Он записывал песни, которые впоследствии были систематизированы и в 1894 году опубликованы в сборнике «Песни Северо-Восточной России». Александр Михайлович ездил по сёлам и деревням Уржумского уезда, в том числе бывал и в Лопьяле, где жил Грудцын.

Может быть, помощь в издании первого сборника Андрею Платоновичу оказал Виктор Михайлович Васнецов, который в 1868–1873 годах учился в Академии художеств, участвовал в различных выставках, иллюстрировал несколько сборников, то есть был знаком с издателями.

В марте 1883 года, скопивши 92 рубля, Грудцын задумал съездить в столицу. Вот его записки о встрече и беседе с поэтом Я.П. Полонским:

«По приезде в Петербург прямо с вокзала в полушубке, азяме, валенных сапогах да в вятском малахае я направился по Невскому. Иду не зная, куда идти. Море народа, гигантские, сплотившиеся стена к стене, с большими зеркальными окнами дома, магазины, кареты, омнибусы, рысаки, аксельбанты, сабли, кивера — от всего этого сразу закружилась голова. Дойдя до Большой Морской, я повернул налево. Тут стало гораздо свободнее. Был пятый час вечера. Наконец дошёл до выставки Общества поощрения художников. Здесь я разыскал своего двоюродного брата, тоже крестьянина, художника-самоучку Г.Г. Носкова, учившегося тогда в Академии художеств на средства уржумского земства. Вместе с ним мы отправились к нему на квартиру. У него было много работы, переписки по делам выставки, и я помогал ему.

Однажды у меня не хватило бланков, и я пошёл на выставку. В то время секретарём Общества поощрения художников был писатель Д.В. Григорович. Когда я разговаривал с кассиром, Дмитрий Васильевич вышел из своей канцелярии и подошёл ко мне. Мы познакомились. Это был тихий старичок. Видимо, он обрадовался видеть меня, «старого героя» из провинции. Разговорились о литературе. Он знал, что я тоже пишу, и попросил меня показать ему мои сочинения. Я подал небольшую тетрадь. Дмитрий Васильевич посмотрел и сказал: «Приходите сюда же завтра в десять часов утра. Я принесу письмо к Полонскому. Это единственный в настоящее время поэт. Он вам поможет. Что касается меня, то я в стихах плохо понимаю, да и некогда мне».

На следующий день я пришёл к назначенному времени, а Григорович уже тут. Вынес мне письмо в конверте, и мы раскланялись. Яков Петрович жил тогда напротив Михайловского дворца, дома я не запомнил, на втором или третьем этаже. Швейцар, каналья, не пустил меня, мужичка, с парадного входа, и я должен был потащиться по чёрной лестнице. Прочитав письмо и взяв мою тетрадь, Полонский велел мне приходить к нему в четверг в четыре часа.

Дождавшись четверга, я в назначенный час был у Полонского в кабинете. Усадил он меня за большой письменный стол напротив себя. Перелистывая мою тетрадь, Яков Петрович остановился на стихотворении «Елисей Ягач». Видимо, оно ему не поглянулось.

— Вот тут у вас вышло очень некрасиво, — сказал он и, поднявши левую руку, начал читать:

Проживает здесь горбатый,
Смуглый бородач —
Лысый, с синими глазами
Елисей Ягач!

Когда Полонский читал, то сильно выбивал такт левой рукой, ударяя ей по столу.

— Да это то же, что у Некрасова:

Вот он весь, как намалёван,
Верный твой Иван;
Не умыт, угрюм, оплёван,
Вечно полупьян.

— Кто только, — продолжал Полонский, — начал подражать Некрасову, тот и свихнулся. Я недолюбливаю за это Некрасова: он много испортил молодёжи…

Затем Яков Петрович прочитал мои стихотворения «О, юность весёлая», «Цветочек прелестный»… Сложив тетрадь, подал мне её и сказал:

— Показывал я ваши стихи издателю «Нивы» — не поглянулись. Нужно учиться. Вы сколько времени учились?
— Три зимы, — отвечаю, — в школу ходил.
— Не особенно много. Вот я для того, чтобы сделаться поэтом, учился писать в течение 35 лет. Читайте Пушкина и Лермонтова! — и, поднимаясь со стула, подняв кверху левую руку, словно указывая на небо, он начал декламировать «Выхожу один я на дорогу…», закончив стихотворение очень громко, почти криком: «И звезда с звездою говорит!».

Вскоре я опять встретился на выставке с Григоровичем. Он спросил меня:

— Были у Якова Петровича? Ну что? Как?
— Велел, — говорю, — читать Пушкина и Лермонтова».

Так что какой-либо помощи самобытный сельский поэт от городского поэта-профессионала не получил. Больше его стихи ни в сборниках, ни в столичных журналах не выходили. Из-за острых тем, которые отражались в произведениях Грудцына, поэт вообще печатался нечасто. Вот одно из поздних его стихотворений:

Последних дней моих утеха,
Мой Витя, внучек дорогой,
Нам уж с тобою не до смеха,
Пусть посмеётся кто другой.
Один уж стар, другой — малютка.
Как будем жить, голубчик мой?
Учиться многому — не шутка,
Бороться с жизненной волной.
Меня не будет, Бог с тобою:
Расти, учись и будь герой!
И с доброй совестью, с душою
За правду-матку стой горой.

Андрей Платонович всю жизнь прожил в Лопьяле, там его и похоронили в 1917 году. У него было шестеро детей. Их потомки получили достойное образование, о чём всю жизнь мечтал Грудцын, некоторые стали учителями. После смерти поэта часть его стихов родные переслали в Москву в Государственный литературный музей и Российский архив литературы и искусства. Две тетрадки неопубликованных стихов хранятся в Государственном архиве Кировской области. Конечно, творчество Андрея Платоновича Грудцына нельзя считать выдающимся, но, если учесть, что это был малограмотный крестьянин из небольшого вятского села, то, безусловно, можно склонить перед этим одарённым человеком свою главу.

ВЛАДИМИР Шеин

Источник: ВЯТСКИЙ ЕПАРХИАЛЬНЫЙ ВЕСТНИК, № 3 (365), 2018