Как в СССР рождался новый рабочий класс?

Недавно наш земляк, кандидат исторических наук П.А. Чемоданов подарил Уржумской центральной библиотеке экземпляр своей монографии «Стахановское движение в экономической и социокультурной жизни в советской провинции в 1935-1941 годах (на материалах Кировской области)». Книга была издана в 2019 году издательским домом «Герценка».

Автор утверждает, что это первое системное и научно-корректное (без советской и антисоветской пропаганды) исследование стахановского движения. Он работал в трёх архивах, использовал 132 книги и статьи на 3 языках. Кстати, в «Википедии» статья «Стахановское движение», судя по сноскам к тексту, основана именно на монографии П.А. Чемоданова.

Итак, кто такие стахановцы? Работники, перевыполняющие существующие нормы в рамках действующих инструкций и технологий? Ни в коем случае! Это ударники, которых было немало до Алексея Стаханова и стало ещё больше после него. Но это не стахановцы.

Павел Чемоданов для уяснения сути вопроса рассмотрел сам факт рекорда А.Г. Стаханова на шахте «Центральное-Ирмино» в Донбассе в ночь на 31 августа 1935 года.

Ни сам Стаханов, ни тогдашние пропагандисты не скрывали, что рекорд был коллективным. Вместе с забойщиком, вырубавшим уголь, в забой спустились крепильщики Тихон Щёголев и Гавриил Борисенко. Стаханов только вырабатывал пласт отбойным молотком, а крепление делали вспомогательные рабочие. Раньше всё делал сам забойщик, сбиваясь с рабочего ритма. В итоге — 14,5 норм за смену. Если даже разделить на троих, то по 5 норм, и даже при меньших физических усилиях (бегать и «вертеться» никому не приходилось). Итак, первая черта стахановского метода - разделение основных и вспомогательных операций, уважение к труду квалифицированных рабочих, тщательная подготовка рабочего места. Отсюда — такой рост производительности труда.

Во-вторых, Стаханов долго думал, как вести забой. Он, говоря профессиональным языком, «удлинил уступы в забое за счёт уменьшения их количества». Опять-таки, не бегал с места на место вдоль и поперёк угольного пласта, а сверлил его, как дантист зуб сидящему в кресле пациенту. Вот вторая черта стахановца — разработка и внедрение, в пределах своей компетенции, новых приёмов и технологий.

Затем, кто был инициатором стахановского движения? Редко — хозяйственные руководители. Начальник шахты «Центральное-Ирмино» вообще вскоре сел за противодействие стахановцам. И не парткомы. Секретарь парткома шахты К.Г. Петров, по документам и по мемуарам Стаханова, всего лишь присутствовал при рекорде, чтобы он ни писал о своей роли после смерти А.Г. Стаханова. Вообще, всего 5-8% рабочих-коммунистов были стахановцами. Таким образом, неотъемлемая черта стахановского движения — добровольность, самостоятельность, энтузиазм рабочих. Большинство стахановцев было в возрасте до 30 лет, и стахановцами к 1938 г. стали 43% рабочих-комсомольцев. Лишь с конца 1935 г. под давлением ЦК ВКП(б) парткомы стали активно помогать стахановцам.

Стахановцы стали активно привлекаться к управлению предприятиями, к проведению производственных совещаний, к техучёбе. Только с развитием стахановского движения производственная учёба на предприятиях стала обязательной. Отсюда — тоже рост производительности труда.

Наконец, не последнюю роль играло материальное стимулирование. Стахановцы перешли на сдельно-премиальную систему оплаты труда и получали в месяц многие сотни, а то и тысячи рублей. Квалифицированный рабочий должен много получать, иметь льготы в обеспечении квартирами, путёвками и пр. Это были азы политэкономии социализма. ВЛКСМ даже проводил специальные рейды «Лёгкой кавалерии» по борьбе «с мелкобуржуазной уравниловкой». Зато эмигрант Л.Д. Троцкий резко критиковал стахановское движение и материальное стимулирование вообще как «государственный капитализм» и «разложение рабочего класса».

Часть рабочих, особенно прибывших из деревень, негативно относилась к стахановцам. Они привыкли к уравниловке, к минимализму в потребностях, к деревенской расхлябанности в работе. Это был по сути уходящий объект. Советский рабочий класс, умевший хорошо работать и требующий соответствующего вознаграждения и социальных прав — продукт во многом массового стахановского движения.

Итак, стахановцы Кировской области. А конкретно, Уржумского района. О них автор тоже нашёл материалы в архивах.

Основная отрасль промышленности в Кировской области — лесозаготовительная. Это была одна из самых отсталых отраслей. Собранные по договорам с колхозами рабочие шли в лес с пилой и топором, не получали заработной платы (им шли трудодни). Единственную передовую бригаду лесорубов на севере области, выполнявшую нормы на 300-800% в 1931-35 гг., возглавлял Йон Стуа. Бригада работала канадскими инструментами. Это были квалифицированные кадровые рабочие, а не колхозники. Как и бригадир, все в бригаде были норвежцами.

За норвежцами потянулись и наши. Так, отличился лесоруб из Плотбища Шурминского района С.А. Логинов. Зимой лесорубы работали до темноты, не все 8 часов. Стахановец догадался взять с собою пару фонарей «Летучая мышь». Вместе с рационализацией процесса валки леса это позволило ему делать нормы в отдельные дни на 1200%. На том же лесопункте работал кузнец-стахановец Ф.К. Сорокин. В монографии о его новаторстве ничего на сказано. Но можно провести аналогию с другими кузнецами. По технологии, кузнец разогревал в горне одну-единственную заготовку. Процесс труда оказывался очень прерывистым. Кузнецы-стахановцы бросали в горн десяток заготовок и работали без вынужденных перекуров. Такую методу изобрёл и внедрил кузнец завода «Память товарища Кирова» в Аркуле Пётр Иванович Сорокин. Он выполнял месячные нормы в 1936 году на 600-700%.

Рабочий аркульского завода Ворошилов в 1939 г. перешёл на обслуживание трёх строгальных станков вместо одного, делая 800% нормы. При этом за десять дней октября многие последовали его примеру, и производительность труда на заводе выросла на 20%.

В Уржумском леспромхозе отличился лесоруб Татаринов. Правда, ему уже был 51 год (редкий случай). Его слова показательны для настроя передовиков: «Как нам не стараться для советского правительства, чтобы наше государство могло встать на ноги?.. Когда через наш труд машина куёт машину, машина машину ведёт и скоро, пожалуй, нам и ноги не нужны будут. Жалко, что мне не 25 лет!».

Пишет П.А. Чемоданов и о том, как часть рабочих сопротивлялась стахановскому движению. Это не удивительно. Нарком тяжёлой промышленности Г.К. Орджоникидзе риторически вопрошал: «что это за нормы, если рабочие выполняют их на 1000%?». В 1936 г. нормы были увеличены на 30%, в марте 1937 г. - ещё на 15%. Этого и боялись рабочие. Дошло до того, что руководство слободской меховой фабрики «Белка» довело до самоубийства 19-летнего стахановца Фёдора Гагаринова, немотивированно переведя его в разнорабочие и выселив из общежития. В Плотбище скоропостижно скончалась стахановка Сухарева. Комиссия установила отравление, но виновных не нашли.

Некоторые руководители сознательно дискредитировали стахановское движение. Так, в 1937 г. мастер Котельничского кирпичного завода Южанин за перевыполнение плана выдавал бригаде литр водки и 3 литра пива. Результат - «стахановские» кирпичи разваливались в руках. Ну, а подбросить иголку в корм корове доярки-стахановки, сломать резец токарю-стахановцу и т.п. - дело обычное.

Тем не менее, в 1938 г. в некоторых отраслях стахановцев стало до 50%. Почему? Повышение норм выработки вело к росту производительности труда (на 82% за 2-ю пятилетку), но росли и расценки и средняя зарплата у всех рабочих. При этом в 1936-37 гг. были снижены цены на продовольствие в среднем до 40%. Оказалось, всё во благо!

Конец стахановскому движению положила война, хотя уже перед войной в движении начался определённый спад: ведь такой труд становился нормой для советского рабочего.

А. ИКОННИКОВ

Источник: «КИРОВСКАЯ ИСКРА» № 25, 22 июня 2019 г.